Владимир Лещенко - Черная луна Атлантики

Все быстрее и быстрее бьет в свой бубен шаман, быстрее и быстрее его танец. И в такт ему танцует пламя костра…

«Все быстрее и быстрее бьет в свой бубен шаман, быстрее и быстрее его танец. И в такт ему танцует пламя костра…

И вот огонь расступается, образуя как бы врата, и какая-то неодолимая сила уже влечет меня сквозь них… Влечет меня к моему будущему…

Сон тот был за день до того, как Б-ский рассказал мне о том, что нашел на Колыме, и это стало лишним подтверждением…

Я выбрал свою судьбу, когда взял Черную Луну из древнего капища. В тот миг, когда я глядел на знаки арабской вязи на его оправе, еще не зная, что они говорят…»

Сглотнув ком в горле, Ростовцев отложил дневник.

Думал он сейчас не о странных снах и безумии, или как знать, прозрении мертвого уже как четвертые сутки барона. Он узнал зеркало, о котором говорилось в дневнике. И за один миг понял все. Точнее, понял, кто убийца…

Загадочное «ЧЛ» — Черная Луна…

Как просто.

Боже мой!

Он кого только не подозревал! Жадовского, Вацека и его соратников-боевиков, аферистов, международных жуликов, шпионов, и чуть ли не какого-нибудь новоявленного профессора Мориарти, охотившихся за золотом русского Севера. Даже Элизабет! А оказалось, что барона убили из-за какой-то древней безделушки!

— Не могла бы ты мне помочь? — как можно спокойнее спросил Ростовцев.

— Я… готова, конечно… — встрепенулась Елена. — А что надо делать?

— Мы вместе сейчас сходим к… одному человеку. Он пассажир, как и мы, — зачем-то уточнил Юрий. — Я хочу с ним кое о чем поговорить…

За прошедшие четверть часа он обдумал с десяток вариантов как ему разоблачить чертова француза. В сущности ему оставалось лишь пойти к Исмею или капитану с дневником барона и разъяснить дело с проклятым зеркалом. Но, в конечном счете, он и пришел к выводу, что закончить всю эту историю нужно ему самому, тем более не стоит давать лишних шансов убийцам. Все же, кривая усмешка тронула его губы, с преступниками он наверняка больше общался, чем англичане.

— Это касается твоих дел? — спросила между тем девушка.

— Дел… э-э-э… — замялся стряпчий.

— Ну, я же вижу, что тебя что-то сильно беспокоит, милый, — улыбнулась девушка. — Я ведь не слепая и не глупая… Я не хочу спрашивать, что и зачем ты ищешь. Но, милый, я сделаю, что смогу!

— Но это может опасно! — растерянно произнес Ростовцев, признаться огорошенный ее самоотверженной готовностью.

— Милый, — пролепетала она. — Где ты, там и я, что бы я без тебя делала? Я с горя готова была за борт!

Ее чистые глаза светились преданной любовью и наивной отвагой существа, не знающего, как может быть страшна жизнь.

И вдруг ощутил вину перед этой девушкой, которая по-детски влюбилась в спасителя, и которой он беззастенчиво воспользовался — и как наложницей и вот сейчас. Даже мелькнула мысль: может, все же идти одному?

Но он тут же ее отбросил. Двое — это больше одного ровно в два раза. Монпелье, конечно, может быть опасен. Но даже будь он отпетым головорезом или чемпионом мира по французской борьбе, уж полторы-две минуты Ростовцев его всяко удержит, а за это время Елена успеет выскочить из каюты и поднять тревогу.

Стряпчий одернул смокинг и машинально распахнул чемодан, как будто искал там оружие.

Вопреки тому, что он сказал накануне господину Лайтоллеру, Юрию в своей работе доводилось использовать не только мозги.

И оружие у него тоже имелось.

Шестизарядный револьвер «бульдог» 332-го калибра, приобретенный на распродаже невыкупленных закладов в ссудной лавке по соседству за пять рублей с полтиной. Старый четырехствольный датский «пеппербокс», оставшийся от деда. И дамский браунинг, можно сказать, трофей.

Когда он год назад распутал дело о наследстве хлеботорговца Мирона Бугасова, уличенный им перед лицом родни покойного в подделке завещания личный врач купца — доктор Тутаев — мирный на вид интеллигент в чеховской бородке и пенсне вдруг выхватил этот пистолет и пообещал застрелить и его и всех присутствующих. Не раздумывая, Ростовцев кинулся на не ожидавшего такой прыти Тутаева и вывернув ему руку, выдернул браунинг из ладони, так что тот лишь подин раз пальнул в потолок гостиной. Медикус все же вырвался и, вопя от ужаса, сиганул в окно второго этажа. (Со сломанной ногой его увезли в больницу, а откуда — прямиком в «Кресты»). А Юрий обнаружил, что в суматохе сунул браунинг в карман, лишь вечером у себя дома.

Увы, все три образчика огнестрельного оружия остались в его петербургской квартире. Да он и не думал брать их в Америку, не ковбоев с команчами ловить отправлялся, в конце концов! И впервые пожалел, что не принял предложение старшего помощника. Хороший револьвер сейчас бы не помешал. Взгляд его упал на сиротливо лежащий на дне чемодана скромный перочинный ножик с перламутровой рукоятью — в разложенном виде чуть длиннее мизинца. И стряпчий решительно захлопнул крышку. Что может быть нелепее, чем такой нож в качестве оружия?

— Дорогой, я готова, — он поднял глаза на Елену, отложившую свой крошечный ридикюль. — Пойдем?

— Да, конечно, — кивнул стряпчий.

В коридоре им встретилось лишь двое пассажиров, на Юрия и его спутницу внимания не обративших. Может, приняли за горничную, сопровождающую мужа хозяйки, а может, их мысли были заняты предстоящим балом. Так что путь до каюты Монпелье они преодолели беспрепятственно.

Уже перед самой дверью Ростовцев вдруг задержался. Странно думать, что разгадка все эти дни была совсем рядом. На одной палубе. Вот и не верь после этого в судьбу!

Он коротко постучал.

— Кто? — послышалось из каюты.

К счастью, Монпелье на месте.

Юрий решительно толкнул дверь и перешагнул порог; Елена неслышно проскользнула за ним. Негромко щелкнул замок.

Парижский чудотворец и слуга вдовствующей императрицы всероссийской, облаченный в пижаму и халат, сидел в кресле и листал какой-то журнал. Хозяин каюты не привстал при их появлении и как будто не удивился, словно ждал…

«Ждал?!»

Досадно, но маг бы не один. У высокого зеркала прихорашивалась Стелла Марис, даже не обернувшаяся в их сторону. У стены стоял раскрытый кофр, на диванах и столах валялись всевозможные предметы дамского туалета. Дама готовилась к завтрашнему балу.

— Здравствуйте, мсье Жорж! Мадемуазель?! — легкое недоумение во взгляде, брошенном в сторону Елены. — Чем обязан столь позднему визиту?

Юрий вопросительно скосил глаза на спутницу.

— Да, это он, — напряженным полушепотом сообщила девушка.

— Так чем обязан? — продолжил меж тем Монпелье.

— Я хотел бы поговорить с вами о некоем важном деле…