Михаил Ланцов - Поручик Империи [litres]

Услышав эту отповедь, подпоручик замолчал. Продолжать разговор было не только лишне, но и опасно. Назвать князя великосветским быдлом – перебор. Доносить, может, оно и не стоит, ибо этот крендель действительно много кому жизнь попортил. И, по сути, Максим Федорович был прав. Но он контужен, ему могут простить такое поведение, а вот подпоручику – очень вряд ли. Слишком дерзко. Слишком по-вольтерьянски.

Следующие пятнадцать минут ехали молча. Никому не хотелось беседовать. Разговор Максима и Олега проходил довольно громко, так что его услышали все пассажиры первого грузовика. И в автомобиле народ задумался. Сильно задумался…

Штаб корпуса, разумеется, никем не охранялся. Просто вокруг него имелось некоторое количество воинских контингентов. Довольно разрозненных. Бардак цвел и благоухал во всей своей красе.

Глянул Максим на это безобразие и прям зачесалось устроить какую-нибудь пакость. Но удержался. Могут не понять. Да наверняка не поймут. Достаточно и того, что его автоколонна из трех легковых и пяти грузовых автомобилей вторглась на территорию возле штаба 1-го корпуса. Вон как все напряглись. Видимо, так поступать было не принято.

Максим спрыгнул на землю. Оправил форму. Осмотрелся и прислушался. Уже было довольно поздно, поэтому вовсю стрекотали сверчки в траве. Освещение сильно сбавило интенсивность, погружая все вокруг в легкий полумрак. Пока еще не сильно мешающий, но грозящий в ближайшие десять-пятнадцать, может быть, двадцать минут смениться настоящими сумерками. А люди вокруг? Они замерли и уставились на него. Словно увидели что-то совершенно невероятное.

Внимание поручика привлекла группа с золотыми погонами. К ней-то он и направился. Выбрал визуально «особь» с самым высоким формальным рангом, подошел и, молодцевато щелкнув каблуками и отдав честь, произнес:

– Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться?

– Обращайтесь, – устало кивнул этот генерал.

– Вы генерал Артамонов Леонид Константинович?

– Я.

– Моим отрядом был разгромлен штаб 1-го германского корпуса, взята документация и пленен генерал Герман фон Франсуа с четырьмя офицерами его штаба. Кому прикажете их сдать?

– Вы шутите? – чуть охрипшим голосом переспросил генерал.

– Никак нет, – ответил Максим. А потом повернувшись к колонне, крикнул Васкову: – Выгружай пленных.

И если поначалу генерал и окружавшие его офицеры были просто потрясены дерзостью наглого поручика, посмевшего врать ТАК самозабвенно, то, увидев Германа фон Франсуа, связанного и с повязкой на глазах, просто выпали в осадок.

– Алексей Сергеевич, – наконец произнес Артамонов, обращаясь к одному из полковников, стоящему рядом с ним. – Примите пленных и документы.

– Есть! – козырнул назначенный исполнитель и с явно посветлевшим лицом бросился выполнять почетную миссию.

Да и чего бы ему не радоваться? Ведь уничтожение штаба корпуса полностью расстраивало его управление. А значит, можно будет как минимум остановиться. А то и контратаковать. В общем – радостные известия. Хотя, конечно, Максим, изучавший достаточно внимательно этот период Отечественной истории, знал, что стоявший перед ним генерал – та еще штучка.

Дело в том, что генерал Самсонов не был ни дураком, ни бездарностью, протежированной кем-то столь высоко. Отнюдь. Он и в Русско-японскую войну проявил себя очень хорошо, став, по отзывам коллег, лучшим кавалерийским офицером войны. Впрочем, у Александра Васильевича Самсонова был существенный недостаток. Честный и лично очень ответственный служака, не лишенный военных талантов, он считал, что все вокруг ведут себя так же. Этакий Эддард Старк из франшизы «Игра престолов». За что и поплатился.

Если говорить очень грубо и сильно упрощая, то весь кризис Восточно-Прусской операции сводился к двум факторам. Первый заключался в том, что сведения об остановке наступления 1-й армии Ренненкампфа были переданы открытым текстом. Второй – генерал Артамонов, командующий 1-м корпусом во 2-й армии Самсонова, доложил своему командиру, что его люди будут стоять как скала. И уже через десять минут отдал приказ об отступлении. Что, в свою очередь, привело к оголению флангов армии Самсонова, отрезанию ей путей отхода и катастрофе.

Максим не знал, почему Артамонов так поступил. Может быть – предатель, может быть, дурак, может быть, трус, может, некомпетентный человек, а может, и какой-то коктейль из этих вариантов. Впрочем, это и неудивительно. Как боевой командир, он к тому времени уже имел заметный послужной список провалов. И по большому счету не хотел бы сдавать пленного генерала именно ему. Но вариантов у него не было. Тем более что, сдавая столь ценный приз, он фактически вынуждал его провести контратаку. Если до пленения Франсуа он еще мог как-то оправдаться, то теперь уже нет.

– Представьтесь, – все еще несколько рассеянно произнес Артамонов, обращаясь к Максиму.

– Не имею возможности. Очнулся в траншее, засыпанный землей. Ни имени своего не помню, ни родителей, ничего. Вообще ничего. Принял командование над отставшими бойцами. Организовал рейд по тылам германского корпуса.

– И как к вам обращаться?

– На портсигаре, что был со мной, было написано имя Максим. Поэтому представляюсь псевдонимом как Максим Федорович.

– А документы?

– Увы. Наверное, остались в траншее. Я первые минуты был не в себе и плохо понимал, что происходит. Тем более что немцы продолжали обстрел и нужно было действовать быстро.

– Хорошо, – кивнул генерал, удовлетворившись ответом, – становитесь на довольствие и подготовьте мне к утру подробный рапорт.

– Есть! – козырнул Максим, вновь щелкнув каблуками. Генерал хотел было уже уйти, но поручик не остановился. – Ваше высокопревосходительство. Еще три момента, если позволите.

– Да, конечно, – вполне благосклонно ответил Леонид Константинович.

– У меня раненый полковник. Отбил у немцев. Ему нужна квалифицированная медицинская помощь. Я обработал его рану как мог, но я не медик.

– Разумеется, – кивнул генерал и повел бровью, глянув на одного из капитанов. Раз – и тот сорвался с места выполнять поручение. К машинам – принимать раненого полковника и заниматься его судьбой. А сам генерал вопросительно посмотрел на поручика, дескать, продолжайте.

– В тылу корпуса я освободил лагерь военнопленных и указал им расположение ближайшего полевого пункта сбора трофейного вооружения. Людей там до батальона примерно. Не уверен, что они долго продержатся самостоятельно.

– Где они находились? – оживился еще один, стоящий рядом капитан.

Максим достал планшет и показал отметки, обратив внимание на то, как у визави глазки забегали по карте. Оно и неудивительно – много там всего интересного было обозначено. И собственные наблюдения, и комендант помог, и материалы из штаба корпуса пригодились. Полезная, очень полезная карта. Так что, задержав на несколько лишних секунд карту перед глазами капитана, он убрал ее и протянул этому офицеру револьвер. Что заставило его зависнуть, а генерала с легким раздражением спросить: