Андрей Архипов - Волжане

— Под кем? Земли свои выкупили мы у черемисов ветлужских. Более не платили им, да и уговора такого меж нас не было. Разное между нами может случиться, однако ныне за помощью к ним идем… Ушкуйники с полуночи волоками заходят сюда да на Вятку-реку, разорения черемисам несут. Вот и на нас напали после того, как гостями у нас побывали. Насилу отбили захваченных ими людишек своих да самих татей порубали…

— Князя ли новгородского те людишки али сами новгородцы? — встрепенулся сотник.

— Не князя, да и новгородцами были ли, неведомо мне. Купец это был, Слепнем кликали его подельники, к булгарцам ходил… Видя силу нашу малую, а показали мы ему неполный десяток воев наших, решил он поиметь с нас прибыток разбойным путем, да нарвался на остальную рать.

— Не слыхал, мелкий тать был, мыслю, — покачал головой Василий Григорьевич. — Да и ватагу себе мог набрать из новгородских низов… Хуже, ежели из молодших детей боярских, кто в разруб [21] Разруб — набор новгородских воинов-ополченцев на службу. не попал… Остались ли видоки с сего дела?

— Почти вся рать наша да отроки малым числом… — Трофим поднял глаза на сотника. — На копе оставшихся судили мы да сторонних людей на сбор сей позвали от соседей. К смерти приговорили…

— А пошто не по Правде Русской? Хотя да, не под князем вы, не к кому вам обратиться. А у новгородцев доброго вас не ждало ништо, как бы сами они виновны ни были. А… не хочешь ли под нашего Юрия? Молодой он, но рука у него крепкая… Своих в обиду не даст. А новгородцы для него… разберется. Начинает ужо князь наш крепиться на путях водных да ругаться с ними за дань от племен окрест тех путей. Тех же мерян, что не токмо в суздальских землях проживают… — Василий Григорьевич прокашлялся, осознав, что хватил лишку, разговаривая про такие вещи при свидетелях, однако договорил: — Но и ближе к Заволочью сидят.

— Про мерян, что среди вас живут и с черемисами рядом, слыхивал. А про Заволочье… Чудь там живет, весь да пермь всякая, но земли те новгородцев издавна… — Трофим поворошил прогоревший костер, на котором перед этим что-то готовили вставшим на дневку воинам с обеих сторон. — Языком трепать на сторону не буду о планах княжеских, не беспокойся о том. А о предложении твоем подумаю с дружинными и сообщу через тебя. То лепо для князя вашего — закрепиться на берегах сих с нашей помощью. И нам защита будет… Тем паче что ради дела этого воев князь пришлет и содержание их на себя возьмет, мыслю. Однако мнится мне, что не до того ему будет. С булгарцами бы разобраться, да и разлад внесется между нами и племенами местными, коли прознают, что мы под руку его пойдем… Одно обещаю — что подумаем о том.

— И то ладно, — согласился сотник. — А вот насчет мерян еще одно дельце… Бежали холопы мерянские… от боярина одного нашего на земли эти, к черемисам. Во многом числе. До двух сотен душ, ежели с семьями считать. Просил он меня присмотреться, ажно встретятся они на Ветлуге реке. Не видал ли часом?

— Нет, — мотнул головой Трофим. — С мерянами не встречались до этого, однако ведаю, что родичи они дальние черемисам… А что за холопы? Обельные? [22] Обельный холоп — полный холоп.

Невинный вопрос вызвал смущение сотника. Помявшись, он начал издалека:

— Я боярин местный, вотчинный. Через служивых, что при князе состоят и с ним по уделам [23] Удел — в эту эпоху господствует родовой порядок наследования и владения. Вся земля на Руси распадается на несколько уделов, но они не обособляются, а составляют как бы собственность всего княжеского рода и наследуются в соответствии с порядком естественного старшинства. Таким образом, князья не сидели на одном уделе, а передвигались по старшинству, когда освобождалось чье-нибудь место. мыкаются, и милость княжеская и опала спуститься может. А уж ростовский тысяцкий, Георгий Симонович, сын князя варяжского, что послан был в землю нашу Володимером Мономахом и к князю приставлен с малых лет, может все… Он-то и попросил меня за боярина того. Абы поиск я учинил холопам тем.

— Не тяни, сотник, — поторопил его Трофим. — Все пойму, вижу, что не по своей ты воле сие вершишь. Закупы ли они али наймиты, что задаток вдвое вернуть должны были, а сами в бега пустились и оттого обельными стали?

— И не то, и не то. В даче [24] В даче («…А в даче не холоп») — cм. статью 111 Пространной Правды Ярославичей. Устав о холопах. они. Милость им боярин тот оказал. Работать на него год за хлеб единый. От голода те меряне на милость согласны были.

— Без ряда они… Да, то означает, что обельные они али милость им оказали… Срок уговоренный отходили? — нетерпеливо спросил Трофим.

— Отходили бы, да боярин тот продал мерян родичу своему без ведома их и согласия. Года не прошло.

— Без послухов деяние то совершил? Даже ногаты при самих милостью оделенных не дал, дабы возразили они на то? — изумился переяславский воевода.

— Сказывал хозяин… поработил он их за придачу, что сверх хлеба давал, — отстраненно ответил сотник.

— Да… Мало им киевского бунта, что народишко учинил четыре года назад из-за ростовщиков, кои хуже татей были, да охолопление свободных мужей из числа неимовитых. — Трофим разгорячился, вскочил и начал ходить рядом с костром. — Волю дать, всех бы людишек поработили. И Правда Русская им не указ, каждый на свой лад толкует. Оттого копное право нам и милей, сотник! Люди сами судят, по заветам предков своих…

Наконец воевода успокоился и уселся.

— Невиновны меряне те, вот мой сказ. Оттого помощи моей не жди в поимке их, сотник. За переём тех людишек гривны мне как Иудовы серебряники будут.

— И будет воеводе нашему поддержка в том от нас, — добавил Иван, глядя в глаза суздальцу.

— Добре, — ответил тот, по-новому взглянув на собеседников. — Лишь бы не спросили с вас полную их цену, коли дорогу им укажете али поможете чем. С товаром по осени придете, так что спрос тот легче легкого будет. А слух был, что бежали они в точности на берега эти. А насчет товара вашего и пошлин… все у нас как у всех. Разве что мытникам, кои в крепостице Кидекши сидят, обскажете, что гостями ко мне идете, — обиды чинить не будут. Да и с ратью такой не станут имать вас там, на слово поверят. А уж в Суздале придется и с лодьи пошлину отдать, и побережное за стоянку, и явленное за товар на торгу. Скажетесь большей частью гостями моими, так явленое, что поголовно берется, со всех не возьмут. А на самом торгу померное мытнику, аще мерой товар отгружаете, али весчее, аще по весу отдаете, али писчее, аще скот какой поштучно продавать будете и в книгу писать приметы его…

Иван аж закашлялся, когда до него дошло, откуда ноги растут у налогов на Руси. Да и Трофим обрадованным не выглядел, хотя и слышал обо всем не в первый раз.