Валентин Сарафанов - Талисман для героя

Еще два захода и обкатка завершилась.

Васильев объявляет оценки.

– Назаров! Два! – ухмыляется он.

– За что? – возмущаюсь. – Я же в очко попал!

– В очко, – смеется Васильев. – Да пошутил я. Отлично, Назаров!

Кроме меня пятаки схлопотали в нашем взводе Роман Дуров, Вадик Павлов, Стас Стымковский и всем на удивление Гена Шихман.

– А ты крут, однако! – с неподдельным удивлением произнес Вадик и хлопнул Гену по плечу.

– Случайно получилось, – скромно улыбнулся тот.

* * *

Прошла еще неделя. Два раза за это время мы отстрелялись по движущимся мишеням, еще раз над нами грохотали танки. После присяги мы стали заступать в караул.

На стрельбище бегали резво. Никто не отставал. Сказывались регулярные тренировки.

В середине июля наша физическая мощь и выносливость были испытаны по полной на марш-броске.

Двадцать километров по пересеченной местности в полной экипировке со штурмом высоты. В марш-броске участвовал весь личный состав роты, включая офицеров.

Все курсанты получили по тридцать холостых патронов. Зарядили магазины. Залили фляжки водой. Приготовились.

С раннего утра солнце уже припекало вовсю. На небе – ни облачка.

Едва рота вышла за ворота части, как послышалась команда Сенцова:

– Расстегнуть воротнички и верхние пуговицы! Рота! Бегом марш!

И началось.

По дороге бежим недолго. Сворачиваем за Сенцовым в лес и, ломая кусты, вырываемся на широкую, заросшую высокой травой, просеку. Трава путается под ногами, изредка в ней попадаются трухлявые пни.

Впереди кто-то запинается и падает. На него наваливаются сзади кучей-малой. Бряцают автоматы. Слышны крики:

– Мать – перемать!

Топчем просеку примерно километр, затем сворачиваем вправо и попадаем на болото с кочками и вязкой жижей. Месим сапогами грязь. В спину мне хрипло дышит Картбаев из Ташкента. Он маленький. Метр с кепкой, как говорят. Угораздило же его в пехоту угодить. Ему бы в танке сидеть в самый раз, а он тут с автоматом болото топчет. Рядом с ним бежит его земляк Мусаев. Тот наоборот высокий под два метра, но худющий, как жердь.

Впереди меня топчет мутную жижу Вася Муха из Полтавы. Той самой Полтавы, где царь Петр шведов наказал. Вася Муха по образованию инженер-электронщик. На гражданке ремонтировал сложную бытовую технику, а вот теперь грязь на болоте месит. И хорошо месит! Прет, будто киборг какой! Молодец! Только брызги из-под сапог летят.

Справа от него мощно рассекает жаркий воздух Юра Прокопьев. Он актер кино. Успел в каком-то фильме сыграть лейтенанта советской армии. Лейтенанта-то сыграл, а теперь простым рядовым тут службу несет. Вот такие дела.

Надо отметить, что наш взвод в основном укомплектован ребятами с высшим или незаконченным высшим образованием. И кого тут только нет! И юристы, и учителя, и агрономы. Были два ветеринара, но их в санчасть нашего полка определили. Теперь они наших солдат лечат.

Мда. Наш взвод, наш полк, наши солдаты. Похоже, что я тут совсем уже прижился. Человек привыкает ко всему. Вот и я привык. Такое ощущение появилось, что жил я в этом мире с рождения, только забыл о том, а мир, из которого я прибыл не более чем сон и желание возвращаться в этот сон у меня с некоторого времени почти угасло.

Я ведь даже стал подумывать о том, как буду жить здесь после армии. Здесь нет безработицы, и все специальности всегда востребованы. Но работа по специальности мне, похоже, не светит. У меня нет диплома местного образца. Только запись в личном деле бойца, что у меня высшее образование и по специальности – я архитектор, да и та на основе больничной карточки дурдома, это доктор дурдома Феликс так записал с моих слов. А если бы я сказал, что я космонавт?

Впрочем, работа по специальности меня больше не привлекает. Есть перспектива в армии остаться на сверхсрочную. А почему бы и нет? Останусь. Может, и до генерала дослужусь.

До генерала? Размечтался ты, однако, Валера, размешивая грязь на болоте. Нашел место, где мечтать. Беги, давай.

Бежать долго не пришлось.

– Рота! Шагом марш! – послышалась команда.

Болото осталось позади. Пару минут идем ускоренным шагом по пыльной дороге, а затем звучит команда «газы».

Натягиваю противогаз на голову.

– Бегом марш!

Вот оно! Вот где наступает истинное просветление! Когда от жары цветные круги в глазах, когда душный воздух с хрипом врывается в пересохшую глотку, когда не чувствуешь ног и двигаешься вперед на непонятной, доселе неведомой тебе силе, которая дремала до того где-то в глубинах тебя темным зверем.

– Отбой!

Срываю противогаз. Жадно глотаю воздух.

– Шагом марш!

Недолгая передышка, затем снова бег.

Сколько километров позади? Сколько еще впереди? Солнце жарит нещадно. Под бронежилетом парилка с мокрой гимнастеркой.

Пересекаем вброд мелкую речку. Некоторые бойцы специально падают в воду, чтобы охладиться. Зря это они делают. В мокрой насквозь одежде труднее бежать

Бежим дальше среди леса. Здесь не так жарко, но под ногами противно пружинит и скользит мокрый мох.

Снова шаг.

Лес заканчивается. Впереди широкое поле. Вдали холм.

Команда к боевому построению. Наш взвод уходит резко вправо и разворачивается в цепь.

– Бегом!

Цепью накатываемся на холм. Его склоны покрыты густой высокой травой. С вершины слышны выстрелы.

– Огонь! – командует Васильев.

Мы стреляем холостыми. Рядом со мной разрывается взрывпакет.

– Ты убит! – хрипло вопит мне со злорадной улыбкой Кожура. У него засучены рукава гимнастерки, и он похож на откормленного солдата вермахта.

Наш взвод первым врывается на вершину холма. Здесь в качестве нашего условного противника засел в траве взвод из первой роты.

– В рукопашную! – орет кто-то!

– Сдаемся! – орут перворотники.

Вскоре подтягиваются и другие взвода. За ними лениво взбираются офицеры во главе с Сенцовым.

Рота толпится на холме. С его вершины хорошо обозреваются окрестности. Примерно в километре виднеется поселок. Это Сарженка. От него на юг местность чертит дорога.

– Противник уничтожен, – довольно хмыкает Сенцов. – Всем на дорогу – строиться!

Рота вразброд медленно и устало бредет к дороге.

– Картбаева нет! – кричит кто-то.

– Ищите, – командует Васильев.

Мы рыщем по склону холма и вскоре находим Картбаева лежащим в высокой траве. Выбился из сил маленький бедняга. Не выдержал атаки и в полуобмороке тупо поводит глазами по сторонам.

Двое бойцов подхватывают его под руки и волокут к дороге. Он геройски пытается самостоятельно перебирать ногами, но получается плохо. На дороге мал помалу он приходит в себя и уже передвигается без посторонней помощи, но тут сваливается, как пулей сраженный его земляк Мусаев.