Андрей Архипов - Волжане

— Ужо сделано, старых дружинных поделил, — не выдержал Свара нотаций. — Да и из отроков присмотрел лучших.

— Тогда подробно Юсю обскажи, что делать, а сам ратниками занимайся, — не обращая внимания на привычно сварливый тон своего учителя, закончил Иван. — С тобой все. Пычей, куй железо, пока горячо. С Гондыром пойдешь, сговоришься на работников начиная с вересня. Уж как получится страдные дела закончить. Чоруг небось думает по зиме их дать, да нам нужно уже по осени фундамент вышек сторожевых заложить и тропки расширить, абы конный проехал на полном скаку. Мысль тут такая: лодьи сторожевые пустить по реке на границах гуртов отяцких, пока вода не замерзла. Когда на реке лед встает?

— На грудень уже не пробьешься, — успел вставить свое слово Пычей.

— Сигнальные костры на вышках палить будем о незнакомцах, а подробности почтой… тьфу, конными вестниками, — опомнился полусотник. — С лодей же… Нет, пожалуй, насадов достаточно будет, и не жалко, если что… С них дознание учинять будем, кто плывет да зачем. И сдерживать при необходимости, если силы хватит. А нет — так драпать подалее. Основные же вести по земле передавать будем.

— Не хватит нам людишек на два насада, — вмешался Петр.

— Это да… Чтобы управлять да на веслах подойти, хватит, а на остальное… Пусть так, — тент натянем, под ним не так видно, сколь там народу… — поскреб подбородок полусотник. — Если что, бездоспешные выплывут, коли нырять научатся прилично. Ишею это поручу… Чуть позже, пока же занят он будет. Возьмешь его правой рукой своей на реке, Пычей, и все эти заставы организуешь. На них ребят побойчее привлеки со школы, меняй их постоянно. Дополнительно к тем вестникам, что на тропках у нас сидят. Что еще есть у кого сказать?

— От кого сторожимся? Уже все знают, что черемисы нас извести хотели, — поднял голову Никифор. — Их ли ждем?

— Вот и подошли к главному вопросу, — вздохнул Иван. — Новгородец, которого пощадили мы, поразмыслил на досуге да рассказал кое-что. Кажется ему, вспоминая досужие разговоры на ушкуе, что наводку на муромских татей купцу в Новгороде дали. Людишки те высоко сидят, хоть и не при князе. Коли не вернется Слепень к осени, так новых пошлют, да и самого его искать будут. Мирно, купцами пойдут сквозь черемисов, товары им повезут. Хоть и ратятся те с новгородцами иной раз нещадно за земли, что ушкуйники к рукам прибирают, да купцов могут и не тронуть. А там разговор и суда нашего коснется. Так что ждать нам вскоре рать от людишек тех. Ожидали мы, что такое случиться может, да не так скоро.

— А с чего это новгородец тот запел аки соловей? Али выслужиться хочет? — продолжил переяславский староста.

— Агхм… — прочистил горло полусотник. — В самую точку попал, Никифор. Просьбишка у него есть к нам, оттого и пытается отслужить чем может. Присутствовал нечаянно он при том, как лекари наши бабу одну лечили. Пока та про свои болезни выкладывала, пока пычеевский старшой слова подбирал, переводя речи Вячеслава и знахарки, новгородец тот и влез в разговор их. Сестренка у него в Новгороде есть, дюже хворая, по его словам. Оттого и женой ее никто не берет, перестарок уже — далеко за двадцать ей. Рассказал он о болезнях ее лекарю, а тот и скажи, что может помочь ей. Вот он и просит привезти ее сюда — может, и вылечит ее Вячеслав. Только у него ни куны нет: что было, то мы выгребли. У сестрицы его тоже не хватит на проезд. Сказывал, привезете ее — хоть голову с плеч.

— И ты, как и следовало ожидать, обещание дал? — ухмыльнулся в усы Свара.

— А как же, дал, — кивнул головой Иван. — Хотя он сперва свои мысли выложил, а уж потом просить стал. Напишет он письмо ей, дабы поверила она. А мы пошлем с оказией да монеты от себя добавим…

— Грамотный, значит? — буркнул себе под нос Свара.

— Он? Есть такое дело… Короче, обещание я уже дал, осталось лишь при случае сговориться с купцами, чтобы довезли ее.

— Дороговато оно выйдет, — крякнул Никифор.

— Да не дороже денег, — возразил Иван.

— Денег? — переспросил староста. — Это что за зверь такой?

— Кха… — только так и смог выразить свои эмоции полусотник. — Монеты это так у нас назывались. Я про то, что некоторые вещи стоят того, чтобы… за серебро или золото не держаться. Предупрежден, говорят, — значит, вооружен. А он предупредил.

— А с чего вера у тебя на такие слова его? — вступил в разговор Пычей.

— Обдумали мы с воеводой и Петром то, что он сказал. — Иван не выдержал и бросил кусочек капустной кочерыжки в рот. — И вот что получается… Костью в горле мы тут у них сидим, перекрываем путь свободный к рынку в Булгаре. Они потому с Муромом и связались, что от тех прямой выход на рынки невольников вниз по Волге. Конечно, через эту реку почти все дороги и из Новгорода в Булгарию идут. Что через Серегер [20] Озеро Селигер. , что через Онегу, Белое озеро и Шексну… Но Волгу к рукам почти прибрало княжество Ростовское… или Суздальским его уже надо величать? Короче, и внутренний волок оно себе захапало, что с верховьев Волги-матушки на Клязьму идет, и сами эти верховья выше впадения в нее Оки.

Людишкам же тем знатным нет резона себя перед Рюриковичами показывать да живой товар к досмотру предъявлять. И суздальский, да и новгородский князь такого не позволят… В обход них, гхм-м… Но тут еще один путь вырисовывается — волок из Шексны в Сухону. Далее через речку Юг и волоком же в Ветлугу. Во как… Можно, правда, и в Вятку сунуться, но там густо черемисы, отяки, иные данники булгарские обитают, нарвешься еще ненароком — приструнить могут. А на Ветлуге… Те же черемисы в основном в верховьях живут, выше волока, ниже только их мелкие поселения разбросаны, так что… Никакого досмотра от князей или кого другого от самого Новгорода. Хоть сразу оттуда вези, хоть чудь по пути за косы на ушкуи затаскивай. Зато ниже по течению мы во всей красе… Сковырнуть они нас захотят. Походя или ради отмщения… При любом раскладе.

— Так… — постучал пальцами по столешнице Пычей. — Делать-то нам что теперича?

— Об этом и речь… — проснулся наконец воевода. — Есть у кого сказать что?

Продолжительную тишину, установившуюся в комнате, нарушило басовитое жужжание мухи. Она успела совершить круг почета над столом, пока не была поймана в кулак воеводой и брезгливо сброшена на пол.

— А нет слов иных, так мы с полусотником берем два десятка с собой, подарков воз да плывем к черемисам… Как ты баял, полусотник? Дружбу дружить против новгородцев? Ха… — коротко и горестно засмеялся Трофим Игнатьич.

Спазмом сжалось горло, дрогнуло в гримасе лицо, а зрачки суматошно забегали под закрытыми веками… Высыпавшая у висков мелким бисером испарина стала собираться крупными каплями… Крик, разбившись изнутри о плотно сжатые челюсти, переродился в еле слышный стон. Глаза открылись, осознание окончившегося ночного кошмара заставило тело приподняться на локте, а голову мотнуться из стороны в сторону, сгоняя остатки сна.