Владимир Малыгин - Приказано выжить!

– От Рюрика грамота. – Протянул мне свиток князь. – Вызывает к себе на переговоры. Пойдём?

Прочитав составленный в духе этого времени свиток, поморщился:

– А оно нам надо, куда-то идти? Рюрику нужно, вот он пусть сам к нам и приходит. Пусть на наши стены поближе посмотрит, и поймёт, что зря этот поход затеял – ничего ему тут не светит. Может, так и одумается? Предложим ему торговлю на льготных условиях – новгородцы люди торговые, а все торговые – хорошо считать умеют. И убытки им не нравятся. А пока у них – только убытки. Вот и покажем им, что прибытков тут, в случае нападения, не будет. Пока посады наши не пожгли ещё – есть шанс решить дело миром. Рюрик должен понять, что уйти целым отсюда ему не удастся. А дорога назад у него длинная, что по воде, что по земле. И он уже знает, что мы ему можем устроить на этом пути.

– Это ты правильно говоришь… Но не пойдёт к нам Рюрик – невместно ему будет. Надо для начала встретиться в стороннем месте.

– Посередине между нашим Кромом и его лагерем?

– Так будет лучше всего…

– Надо на всякий случай наготове конную дружину у ворот держать, да опытных стрелков на стены поставить. Новгородцы люди хитрые и ушлые. Как бы чего не удумали…

– Поставим и стрелков, и дружину приготовим. Я сам пойду на встречу. Ты с братом останешься. Синеус тут никто – на тебя вся надёжа будет, ежели что.

– Хорошо, княже. А может, всё-таки мне на встречу пойти? Или вдвоём?

– Один пойду… Брат всё-таки родной… Горивоя только возьму. Да и если без него пойду, сразу подозрительно будет.

Отправили ответную грамоту с дожидавшимся новгородцем и пошли завтракать. Пока ответ получим, много времени может пройти.

Через пару часов принесли ответное послание. Согласились на наше предложение полностью – встреча произойдёт на наших условиях, что несколько насторожило. Сколько не отговаривал Трувора от личного присутствия на этих переговорах – ничего не вышло. Никак не убедить было нашего князя – верил пока своему брату, несмотря на все его происки против него. Что же, чему быть – того не миновать.

Перед началом переговоров я ещё раз вызвал всех сотников и строго-настрого наказал быть полностью наготове. Ведь эти переговоры могут быть затеяны с целью отвлечь наше внимание от обороны. Штурманут нас втихую сзади и ага…

В моей же крепости я был уверен – Изяслав никому не даст слабины и всё там под полным контролем. Вчера обо всем на совещании обговорили, да и народ у нас в основном уже был опытный – в своих силах все были уверены.

Открылись ворота, и Трувор в сопровождении Горивоя и двух дружинников выехал на встречу. Со стороны лагеря тоже отделилась группа воинов. Как ни напрягал я своё зрение и слух, ничего опасного или плохого не заметил. Пока всё шло по-честному. Перед закрывшимися воротами собрался отряд прикрытия – на всякий случай. Дружинники сидели в сёдлах – полностью готовые вылететь за ворота по первому тревожному сигналу.

Князья-братья сблизились и спешились. Сопровождающие их воины остановились ещё раньше, шагов за десять. Послушаем, о чём будет идти разговор. Постарался полностью отрешиться от посторонних звуков и сосредоточиться на происходящем. Вначале братья вроде бы мирно поздоровались, а вот потом, буквально с первой же фразы разговор начал обостряться.

– Зачем напал на нас? – прямо в лоб спросил Трувор, не став разводить дипломатию.

– Забыл ты, для чего меня совет племён призвал? Земли объединить, и разор прекратить! Я вас, братьев своих, в помощь себе взял, думал – поможете мне в этом деле трудном. А что оказалось? Что ты, что Синеус – свои городища, куда я вас посадил, укрепляете и народ у меня сманиваете. Синеус из Белозёрска ушёл – не по нраву ему там, уговорил меня ему Ладогу дать. Ладно – дал. Думал – всё. Так нет, и ты не захотел в Изборске сидеть, Плесков тебе по нраву. Подати не платите. Говорите, что нечем платить, а стены – вон, какие подняли, и торговля у тебя уже в разные земли идёт. Хоромы себе построили каменные. У меня таких нет. Посады стоят богатые, все стенами обнесены. Синеус на твоих товарах себе городище отстроил, а в Новогород ты жалкие остатки присылаешь, да и цены на товар задираешь…

– Погоди, брат. Давай дальше не будем продолжать. Потому как вижу я, что большая обида твоими устами говорит. Мог бы я тебе ответить, что прошлым годом Старая Ладога дотла была сожжена, а варяги на Новогород не пошли. Помог ли ты чем-нибудь Синеусу? Нет… Да и мы приступ тогда же отбили – сколько людей у нас полегло… Думаешь, не знаем мы с братом, откуда у этого нападения уши торчат? Знаем. Как знаем и о том, о чём тебе бояре в эти уши поют. Да только не об этом сейчас хочу сказать. Постарайся меня услышать. Дружину, что ты собрал и под мои стены привел, я не боюсь. Если на приступ пойдёте – мало кто домой уйти сможет. Опять же, Новогород ты оставил без защиты. Это я тебе не угрожаю, а предупреждаю – сил его взять сейчас много не надо. Об этом ты подумал? Тебя сюда позвали, как ты мне сказал, мир принести на эти земли? Так что ж ты сюда с войском своим пришёл? Пока не поздно – давай лучше миром жить и торговать. Приглашаю тебя к себе в город – посмотришь, что мы успели сделать. Может, и сам захочешь подобное устроить у себя в городище?

– Вон ты как заговорил… Забыл, кому всем обязан?

– Не хочешь ты слышать меня… В последний раз говорю. Или решаем дело миром, и идём ко мне в город в гости, или все останетесь лежать навечно под этими стенами. И я не шучу. Будешь у меня в гостях – сам убедишься в этом.

Вижу, как нахмурился Рюрик на эти слова, как сжались в тонкую прямую линию губы князя. А ты что думал – в сказку попал?

– Подумать мне надо, с боярами посоветоваться.

– Подумай. Только бояр особо не слушай – добра это тебе не принесёт.

– А если Синеус ко мне на помощь подойдёт?

– Эх, брат, брат. Совсем тебе твои советчики голову задурили. Ничего-то ты не знаешь, что вокруг на самом деле происходит. Синеус уже у меня в городе. Я с тобой говорю и от его имени тоже.

Вскинул голову Рюрик, бросил взгляд на стены.

– Сговорились за моей спиной… – Скрипнул зубами.

– Я тебе всё сказал, что хотел, а ты думай. И думай хорошо. И ещё одно… напоследок. Не мы тебя, а ты нас извести хочешь. Для чего? Думаешь, мы не знаем? Знаем. Думай, брат, хорошо думай. Прощай.

Не подставляя спины, попятился Трувор к своим людям, вскочил на коня и, пришпорив его, рванулся к крепостным стенам. Пока не открылись ворота навстречу и не пропустили князя внутрь, так и стоял князь новгородский на месте, провожая тяжёлым взглядом своего брата. Потом развернулся, взял коня под уздцы и медленным шагом пошёл в лагерь.

Дальше я не стал смотреть, пора было спускаться вниз. Синеус уже был рядом с братом, терпеливо ожидая, пока тот спешится. Братья молча переглянулись между собой, обернулись ко мне.