Александр Плетнёв - Адмиралы Арктики

– А зачем вам такой большой военный контингент… пушки? – Романов, смешно подняв удивлённые брови, разглядывал предварительный план-набросок городка: корпуса лабораторий, цеха́, прилегающие строения, казармы, охранный периметр. Всё с условными обозначениями, в том числе и огневых точек, с проставленными цифрами единиц артиллерии, пулемётов, личного состава.

– Тут весьма всё условно. Специально для наглядности. Чтоб было понятно, что не от прихоти, а по факту. Естественно, бо́льшая территория потребует иного подхода к обороне. Ещё надо учитывать, что опытовые разработки перейдут в стадию малых серий, а это повлечёт расширение производств, соответственно и всей зоны. Поэтому закладку надо производить из этого расчёта. Всё будет зависеть от места. Мы предложили варианты. Ваше слово – где?

– Господи! А минные поля, а орудия береговой обороны? Вы собрались держать осаду? Против промышленных шпионов?

– А почему бы, например, англичанам, узнай они о нас, не предпринять рейд? С целью захвата или уничтожения. Вы разве не допускаете подобной вероятности?

Их величество безо всякого удивления задумчиво покивал, тем самым показав, что главных мировых морских разбойников с их неоднозначной политикой со счетов не сбрасывал.

– Однако… однако у вас и материковая сторона предполагает оборонительный вал…

– Вам мало Севастополя и Крымской войны? Или нынешнего Порт-Артура?

И в этом случае император молча согласился.

«Чего он сомневается? – совершенно не понимал Черто́в. – Мы же не собственную армию набираем (хотя свои отряды натаскать из местных не помешало бы). Охранные функции будет нести гвардия или другие императорские части».

И почти принуждённо вымолвил:

– Ваше величество. Вы, может, не запомнили – я вам описывал неприятные периоды из будущей истории страны, когда к власти приходили прозападные или откровенно безалаберные правители-транжиры.

– Это про царя Бориса-пьяницу?

– Можно сказать и царя. История имеет свойство повторяться. Было Временное правительство, были во время гражданской войны правители, которые раздавали земли российские. Я ни в коем случае не пессимист и надеюсь, – Черто́в, наверное, с долей театральности прижал руку к груди, вворачивая: – С Божьей помощью, нашими и вашими стараниями мы не допустим прихода к власти продажных мерзавцев. Но! Но а вдруг? А? Временные правительства на то и временные. Они сгинут, их свергнут. Но нам на их период надо будет продержаться. За периметром. Не дать разграбить наши наработки, продать их… не важно, на запад, на восток. Лишь бы не достались чужакам. Для того и подход к обороне более чем серьёзный.

«Ага, ага, – притаилось злое и ненарочное, – а если уж и случится власть советская, чтоб на анархическом этапе всякие “матросы железняки” не шибко тут нам…»

Хотел ещё сказать (вспомнив, как английские родственники отказали в убежище царской семье), что царь-император может, если что, и сам перекантоваться на северной базе, но…

«Во-первых, и базы той ещё нет. Во-вторых, Романов угроз для себя и на́ дух не видит – возьми ещё и сочти это предложение как проявление эдакой вассальной (или наоборот) дерзости. “Ему – целому ого-го-го всея Руси… какие-то приблудшие – убежище!..” И, в-третьих, чего вообще обещать? Может, и не захочется привечать загнанного “хозяина земли русской”. Мало ли как оно там повернётся?»

Дурная фантазия сразу нарисовала картины, как с моря высаживаются и настырно осаждают англо-американские интервенты. Откуда-нибудь с юго-запада ломится Юденич.

На востоке, с далёким прицелом разворачивается Колчак. А боеприпасы не вечны!

«Кстати, обязательно наладить химическое производство. А также закупить станки под производство патронов и снарядов!»

И всю эту «шайку» в конце концов перемалывает Красная, народная и исключительно непобедимая армия.

И как быть, если на их территории будет укрываться «живое знамя монархизма», со всей династией, а под стенами уже стои́т прагматично-циничный Троцкий-Бронштейн, с группой зачистки, во главе которой – несравненный Пётр Лазаревич Войков (по непроверенным данным – Пинхус Лазаревич Вайнер) [70].

«Вы бы стали дружить с человеком по имени Пинхус? Я – нет!»

Призывный голос помощника «вздрогнем», плеснувшего по бокалам очередную порцию коньяка, вырывает из домыслов, чтобы… Чтобы влив в себя и совсем уж захмелев, опять отпустить сумасшедшее воображение.

И его понесло, возвышая птичьим полётом и выше – всевидящим оком над сиюминутным и безбрежным, заплутав и в прошлом и будущем: «И как же оно всё взаимосвязано, как закручено между собой. Меж собой и порознь! Кто мы и что мы – связанные паутиной сюжета под названием “эпоха”?! Хотя “эпоха” – это слишком громко – в нашем случае лишь век, лишь малая его часть. Эпизод! Лихолетья! О да! Лихолетье! Если бы не вывернутое наизнанку время и непредвиденный выкидыш в виде “нас на атомной скорлупке” в ледовом океане времени! Если Вселенная при всём видимом гравитационно-орбитальном порядке допускает и проявления хаоса, то время… почему бы ему не взбрыкнуть? Почему бы нет? Маленькое проявление неповиновения порядку, стечению самого себя – его величества времени в другое русло! И вот тебе – мы тут! Пока там мифические небесные жители (небожители) сообразят и обнаружат нестыковку-хроновыверт и кинутся исправлять… Много дел можно наворотить, покуда…

А покуда вот она планета – совершает своё предрасположенное вращение, сменяя день и ночь. Вращая и перемешивая во вселенском коловороте людские биоритмы и чаянья (почувствуем себя уж исключением), связанные прямыми и незримыми нитями.

Там за проливами и океаном – финансисты, политики САСШ и Великобритании… не понимающие этих сумасшедших русских – куда? Куда они по неизведанному Северному пути? В чём подвох?

А вот уже в скором времени затрясётся на стыках подлатанной “чугунки” от Исакогорки до Питера, наливаясь “шустовским”, император всея Руси Николай Второй или просто отец и муж… дрожащими пальцами держа принтеровскую распечатку с убийственным текстом про Ипатьевский дом и даже… И даже… а были ли там фото? Ох, не помню.

И где-то в тех же вагонах едет медсестра, а по начальной профессии – детский врач Богданова Н. В. С полным (но ограниченным) набором по переливанию крови и знаниями по одной специфической болезни – их подленький крючок для самодержца (мужа, отца и просто уязвимого человека).

А в то время как медленно “выгорали” урановые стержни в “реакторных топках”, жадно пожирали свой кардиф бронированные углееды Особого (арктического) отряда 2-й Тихоокеанской эскадры. Переполненные живыми и мёртвыми неприкаянными душами.