Николай Липницкий - Если враг на твоей земле

— Что, генерал, — подколол его Костик, — сердечко шалит, а всё по бабам бегаешь?

— Можно подумать, что он тебя понял, — проворчал Руслан. — Гера, вышибай дверь.

Гера отступил на полшага назад и одним мощным ударом своего ботинка сорок пятого размера вышиб дверное полотно. Группа немедленно вломилась в узел. Троих операторов, и так напуганных огневым налётом связали без проблем. Денис быстро заминировал помещение, установив таймер на пять минут. За окном постепенно становилось тише. Миномётный обстрел почти прекратился. Только кое где всё ещё бухали разрывы. Стало слышно жужжание беспилотника, кружащего над базой. Это технари, перехватив управление, выискивали с него новые цели.

— А теперь уходим, — скомандовал Руслан. — Генерал, ты с нами.

Генерал закачал головой и что-то быстро-быстро залопотал.

— Он сказал, что никуда не пойдёт. Мол, он выполнил всё, о чём просили. У него не такой молодой возраст, чтобы бегать под минами. Он просит дать ему возможность застрелиться, как подобает германскому офицеру.

— Э нет, — проговорил Руслан. — У тебя ещё слишком много нужного в твоих мозгах, чтобы вот так по стенкам их разбрасывать. Гера, Вова, тащите его к Хаммеру. Будем выбираться отсюда.

Обратный забег дался легче. Конечно, когда над головой не свистят осколки и на голову не валятся мины, бежать значительно приятнее. Хаммер завёся с пол оборота. Ворота были сорваны с направляющих и искорёженной грудой валялись на земле. Хаммер с грохотом проехал по ним и устремился к стене леса. За спиной раздался сдвоенный мощный взрыв и что-то с грохотом уцпало на крышу машины.

— Вот и всё, — довольно потёр руки Руслан. — Узел связи больше не существует.

Когда они подъехали к позициям, миномётчики уже грузили свои миномёты в машины. Всюду на снегу виднелись следы от костров, широкие проплешины от опорных плит, валялись ящики из под мин, как целые, так и разломанные, видимо для костров. Вдали, со стороны дивизии доносились звуки боя. А бой, судя по всему, был жарким. Румынам явно было не до спасения узла связи. Довольный Селиванов подошёл к Хаммеру и пожал руки бойцам.

— Ай, молодцы! Такое дело провернули! — довольно приговаривал он. — Вы же такую территорию оставили без связи!

— Надо бы сматываться побыстрее, — озабоченно проговорил Дима. — Узел связи, это не шутки. Как бы десант на вертолётах не прислали. Или парочку F-22 «Раптор». Они же нас здесь с землёй сравняют.

— Не сравняют. Вся ударная авиация уже за Уралом. А десант… Десант пусть прилетает. Смотри, — он махнул рукой в сторону, и Димка увидел несколько грузовых «Шкод» с зенитными установками ЗУ-32-2, уставившихся своими спаренными двадцать трёхмиллиметровыми стволами в зимнее небо. — Как думаешь, много времени нам понадобится, чтобы уронить десантные вертушки.

— Тогда да. Шансов у десанта никаких.

— Так и я про это.

Погрузка, наконец, была закончена, и колонны двинулась в обратный путь. Селиванов по рации дал команду на отход подразделениям, штурмующим расположение дивизии, и три БМП и машины с зенитными установками поехали устраивать засаду, если вдруг румынам приспичит наладить погоню. В бункер приехали именинниками. Вскоре подтянулись и остальные. На удивление, потерь почти не было. Сгорел один танк, нарвавшись на противотанковую ракету. Там погиб командир танка. Да во время боя у БМП слетела гусеница, и во время ремонта ранило двоих бойцов. Одного тяжело и сейчас в медицинском блоке за его жизнь боролись медики. Настроение было приподнятым у всех, и по случаю удачной операции командир распорядился устроить праздничный ужин.

Перед новым годом решили устроить для румын небольшой фейерверк. Пятнадцать групп, усиленных бронетехникой, разъехались по населённым пунктам, где стояли комендатуры. Группе Руслана досталась комендатура в селе Сосновка. Примерно час тряслись по просёлочной дороге, сидя внутри бронированного чрева бронетранспортёра. Мороз на улице был лютый, поэтому даже Димка не стал кочевряжиться и полез в десантный отсек. Не доезжая пары километров, спешились и, оставив Татьяну в тёплом БТРе, пошли в разведку.

Несмотря на разгар дня на улицах было безлюдно. Только дымы из многочисленных труб тянулись в морозное небо. С опушки осмотрели село и, выбрав дом поплоше, направились к нему. Во-первых, он стоял с краю, и к нему было удобно подойти незаметно, а во-вторых, под такой покосившейся крышей обычно пособники оккупантов не живут. У них дома побогаче. Отряхнув снег с ботинок на крыльце, стукнули в дверь. На порог, опираясь на палочку, вышел дед с задорно торчавшей вперёд бородёнкой. Оглядев гостей неожиданно ясными голубыми глазами, он молча посторонился и пропустил их в дом.

— Можете не разуваться, — проговорил старик. — Вон, веником ноги обмахните и проходите в горницу.

Бойцы уселись на широкой лавке возле добротного самодельного стола. Дед деловито разлил из самовара чай в разномастные чашки, придвинул их ребятам и выжидательно уставился на них.

— Не боишься, хозяин, незнакомых людей в дом пускать? — поинтересовался Руслан.

— А чего бояться-то? — удивился старик. — Я колдун местный. Ко мне много народу приходят. Кому вылечить что, кому и на будущее посоветовать. Я о вашем приезде ещё вчера знал. Специально прогулялся на площадь, посмотрел, как там наши румынцы поживают.

— Ого! Прямо фантастика какая-то! А не брешешь?

— Собака брешет. А человек разговаривает. Дар у меня такой, семейный.

— И что, прямо так всё наперёд видишь?

— Наперёд видеть нельзя. Слишком от многого наше будущее зависит. А вот посоветовать человеку, предостеречь от того, что его впереди ждёт, это можно. Вот вижу среди вас паренёк необычный, — он покосился на Димку.

— Это почему я необычный? — возмутился Димон.

— Чужой ты. Не от сюда.

— Американец, что ли?

— Да нет. Не в этом смысле. Я даже объяснить не могу. Вот чувствую так. Что наши, что румынцы, что мериканцы, от всех одним веет. Вот как собака запах носом чует. А от тебя совсем чужим. Вроде бы тоже человек, ан нет.

— Так, получается, если деду верить, не врал ты нам про другой мир, — протянул Руслан.

— Получается. А то я уже и сам сомневаться стал в себе, — засмеялся Димка.

— Ладно, хозяин, отклонились мы от темы. Что там с румынами?

— А что с ними сделается? Народ южный, дохлый. По такому морозу в комендатуре сидят у печки и носу на улицу не высовывают. Вот потеплеет, опять лютовать начнут. А сейча только девок к себе таскают. Ироды, уже полсела девок перепортили. Насильничают и насильничают. Чтоб им пусто было.

— Вот мы и приехали, чтобы пусто им сделать.

— Знаю я.

— А лютуют-то как?

— Грабють. В дома заходют и вытаскивають всё ценное. За малейшую провинность кнутами секуть. Могут до смерти засечь. Вон, Иван Шемякин за дочку заступился, они его за ноги к машине привязали и через всё село протащили. Там уже мёртвого отвязали и бросили. Кожную неделю кого-то вешають. И снимать не дают до следующей казни. Да вы и сами сейчас увидите. Там на площади виселица стоит.