Владимир Лещенко - Черная луна Атлантики

— Надо было включить свет.

Девушка ткнула пальчиком в черный эбонитовый выключатель у входа.

— Ой, да что я тут стою да болтаю, вам же нужна помощь! — воскликнула она и выскочила в плохо освещенный коридор за неплотно прикрытой дверью.

— Эй, кто-нибудь! Помогите! Пассажиру плохо!

Скривившись, Юрий приложился головой к металлу переборки. Холод немного успокоил пульсирующую боль. Хорош он будет завтра с разбитой головой на докладе у милорда…

В коридоре послышалась торопливая скороговорка Лиз, чьи-то быстрые шаги, а затем в дверном проеме появилась девушка в сопровождении стюарда.

— Вас проводить к врачу сэр? — прозвучал вежливый вопрос с непонятным акцентом.

Чем-то знакомый голос.

— Наверное, надо бы, — произнес Юрий, поворачиваясь. — Будьте любез…

Да так и замер с полуоткрытым ртом, уставившись на корабельного лакея.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

«Нет, этого не может быть!» — прочел стряпчий на лице своего визави.

«Черт побери! Этого и в самом деле не может быть!» — вертелось у него в голове.

Вот так-так!

Кажется, он нашел убийцу. Да только чем это для него обернется?!

«Господи, кой черт меня понес на это трансатлантическое корыто?!» — тоскливо подумал Ростовцев…

— Видите? — испуганно сказала девушка. — Помогите мистеру Йурийю, мистер…

Стюард торопливо отпер неприметную дверь, за которой оказалась маленькая каютка без иллюминаторов. Может кладовая или место для отдыха уборщиков каких-нибудь.

Юрий опустился на жесткий диванчик, его слегка мутило.

— Я сейчас… я вызову врача… — торопливо бросила Лиз, убегая.

Они остались вдвоем.

Перед ним, вытаращив глаза, стоял коренастый человек лет около сорока с породистым лицом и темными волосами. Он был в знакомой форме стюарда «Уайт стар лайн» — галстуке-бабочке и белых перчатках.

И как непривычно было видеть в лакейской одежде этого человека. Человека, которого Ростовцев считал когда-то старшим товарищем и наставником. Юрий видел в его глазах испуг — это тоже было непривычно. Ошибки быть не может — высокий лоб, тонкий изящный нос, блекло-зеленые глаза, небольшая родинка над бровью.

Ну, конечно же…

— Вацек! — произнес он конспиративную кличку старого знакомого.

Имя вырвалось так неожиданно, что стюард невольно подался к двери, снова метнув на Ростовцева испуганный взгляд.

— Да, Туз, это я, — ответил, справившись с собой, давний его товарищ по тайному кружку казанских «борцов за освобождение России», Витольд Витольдович Гомбовский.

— Я не знал, что ты в эмиграции…

Лицо Витольда дрогнуло, но он тотчас же справился с собой.

— Да я тоже удивлен. Увидеть тебя тут, на корабле миллионеров.

И добавил, ухмыльнувшись:

— Говорят, гора с горой не сойдется, а человек с человеком… Двое наших на одном пароходе!

— Ваших? — прищурившись, отозвался Юрий. — Нет, я не ваш, пан Витольд. Я — свой собственный.

— Вижу, ты меня так и не простил? — сказал тот уже без улыбки и очень серьезно.

— И в самом деле, какие могут быть обиды? — чувствуя, как внутри закипает гнев, процедил стряпчий. — Ты всего только выдал меня тогда, Вацек, — и презрительно ухмыльнулся — Меня и всех нас.

— Дружище… — поляк даже посерел. — Я… я не…

— Ты не хотел. Тебя заставили, да? Пытали? Дыба, кнут, каленое железо?

