Комбат Найтов - Горный стрелок

— Да, кроме глушителей на снайперскую винтовку. Требуется вернуть мне мое оружие, зеленые патроны к нему, ПБС и документы. Иначе неприятности у меня начнутся раньше, чем нужно.

— Товарищ Берия! Есть возможность это выполнить?

— Да, но патронов осталось 25 штук из сорока.

— Что есть, этого достаточно. Товарищ Сталин, необходимо срочно опробовать портал на Клухор–Баши, может оказаться, что он ведет ни туда. И еще, товарищ Сталин, я могу ознакомится с материалами, которые мы понесем?

— Да, это необходимо сделать Вам обоим.

— И, товарищи, Вам необходимо начать готовить пути отхода сразу, как Вы объявите о своем присутствии в 1981 году. Товарищ Горский, Вы меня понимаете? — спросил Берия.

— Да, товарищ Генеральный Комиссар. Это я хорошо себе представляю.

— Так что, товарищи Горский и Еременко, идти придется в Файзабад. По–другому не получается. — резюмировал Сталин. — Вылетайте в Сухум. Не позднее 20–го надо быть Файзабаде.

Мы прилетели Сухум и на машине нас забросили к Южному приюту. Там мы переоделись в пуховки и лешаки, присели на дорожку, и в ночь двинулись наверх на трех лошадях. На двух мы, одна вьючная. По дороге не разговаривали, и устали за день, и дорога тяжелая, да и снегу многовато висит сверху. Лошади здесь уже долго работают, дорогу знают хорошо. В нижнем лагере почти никого нет. Войска ушли вперед, осталось небольшое прикрытие группы. Тихомиров сидел внизу. Мы сличили, в учетом разницы во времени, когда оба портала работают. Оказалось всего 33 с половиной минуты. Тихомиров рекомендовал не увлекаться, и рассчитывать только на 30 минут ровно. Обговорили действия на завтра: подъем в 08.00, в 08.30 начало подъема, к 10.22 подойдем к порталу, в 11.22 начало окна. Я ухожу и возвращаюсь через 25 минут, если получится, максимум. А так: дохожу до входа, осмотр склона, проверка наличия надписи, оставленной экспедицией Бирюкова, и отход. Заодно проверим скорость восстановления портала после переноса. Ведь он же тратит энергию.

— Да, должна быть пауза, чтобы накопить энергию. Будем наблюдать за этим. И будем готовы тебя принять обратно.

Мы подстелили второй спальник под себя, и легли спать. Нас разбудил дневальный, позавтракали и пошли наверх. Мороз стоял знатный! Вообще, эта зима на Кавказе очень холодная. Мы шли быстро, с верхней страховкой. Затем отдохнули у портала. С его появлением, проверили реакцию портала. Он, по–прежнему теплый для нас, и холодный для Тихомирова. Он поставил на камень хронометр, включил приборы. Полина сидела рядом со мной, придерживая меня под руку, и наблюдала за приготовлениями.

— Андрюша, только побыстрее, пожалуйста. Я здесь на нет изойду! Может быть вместе пойдем?

— Завтра пойдем вместе. Вроде бы все предусмотрели.

— Ты, как советовал Романец, кислородный прибор с собой взял?

— Да, вот он.

— Проверь оружие, все закрепи. Три минуты осталось. С рюкзаком помочь?

— Сам.

— Время! — сказал Тихомиров.

Я, плечом вперед, толкнулся и вошел в портал. Полутьма. Пока ничего не вижу. Тихо, что‑то капает. Запах кисловатый и писк летучих мышей. Впереди яркий свет. Делаю три шага вперед, и вижу ржавый гнутый ствол Витькиного пулемета! Подобрал его, осмотрел склон и гребень, никого не увидел. Очень много снега. Затем возвратился к порталу. Бирюков мне не сказал, что они написали у портала. Надпись нашел: «Е =МС квадрат, 1942». Умники! Послушал рацию, настроенную на волну Полины, только хрипы. Сделал несколько запросов. Отзыва нет. Попробовал портал: теплый. Повторил прыжок. В лицо ударил яркий свет, как полгода назад.

Здесь стрекочет кинокамера, Полинка бросилась на шею, Тихомиров от камеры сразу задает вопрос:

— Удалось?

Показываю гнутый ствол. «Ура!». Чему, дураки, радуются? Задница у нас, полная. Но, Тихомиров уже присел и строчит донесение, зашифровал его, и, пока я пил кофе, отправил его в Москву. Через час обратная шифровка: «Приступить к исполнению операции «Горный стрелок». Подпись товарищ Иванов». Всем по фиг, что там лежит снег и не пройти. Действуйте, товарищ Горский! В принципе, у нас все готово: у Полины по образцу и подобию пошита наша форма. Немного отличается материал, а так — похожа на первые выпуски мабуты. Есть деньги в долларах, золотых рублях и сберкнижка на предъявителя в одной из московских сберкасс. Правда, неизвестно, сколько там сейчас денег, после двух реформ, но, цифра большая. Еды и сухого немецкого спирта на 10 суток, если экономить. Два Стечкина, один, правда, новодел, и патроны к друг другу не подходят, две СВД, они разные, у Полины она тяжелее, один ПБС и 25 патронов к нему, 4 монки, два радиовзрывателя. Патронов много не берем, бой нам принимать просто невозможно. Хорошие пуховки на гагачьем пуху, хорошие спальники, мы их уже попробовали на Туюк–Су. Но, только одна веревка: 50 метров. Это ладно, нам вершины не покорять. На Клухор–Баши холодно и ветрено, поэтому спустились в нижний лагерь. Полина, видя, что у меня очень серьезное выражение лица, не задает вопросов, что‑то стряпает, подгоняет разгрузку. Подошел Тихомиров, предложил выпить и расслабиться. Я на него посмотрел, как на идиота, он отошел в сторону. Затем снизу поднялся Бокерия, привез шифровку из Москвы от Берия и небольшой сверток, довольно тяжелый. Я расписался в получении. После этого, Гор передал конверт с письмами. Одно мне. Читать не стал. Будет еще время. Примерно догадываюсь, что там написано. Готов ужин, вчетвером садимся у костра. Горавия поднял свое домашнее красное вино, отказываться не совсем удобно, поэтому наливаем себе по стаканчику, и мусолим его до конца ужина. Но, он вопросов не задает. Утром поднялись наверх, и ушли в 81–й. Я прошел первым и отошел в сторону: впервые наблюдаю проход со стороны. Через три минуты появилась Полина.

— Не пускал две минуты 53 секунды. Затем потеплел. Но, меня подташнивает.

— Резкое изменение высоты. Мы выше на почти два километра. На леденец с барбарисом. И садись вон туда.

— Чем тут пахнет?

— Мышами. Да нет, летучими! — добавил я, видя, как Полина начала смотреть под ноги. — Полежи здесь, отдышись, будет плохо — зови, я — у входа.

Надел бленды на бинокль, хороший, немецкий, и аккуратно залег у входа. Сектор маловат! Внимательно осмотрел местность, следов никаких нет. Недалеко — звериная тропа, архары ходили. Ни одного постороннего звука. Где‑то спустя два часа донесся далекий звук мотора, воющего на подъеме. Дорога работает! Значит, слева от нас — противник. Потом меня сменила Полина, но никаких звуков она за время наблюдения не услышала. Ближе к вечеру попили чая, кофе слишком сильно пахнет, пожевали «второй фронт». Я заставил Полину присесть в быстром темпе пятнадцать раз, и замерил пульс: где‑то 130. Нормально.