Александр Плетнёв - Адмиралы Арктики

– Личность в истории. Согласен. Может, такого другого в Германии и не случилось бы… Хотя там повёрнутых на расовой идее всегда хватало. Но есть ещё и Япония. Уж там фанатиков… япона-мама не горюй! Эти бы тоже не остановились. И ведь ядерный жупел не сразу был осознан. Англосаксы вполне серьёзно планировали долбить атомными бомбами СССР. Однако же нет. И не будем тут отдавать должное их благоразумию или ссыкливости. Просто… этого не было в Великом сценарии. А потом, исторически у технически развитых государств, которым есть что терять, складывается такая система управления, что не получается безумных правителей, готовых развязать ядерную бойню. И нарождающихся под Кораном превентивно били по рукам, не давали до атома добраться. Хотя ещё надвое бабушка сказала – Индия и Пакистан не скатились же за край. Вот поэтому я и считаю – надо осторожней менять ход истории, как бы на режиссеров не нарваться.

Шпаковский изобразил на лице работу мысли и хмыкнул:

– Хрена себе ты конспирологического шороху навёл. Или теологического? Если представить, что поминаемый тобой режиссер – Бог. Тут…

– Тут у нас, кстати, никто на почве «переноса» о руке Бога и прочих высших сил не двинулся?

– Так я о чем же. Второй механик у нас мусульманин. Даром что Валера. Я и не знал, нет этого в деле. Ну, и завёл вчера песню из репертуара «аллах акбар».

– Что, на полном серьёзе?

– Ну да.

– Твою мать, этого только не хватало. Нормальный ж с виду был… Все эти кричащие «акбар» мне напоминают футбольных болельщиков, фанатеющих от своей любимой команды, ну, типа: «Арсенал» чемпио-о-он!!! При этом сами они в футбол не играют, не умеют и не хотят… Помню, в детстве был на экскурсии в доме-музее какого-то писателя. И там обслуга. Тетки, изучающие творчество и всё связанное с великим писателем. И они такие: «Вот это ЕГО кресло, в котором ОН сидел, этим пером писал…» И всё с придыханием и благоговением. Я смотрел на них. И медленно начинал ужасаться и жалеть – они не живут своей жизнью, живут чужой… жизнью давно умершего человека, сделав из него некий культ для себя. Но эти хоть по-тихому, а религиозные лезут со своими догмами. Хватают за рукав. И орут… Уроды.

– С этим Валерой (сдаётся мне, никакой он не Валера) немного поговорили. Он всё же не дурак – успокоился. Вроде всё понял. Но приглядывать я за ним буду.

– Это само собой.

– Не знаю, кэп, одобришь ли, но я в его каюте камеру скрытую поставил. От греха…

– Стоп!

– Ну, а на хрена нам…

– Тихо, говорю! – Черто́в приподнял руку, скинув капюшон, прислушиваясь. – Собаки!

Стояли, навострившись, вглядываясь в туман, молча его костеря, пытаясь что-то высмотреть в редких полосах просвета и не подумав хвататься за бесполезные в таких условиях бинокли.

Начбезопасности дёрнулся к лееру, указывая на юг:

– Там!

Спутать уже было нельзя, ни с кайрой [61], ни с чайкой. Собачий, тявкающий лай.

– Тревогу?

– Сирену не надо. Волкову – пусть своих людей поднимает, но оружием не светить.

Шпаковский, ссутулившись, с нажимом забормотал в рацию.

И полминуты не прошло, как внизу захлопали двери, затопотали по железу ботинки.

Краем глаза Черто́в увидел фигуру морпеха, занявшего позицию на баке у кнехта: «Быстро, молодцы!» И тут же ухватился взглядом за появившуюся в тумане тень: «Вот они!»

Вереница собак в упряжке – тянут гружёные сани. Следом ещё одна упряжка.

«Мля, расслабились! Спрятались в сугробах, нах! Какие тут на́ хрен радары – собако-псы подкрались незаметно. И что с этим теперь делать?»

– Спалились! – глянул на помощника.

– Кто это?

– Судя по экипировке – европейцы. И проводники из местных самоедов с ними. Престин говорил о норвежцах в Александровске. Точно они. У них отмазка железная – «экспедиция», но для нас это па́лево.

Не доезжая до ледокола метров сто, упряжки остановились, скучившись. Часть людей спе́шилась, казалось, нерешительно затоптавшись на месте, с постоянной оглядкой – громада корабля пугающе высилась в туманной дымке. Затем сгрудились, судя по выдыхаемому пару, активно совещаясь.

Навстречу двинулись трое. Винтовки на плечах, стволами вниз, неторопливо, пару раз миролюбиво махнув руками.

– Я пойду, – сделал ударение на «я» Шпаковский. – Скажу – капитану нездоровится, принять не может. А пока то да сё, решим, как быть дальше.

– Давай. Только на всякий случай броник надень. В Арктике человек человеку не волк, только вот у нас иная ситуация, если эти ребята те, о ком я думаю. Глупить не начнут, но…

Делегация из трёх человек была уже совсем близко, то ли боязливо обходя зубатый нос, то ли настырно метя к спущенному трапу у борта. Несмотря на натянутые шапки и поднятые воротники, было видно, что лица безбородые, что говорило – не местные.

Им навстречу вышли двое: суховатая, даже в плотных одеждах, фигура начальника безопасности, вторым вызвался сам старлей.

Черто́в подметил, что морпех разумно не стал козырять футуристическим «калашом», однозначно ограничившись скрытыми пистолетами.

Один из пришлых немного отошёл в сторону, разглядывая ледовый якорь. Что-то в его движениях Черто́ву не понравилось, но пришлось переключить внимание – основные делегаты сблизились.

Разговаривали недолго. Стояли друг от друга почему-то метрах в трёх. Никакой опасностью от чужаков, как и предполагалось, не веяло – вели себя сдержанно, даже руками не жестикулировали, постреливая глазами на громаду нависающего судна.

Шпаковский больше отрицательно мотал головой и красноречиво разводил руками. Морпех переминался чуть в стороне, вроде бы тоже не выдавая напряжения и бдительности, тем не менее держа сектора открытыми.

Разошлись, в общем… руки не пожали, но вполне мирно.

Черто́в, однако, понимал весь подвох, возникшие сложности, бесясь, кляня везение или прозорливость этих непрошеных: «Что ж теперь с этим делать? Вся лелеемая секретность идет насмарку».

Вспомнил две подозрительные метки на радаре, когда уходил «Скуратов». И мерещилось, что это лишь передовой отряд, а там, в тумане, чёрт побери, целая толпа: «Ага, клин-свинья крестоносцев или орда кочевников, а мы крепость-ледокол. Но шхуна какая-то их к кромке массива притащила. Однозначно. Что им вообще про нас известно?»

Капитан поспешил вниз, узнать результаты. Сдуру накручивая себя и переживая, едва не навернулся на трапе, ухватившись в последний момент за поручни, матерясь, а поминая недавние мысли о религиях, богохульствуя. Остановился, пытаясь успокоиться (не получалось), просчитывая далее ситуацию, наконец начиная осознавать, чем всё это якобы случайное посещение может закончиться.

– Это англичане! – безапелляционно заявил начальник безопасности.