Андрей Архипов - Волжане

— А насчет того, что мы с этого получим, ну… я надеюсь, не меньше других, что трудятся вместе с нами, — продолжил Вовка. — С другой стороны, нам община дом построила. Не живем еще там, но зимой, наверное, переберемся. А может, я и тут жить останусь, с ребятами — плотники уже второй этаж возводят, места много будет. Тем более я обучать грамоте буду — не набегаешься каждый день в школу со старой веси.

— Это да… Токмо, мнится мне, чудную избу они возводят.

— Ну почему же? У нас почти такая же школа была в соседнем селе. Два этажа, — начал загибать пальцы Вовка, — столовая, актовый зал небольшой наверху и восемь классов. Спортзал, правда, на улице был. Топочная еще. А тут только зал убрали, а вместо него комнат понаделали, чтобы люди ночевали. Получается внизу столовая и четыре класса, а на втором этаже комнаты для жилья. Всем хватит. И учиться, и жить. Две печки русские внизу потом поставят, а вверху подтопки на столбах дубовых. Пилорама заработала, на крышу доски уже пилить начали…

— Это ты про тес пиленый? Так ужо две пилы сломали, Любим новые ковать взялся, — хмыкнул Фома. — А напилили-то с маковое зернышко…

— Дядя Коля сказал, что оба раза усилия не рассчитали, когда бревна толкали. Одна пила лопнула, а другая погнулась. Кстати, он нам задание дал, совсем из головы вылетело. Ой, да как же это называется… О! Зубчатый рельс. По размеру около пяти-шести метров, по нему рама для пилы ходить будет, да еще разные шестерни от полуметра до полутора нужны. Ну, это колеса с зубьями, что на ось водяного колеса надеваться будут, а потом по рельсу ходить. Вот для них формы и надо из глины сделать.

— Тех баек я ужо наслушался и про шестерни знаю, а шаг зубьев тех сказал он тебе?

— Угу, помельче, сказывал, сантиметров шесть-семь меж зубьев делать.

— Ты, Вовка, мне голову не мути, я и так квелый хожу от придумок ваших. Скока это, са-тин-метр тот? Да и про метр узнать желание имеется…

— Да уж… — Вовка замер, чувствуя, что ответ вертится где-то на кончике языка. — Вот! Мерь меня, дядька Фома, вот тем обрезком от доски! Как знал, с лесопилки уволок! Я как раз росту полтора метра или ровно одна сажень. А сантиметр тот — одна часть от сотни частей метра. Сначала разбить рост мой на три надо, каждая часть пятьдесят сантиметров…

— Ты поучи еще меня, как горшки лепить, малец, — обиделся Фома, однако сразу же оттаял. — Не обессудь, странно мне, что малый такой учит меня разуму, однако палку все же не перегибай, опыта у меня на десятерых таких будет… Это вот отроков наших вплоть до мелочи какой совать носом надо, то верно, а меня…

— Прости ты меня, дядя Фома, неразумного. — Вовка на полном серьезе поднялся и поклонился собеседнику. — Меня и Иван Михалыч вразумлял, и дядя Коля тоже, что со взрослыми… у вас общаться так нельзя. Да от привычки такой трудно отказаться — плетью обуха не перешибешь, говорят…

— Хм-м… добре. Не ожидал, малец… Не ожидал, что слова такие скажешь мне, — изумился Фома. — И ты меня… и ты не обижайся. Малец мальцом, а мастером ты вровень со многими стоишь. Вежу к старшим соблюдай, а себя… цени. Ну, будет, возвертаемся к делам нашим… Про шаг ты сказывал, а по глубине зуб какой?..

— Ну что, Рыжий, пошто блындишь тут под ногами? — Николай отвлекся от кладки и разогнул спину на помосте, состоящем из жердин, перевязанных толстой конопляной веревкой.

— Э-э-э… Вышатой меня звать, — покраснел, еще более оттеняя свои веснушки, Рыжий.

— Как тебя зовут и как ребята называют, — выделил последнее слово Николай, — я знаю. Пошто блындишь-то?

— Я не блын-н-зж-уу… любопытство у меня к железному делу, а днесь я работу свою окончил.

— Так отдыхай.

— Не, я тут… если не сгоните.

— Хм-м… ты лучше бы помог, Рыжий, чем любопытствовать зазря.

— Глины намешать? Так это я мигом — из ямы зачерпну, где ее мешают…

— Не… Вишь, куча грязи огроменная, расплылась вся? — ткнул кузнец пальцем в наваленную в ближайшую яругу смесь грязи, торфа и железной руды. — Ваши вместе с Фросей натаскали ее. Дело это большое, но не до конца сделанное. Ее очистить надо, чтобы грязи в ней не было, и пережечь в кучах с пылью угольной. Фаддей уже заканчивает отсадочную машину делать…

— А-а?

— Га, хлопец! Ты слушай, если помочь хочешь.

— Да я сей миг же хочу, токмо не пойму, про что ты, дядька Николай?

— Ну да, с машиной я промахнулся. Слушай сюда… — Николай сел на помостки, чтобы быть поближе к аудитории. — Видишь, желоб Фаддей отвел от колеса водяного? Точнее, старый желоб взял, а для колеса новый смастерил, гораздо поболее сечением… Это чтобы воды на колесо больше падало и крутилось оно быстрее.

— Ага…

— Вот те и ага. Вода с этого желоба падает… в короб деревянный. Вот побывал бы ты на золотых приисках — и объяснять тебе ничего не надобно было бы. Эх… В первую часть короба она падает, наполняет его и далее перетекает во второй, потом в третий… Эдак можно до бесконечности э… до морковкина заговенья короба друг за другом ставить, — употребил Николай популярную в узких кругах присказку. — Только уровень… доска тесаная между коробами этими каждый раз чуть пониже должна быть, да и сами короба под уклон расположены. Тогда, если под желоб руду болотную кидать, струя воды будет наиболее легкие частицы, грязь то есть, смывать и уносить с собой. Что в итоге получим?

— Э-э-э… от глины и песка избавление будет, — завороженно закивал головой Вышата.

— Так, но еще раз повторюсь… Тяжелые частицы, что металл содержат, попадая в первое отделение, скапливаются на дне, а более легкие всплывают и увлекаются водой, которая по уклону стремится выплеснуться через край. То же самое и во втором коробе. Когда первый короб заполнится… ну, на четверть, скажем, желоб перекроешь и руду вычерпаешь со всех мест, где она скопилась. Какие покрупнее куски — те в дробилку, которую рядом с мешалкой глины сделали, а которые помельче, размером с большой лесной орех, — те сразу на обсушку и обжиг. А совсем мелочь вроде песка — в сторону откладывай, окатыши из нее потом делать будем. И после дробилки руду просеивать не мешало бы — для этого из лозы тонкой мелкие сита сплести надо. В итоге у тебя получится две кучи. Вот ту, где руда размером с орех, надо в кучах обжигать, попробуй угольную пыль для этого использовать: дров-то не напасешься, чтобы на костре это делать. А торф, думаю, только хуже руде сделает, но попробовать потом все равно надо будет. А уже обожженную руду в сухое место складывай, под навес. Что надо будет — к Фаддею или ко мне. Все понял?

— Э-э-э… да. А як же работа моя на плинфе? — недоуменно протянул Рыжий.

— Тьфу-ты ну-ты… Проехали, пацан, — махнул рукой Николай.

— Нет, нет… дядька Николай, я с Вовкой договорюсь, я побежал, — на бегу прокричал Вышата.