Владимир Поляков - Гроза над Италией

— Нейтралитет.

— Он самый. Итак?

— Я не предприму ничего. Это то самое «ничего», которое вы ожидаете. Месяц.

— Для начала хватит. А там… жизнь покажет. Да и встретимся с вами в скором времени. Надеюсь, что удастся лично. Если же нет… письма ещё никто не отменял.

Получил ли я всё, что хотел? Естественно, нет. Достаточно для того, чтобы считать время не впустую потраченным? Вполне. Нейтралитет Катарины Сфорца, пусть и временный по её словам, заставит многих всерьёз задумать о причинах оного. Ведь если родственница Лодовико Моро Сфорца, ныне герцога Миланского, почему то не спешит выказать свою поддержку дядюшке, то сей факт явно неспроста. Политика! Гнусно пахнущее, но столь необходимое для успеха варево, в приготовлении которого разбираться просто жизненно необходимо, если не хочешь оказаться выброшенным за пределы ринга. Того самого, где насмерть бьются те, кто претендует на настоящие силу и власть.

Папская область, близ Болоньи, июль 1493 года

— Болонья, великий магистр, — голос приблизившегося на своем скакуне Мигеля, пусть и с нотками иронии, послужил поводом вынырнуть из раздумий. — И Джованни Бентивольо, видя приближающуюся к его городу армию, наверняка в тяжёлых раздумьях. А ещё флорентийцы…

— Да, именно флорентийцы Пьеро I Медичи, отец которого. Лоренцо Великолепный, чуть было не захватил при помощи семейства Мальвецци власть на этим городам и его окрестностями.

— Городом, который есть вассал Святого Престола.

— Только Бентивольо приходится постоянно об этом напоминать, — усмехнулся я. — И то до настоящего времени он очень вольно трактует этот самый вассалитет. Интересно, что запоёт теперь, когда мы уже тут, а флорентийцы прибудут через несколько часов?

Сюрприз-сюрприз! Я вижу, пусть и довольно смутно покамест, стены большого и богатого города, за которыми сейчас царит суета и раздрай. Слишком уж привыкло семейство Бентивольо выстраивать хорошие отношения со всеми подряд: Римом, семейством д’Эсте, владеющим Феррарой и Моденой, миланскими Сфорца. Да и шашни с императором Священной Римской империи Максимилианом были тоже не просто так, а с целью получить ещё один центр связанной с Болоньей силы, позволяющий «первому гражданину» города Джованни Бентивольо, по сути единолично управляющим городом и окрестностями, ещё успешнее балансировать, играя на противоречиях между соседями.

Мда, своеобразная и талантливая личность, сын известного кондотьера и сам тот ещё интриган. Не знаю уж, как именно он получил поддержку Папы Римского Павла II, но как тот в шестьдесят третьем году назначил его вечным и несменяемым главой болонского сената, так и пошла эпоха его практически ничем не ограниченной власти.

— Посланника отправили?

— Конечно же, Чезаре, — улыбнулся Корелья. — Со всей вежливостью он скажет главе сената славного города Болоньи, что к нему прибыл с визитом глава возрождённого Ордена тамплиеров и личный посланник Папы кардинал Чезаре Борджиа. Напомнит также о том, что армии желательно остановиться не вокруг города, авнутри его стен. Не всей, но хотя бы части.

— А пушки добавят внушительности… — добавила Бьянка, как всегда находящаяся поблизости. — Сенат Болоньи не захочет повторения того, что случилось в Сенигаллии.

— Это зависит от того, захочет ли Джованни Бентивольо рисковать, уповая на то, что французско-миланские войска окажутся ему выгоднее, чем наши. Заодно наше проникновение в Болонью станет посланием для д’Эсте. Поэтому…

— Да, Чезаре?

— Болонья не готова к вторжению, а если сгруппировать орудия близ главных ворот, то мы довольно быстро сможем пробить в них брешь. Или в стене поблизости. Стены города были неплохи против старых бомбард, но не против французских пушек… или наших, что им ничуть не уступают. Пусть Бентивольо внимательно смотрит на наши доводы в пользу его вассалитета.

Ближайшие несколько часов решат многое. Что именно? Возможность использовать «паровой каток», где сама угроза применить силу весит ничуть не меньше собственно грома пушек и рёва идущих на штурм крепости солдат. А ещё то, что Бентивольо очень уж не хочет войны и долгое время привык лавировать между окружающими его «полюсами силы», всем вежливо улыбаясь и считая, что этого окажется достаточно. На самом же деле тот, кто всё ставит на дипломатию, сильно рискует оказаться в ситуации, когда под стенами его твердыни оказываются люди, которым плевать на паутину слов, которые привыкли и всегда готовы решать всё кровью и сталью.

Я жду твоего решения, Джованни Бентивольо. В зависимости от того, каким именно оно окажется, зависит дальнейший ход событий. И пусть я готов ко всем вариантам, но надеюсь, что у тебя хватит ума и сообразительности, чтобы здраво оценить ситуацию.

Партия обещала быть интересной! Болонья — богатый и довольно большой город, но вот готов ли он пусть не к самой долгой, но осаде? А к предварительному обстрелу из современных орудий, отвечать которым со стены могли лишь старые бомбарды? Сильно сомневаюсь.

Суета. Именно это слово как нельзя лучше характеризовало творящееся на стенах города и наверняка внутри. Меж тем как сам Бентивольо, так и входящие в сенат представители знати Болонья не могли не понимать — если они сейчас закроют ворота или выведут на стены гарнизон, то это будет расцениваться как бунт непокорных вассалов. Пример делла Ровере наверняка не успел забыться. Не годы прошли, даже не месяцы, а считанные недели. Страх часто бывает неплохой мотивацией не только для действий, но и для их отсутствия.

Всё же Джованни Бентивольо попытался юлить, прислав ко мне своих представителей, которые, ведя себя крайне почтительно, приглашали меня и свиту во дворец правителя Болоньи, чтобы там, как и подобает, «обсудить все волнующие кардинала и великого магистра возрождённого Ордена Храма вопросы».

Логичный ход, некоторые могли бы на это купиться, но только не я. Оказаться внутри потенциально враждебного и уж точно не однозначно дружественного города, в «гостях» у сего чисто формального вассала Рима…. Нафиг такое счастье, заверните и отдайте врагу.

Поэтому пришлось вежливо поблагодарить и предложить два иных варианта. При первом я охотно принимал приглашение, но вместо небольшой свиты внутрь крепостных стен просачивалась немалая часть из приведённого войска. При втором — не я отправлялся в гости к правителю города, а сам Джованни Бентивольо высовывал нос за пределы городских стен и принимался мной хоть в разбитом шатре, хоть на свежем воздухе, хоть на одной из загородных вилл, каких близ Болоньи хватало.

С таким вот ответом-приглашением посланцы Бентивольо отправились к своему хозяину. Тем самым дали нам ещё некоторое количество времени на наглядное развёртывание войска на позициях, вроде и не агрессивных, но на поминающих о том, что они быстро могут стать таковыми. И особенно артиллерия, подтягиваемая в зону, откуда могла открыть огонь по воротам и прилегающим участкам стены!