Владислав Савин - Рубежи свободы [litres]

Нет, женских истерик не было. Просто Лючия встала и спокойно заявила, что она летит с нами. Лицо отрешенное – а глаза такие, что даже мне стало не по себе. Как в случае последнем, «погибаю, но не сдаюсь», выхода нет, и думаешь лишь, чтоб подольше продержаться и захватить с собой побольше врагов. Вот только в таком состоянии на наше дело идти нельзя – сорвешься, и сама погибнешь, и операцию завалишь! Это не кино, черт побери!

– Значит, ты думаешь, что я только в кино могу… – Тут последовала серия экспрессивных итальянских выражений. – И ты мне лгал, говоря, что я подготовлена не хуже любого из твоей группы?

Что за детский сад или дешевая голливудщина? Только семейного скандала нам не хватало, в присутствии почти всего командования ЧФ!

– Люся, ты ничего не забыла? – спросила Анна Петровна. – Ты у меня должна прежде разрешения спросить. Не надо тут самодеятельность разводить – прежде всего дело.

К товарищам адмиралам, официальным тоном:

– Если предполагается развертывание на итальянской территории, то, думаю, товарищ Смоленцева будет очень полезна в качестве офицера связи. В служебные обязанности которого участие в штурме никак не входит!

И снова обернулась к Лючии:

– Люся, извини, но в этом качестве ты можешь больше пользы для дела принести. Бойцов спецназначения у нас здесь целая бригада. А кандидаток в итальянские королевы – одна на весь Советский Союз.

Оставшееся время – в ритме чечетки. Хотя бы вчерне набросать план, прикинув, что нам известно, какими силами мы и вероятный противник будем располагать к часу Ч. Обговорить порядок связи. Уточнить график. Пока флотские ВВС согласовывали перелет нашей команды (включая истребительное прикрытие на последнем этапе – лучше здоровая паранойя, чем поражение).

Адмирал наш оставался на эти дни в Севастополе, в штабе флота. А вот Анна Петровна выезжала в Москву, где уже ждал Пономаренко. Раскрутить по полной, что случилось на «Нахимове», и участие в этом американцев – будет ли после у США желание влезать еще и в ливийское дело, поддерживая англичан? С Аней уезжали и наши дети, под надзором Марьи Степановны и «смолянок». И Валька, ответственным за охрану – раз ты у нас «невыездной». Ну, с богом, мужики!

Пятьдесят семь человек – три взвода по шестнадцать, сводное отделение обеспечения, и куча имущества, на самые разные варианты действий. Летели на трех Ту-104 – которых в Аэрофлоте пока нет, а только у военных, для экстренной курьерской службы. В этой реальности они больше на своего предка, бомбардировщик Ту-16, похожи (которые в строй лишь в прошлом году пошли) – и внутри не чистые «пассажиры», а в полугрузовом варианте, вместо кресел жесткие скамейки вдоль бортов, иллюминаторов мало, зато дверь такая, что джип не пролезет, а мотоцикл с коляской или миномет – запросто. Удобства спартанские – но хоть подремать можно пару часов, а то следующей ночью спать точно не придется!

В Тобруке сели утром 25 июня, еще затемно. На аэродроме был российско-итальянский бардак – только что прибыл и развертывался советский истребительный авиаполк, три десятка МиГ-17. Однако же до недавнего времени здесь нашей комендатуры не было, только итальянцы, а рутинные вопросы наличествовали – выгрузка, охрана нашего имущества, транспорт в порт и на какой-нибудь корабль до места. Хотя штабы на самом верху уже связались и все согласовали. Но нет все ж в итальянцах немецкой любви к порядку, зато бардак цветет и пахнет! Лючию мы переодели в форму нашего лейтенанта береговой службы – в советском ВМФ женщин в плавсоставе и в боевых подразделениях нет, все ж не война, а в тыловых учреждениях встречаются нередко, особенно в отдаленных местах вроде Порт-Артура – для жен, дочерей, сестер офицеров служба вполне подходящая. Однако же при виде моей женушки встречавший нас итальянец-подполковник расплылся в улыбке, а затем смущенно попросил автограф – будучи строжайше предупрежден о секретности, согласно кивал: «Конечно, синьоры!» Но когда мы прибыли в военный порт (в котором болталась масса необмундированного постороннего народа), то о приезде «самой Лючии» знали все! А ведь тут наверняка и английская агентура есть!

Сторожевик назывался «Турбине» – по-итальянски «Вихрь». Традиция, что у римлян, что у нас, давать имена плохой погоды сторожевым кораблям (как наша еще предвоенная серия СКР тип «Ураган»). Только этот покрупнее – за тысячу тонн, двадцать шесть узлов ход, две «сотки» и шесть двадцатимиллиметровок. И экипаж почти две сотни, так что нам разместиться было проблемой – тут даже не в комфорте дело, а чтоб на палубе не маячить. Но кое-как имущество погрузили, принайтовили, расположились кто где – хорошие все ж люди итальянцы, матросы нам кубрик уступили, чтоб русские товарищи могли перед делом выспаться. Ну а мне забота: связь устанавливать, о прибытии доложиться старшему по эскадре и последнюю информацию получить.

Захваченный пиратами пароход пока с места не двигался. Англичане внаглую тянули время, «разобраться – по нашим сведениям, там не бандиты, а ливийские политические беженцы, спасающиеся от коммунистического режима. И если они и вынуждены были прибегнуть к насилию, то потому, что другой возможности у них не оставалось». Английская эскадра в непосредственной близости включала два крейсера (тип «Лондон», старые уже, постройки конца двадцатых, однако же восьмидюймовые пушки против шестидюймовок нашего «Сенявина»), пять эсминцев (все новье, уже послевоенной постройки) и пара фрегатов (нет в Роял Нэви единого класса «сторожевой корабль», как у нас – а есть фрегаты, корветы, шлюпы). С нашей же стороны были «Сенявин» (крейсер 68-го проекта, знакомый нам тип «Свердлов»), три эсминца и целый десяток итальянцев – самым крупным из которых была «Эритрея», «корабль для колониальной службы», у французов этот класс называли «авизо». По имеющейся информации, в течение двух суток ожидался подход крупных сил с обеих сторон, включая линкоры. Хотя по мне, прямой военной целесообразности в этом не было – и так от Александрии американским палубникам с атомной бомбой сюда меньше часа лета, ну а у нас, насколько знаю, в Греции полк Ту-16 с противокорабельными ракетами к удару готов. А опасность налицо: когда тут много соберется смотрящих друг на друга через прицел, кто-то ведь может и по дури курок нажать. И будет тут Кейптаун!

– А мы там с кем-то воевали? – спрашивает Лючия. – Или мне не положено о том знать?

– Да нет, что ты! Это просто песня такая – про «спор в Кейптауне решает браунинг, и англичане начали стрелять».

А нам не война нужна, а чтоб по Сунь-Цзы: пришли, взяли, что нам надо, и ушли. И никто из выживших нас не видел.

Посольство Великобритании – в Лондон.