— Юрий, пойми, — Гомбовский и в самом деле был растерян. — Ты же помнишь, что было тогда — после того, как по приговору партии казнили Сипягина. Жандармы свирепствовали, как… как звери! Мне грозила смерть. Эта скотина, полковник Грессер… Мне было сказано: или я даю искренние показания и тогда получаю восемь лет или иду по первому разряду на виселицу, как Каляев и Боголепов.

— Помню ли я? — сцепил зубы Ростовцев. — А ты… ты помнишь? Ты помнишь Капу? Капитолину Горелину? Она умерла в пересыльной тюрьме от воспаления легких! А ее матушка умерла год спустя, не сумев пережить потери единственной дочери. Ей было всего семнадцать лет, гимназистка последнего класса, мечтала поступить на Бестужевские курсы и лечить детей… Еще Марк Соболев. Поклон тебе от Марка, я видел его год назад. Он жив, хотя что за жизнь у безногого калеки? Бежал, обморозился — ноги ампутировали в тюремной больнице, выше колен. И теперь даже сам ходить не может…

А Семена Прейсера не забыл? Запороли плетьми в Орловском централе, и он умер на следующий день. Меня, к слову, тоже пороли, но я… я бы тебя простил, Вацек… А вот с ними как быть? Они бы тебя простили? И не спросишь ведь…

— Значит я, по-твоему, предатель? — зашипел Гомбовский. — А ты сам? Или ты царю простил те плети?.. Да, в конце концов, это была не моя воля. Мои руководители решили, что я еще нужен партии. Я лишь подчинился!

Юрий ощутил ком в горле. Да, он и раньше это понимал. Ими, юными наивными мечтателями, просто пожертвовали тогда, как пешками, чтобы спасти фигуру покрупнее. Как жертвовали и другими, посылая студентов с горящими глазами и экзальтированных девиц с бомбами и браунингами на верную смерть, чтобы убить очередного вице-губернатора или пару казачьих урядников — как карты выпадут.

— Черт, — скривился Витольд. — Как, однако, все скверно сложилось, один к одному… — подумал он вслух. — Я как тебя увидел в ресторане с этим… Нольде, так подумал, что-то в лице знакомое есть. Ты ли не ты? Даже испугался, что ты с бароном… — он запнулся и по его виду Юрий безошибочно понял, что поляк ляпнул лишнее!

— Нольде? — быстро переспросил Ростовцев. — А что тебе до него?

Повисло молчание.

— Эх-х… — выдохнул эсер, опустив глаза. — Вижу, тебя не проведешь, Туз!

— Так что там с господином бароном? — осведомился стряпчий, еле успев удержать на языке слово «покойным».

— А с чего ты меня допрашиваешь? — вдруг набычился Витольд. — Только не говори, что ты его поверенный в делах.

— Все-таки хотелось бы услышать… Есть причины…

«Знает или нет? Или это он?»

— И что ты будешь делать, если я откажусь говорить?

— Доложу, куда следует, что ты устроился на корабль под чужим именем, это для начала. Будет расследование, и Бог весть до чего докопаются еще.

— Ты никак пугаешь меня тем, что я потеряю должность корабельного стюарда? — рассмеялся Витольд. — И не великая ценность, правду говоря. К тому же британская корона не выдает царским сатрапам политических, это свободная страна!

— Верно, политических эмигрантов англичане не выдают, — кивнул Юрий. — А вот как насчет дезертиров флота?

— Да с чего ты… Оттуда ты узнал?! — смешавшись, тихо спросил эсер.

— От господ жандармов, — усмехнулся Ростовцев. — Они приходили ко мне после того, как ты сбежал с «Памяти Азова» после тамошнего бунта. Это была не лучшая мысль, кстати, с подложными бумагами поступить на флот, господин боцманмат! Британцы, чтоб ты знал, беспощадны к такого рода людям. Может, ты слышал историю «Баунти» — за ними посылали фрегат на другой конец мира. Даже торговому моряку грозят неприятности за уход до окончания контракта…