Михаил Баковец - Дар джинна [СИ]

- Завтра в три часа вы должна атаковать немцев и занять Иваново, - огорошил нас всех комиссар, прибывший вместе с Дроздовым. - Мы с товарищами увидели, что у вас достаточно сил, чтобы выполнить этот приказ.

Невнягин помрачнел от этих слов.

- Хочу заметить, что моя дивизия, к слову, и так не отличающаяся численностью, сегодня потеряла треть личного состава, - холодно произнёс он. - Остальные устали, сейчас все заняты на восстановлении разрушенных укреплений.

- Они практически не сражались, - отмахнулся от него гость. - Позиции им не понадобятся ко всему прочему, так как в приказе указано, что вам следует занять населённый пункт Иваново и там закрепиться. На ваше место придут другие части.

- Да вы с ума сошли! - не выдержал генерал. - У меня со всеми, кого могу бросить в наступление - ополченцами и призывниками - наберётся от силы семьсот человек. Треть ещё толком не научилась винтовку в руках держать!

- Вы забываетесь, - процедил Дроздов, вмешавшись в беседу.

- Прошу прощения, - буркнул Невнягин и бросил быстрый взгляд на меня.

Увы, я ему ничем помочь не мог. Меньше всего хотелось влезать в эти дрязги. Тем более, не сильно и разбирался во всех этих военных игрищах. С моей колокольни: неправильно наступать, когда тебя справа и слева зажали и вот-вот вообще окружат. С другой стороны, удар вперёд на несколько десятков километров заставит немцев запаниковать и перебросить в нашу сторону дивизию-другую с других направлений и, возможно, оттянуть те части, которые нависли с севера и юга над Пинском.

- Это приказ Ставки, - ответил московский комиссар. - Тем более, вам поможет товарищ Глебов. Не так ли? - и повернулся в мою сторону. - В донесениях я читал, что в считаные секунды вам по силам уничтожить роту пехоты или несколько самолётов.

- Я атаковать не собираюсь, уважаемый, - скривился я.

- А что же собираетесь? - вновь прорезался старший майор.

- Заниматься делом, а не выполнять глупые приказы и рисковать городом, подготовленным к обороне рубежом и подразделением! - чуть повысил я голос. В ответ наступила такая тишина, что стало слышно, как скрипят кожаные ремни в такт дыханию. Сначала подумал, что все опешили от моей резкой отповеди. Потом дошло: я назвал приказ Ставки - глупым. А кто у нас там верховодит? Вот-вот, то-то и оно.

'Да и плевать, априори он не гениальный, даже не умный этот приказ', - произнёс я про себя с досадой.

- Вас будет поддерживать сводная танковая бригада генерал-майора Аратьянова, два стрелковых батальона и батальон НКВД из Мозыря. Они прибудут сюда уже ночью, - сказал старший майор.

- Сколько это будет в граммах? - посмотрел я на него и увидел, как в его глазах мелькнуло полное непонимание. - Шучу. Количественно - это сколько?

- Около пятисот человек и тридцать два танка. Большая часть бэтэ, есть несколько тридцатьчетвёрок и кавэ, - дал мне он ответ.

- Надо тысяча пятьсот и сто тридцать два танка тэ тридцать четыре! - ударил себя кулаком по ладони Невнегин. - Не смотрите на меня так. Окажись вы на моём месте, то вели бы себя ещё непригляднее. Товарищ Глебов, - он посмотрел на меня.

- Да?

- Мне нужно больше защитных амулетов. Несколько сотен.

- Сколько? - искренне удивился я. - К завтрашнему наступлению?

- К послезавтрашнему... товарищи, приказ я выполню, но на день позже. Иначе ни о каком успехе просто не стоит и говорить. Вся дивизия поляжет в наступлении, - ответил мне и тут же обратился к московским гостям, на лицах которых синхронно полезли гримасы возмущения, когда услышали, что генерал изменил сроки в их плане.

Ну, и до меня кое-что дошло.

- Я понял. Хотите загнать меня под купол ускорения времени, - вздохнул я. - Только оттуда и нате - лезь, товарищ дорогой, обратно.

- Сейчас всем приходится рвать жилы, - тяжело посмотрел на меня комдив. - Легко только мёртвым, но легче ли от этого их родным? Сегодня погибли несколько сотен человек. Завтра погибнут ещё, если им не помочь...

- Да хватит уже, - прервал я его. - Не маленький и всё сам понимаю. Но не люблю, когда меня ставят перед выбором: или-или. Думаю, любой из всех здесь собравшихся по себе знает, что всегда тянет выбрать тот вариант, который неприятен собеседнику, хоть и ударит он по обоим. Сделаю я амулетов, но на несколько сотен даже не рассчитывайте. Несколько десятков.

- Хоть столько, - кивнул тот. - И особого оружия.

- Ладно.

- Что за купол? - тут же спросил Дроздов, как только мы с Невнегиным замолчали.

- Увидите сами.

Восемьдесят индивидуальных защитных амулетов, пять больших для техники, пятнадцать зачарованных пистолетов-пулемётов и дикая усталость после восьми суток непрерывной работы под куполом, созданным амулетом ускорения времени. Вместе со мной там томились почти сто человек: раненые, несколько медработников, несколько моих телохранителей, навязанных Масловым, и Дроздов с двумя энкавэдешниками. Этим всё было интересно, даже завели дневник и каждый день опрашивали под протокол пять-десять человек из окружающих, щёлкали "лейками", совали свой нос всюду, пытались пройти сквозь магический непроницаемый барьер. Эта троица и ко мне бы в палатку нос обязательно сунула бы, но отвращающая магия не давала подойти к жилищу на десяток метров. Да и, между нами говоря, я посадил на них метки, которые даже с амулетами моих телохранителей не пускали москвичей в мою сторону.

А вот нечего мешать людям, когда те работают!

Восемь суток, несколько десятков килограмм алюминия, несколько сотен карат драгоценных камней и полное опустошение моего резерва маны. Вот чего мне стоили все эти амулеты. Купол пропал поздним вечером. Самое время для отхода ко сну, но мне пришлось плестись в штабной блиндаж, передавать свои поделки, узнавать новости и возвращаться назад в свою палатку.

А утром в восемь часов загрохотала вся наша немногочисленная артиллерия, чуть-чуть увеличившаяся подкреплением со стороны Мозыря. Кроме обещанных резервов в живой силе и танках, к нам прибыла рота мотоциклистов, батарея МЛ20, но с совсем небольшим количеством снарядов.

Ещё ночью в сторону врага ушли тридцать разведчиков под командованием Воронцова. Разбившись на небольшие группы, они занялись террором: уничтожали ДОТы, расчёты орудий и пулемётов, выводили из строя технику, рвали провода и делали многое другое, отчего немецкое командование начинало метать икру... неприятного цвета и консистенции.

Кроме нас в наступление больше не пошёл никто. Корш остался защищать город, ему пришлось растянуть своих бойцов частью на наши позиции, где оставалась всего одна рота с несколькими бронетранспортёрами и зачарованными пулемётами. А Рогачёв и рад бы двинуть суда по реке на запад, да после немецкой атаки два дня назад были повреждены шлюзы, и кораблям речной флотилии пришлось туго. Да и потеряв две единицы, Рогачёв сильно ослаб в технике, а морячки у него далеко не морская пехота, которая в скором будущем будет до инфаркта пугать гитлеровцев своим знаменитым кличем 'полундра!'.