Петр Донцов - Николай I - попаданец. Книга 2 (СИ)

После того, как волнения утихли, пришло время подумать о будущем. В другой реальности, мой реципиент умер в начале 1855 года, в разгар Крымской войны. И хотя здесь и сейчас мое здоровье все еще оставалось крепким, я вплотную приблизился к шестидесятилетнему рубежу. О преемнике я начал задумываться с конца тридцатых годов, после того как жизнь в стране устаканилась, после турбулентных лет крестьянской реформы. С одной стороны моим официальным преемником был Саша, мой первенец. Я много вложил в его образование и подготовку к роли будущего императора. Отслужив три года в армии и дослужившись до младшего лейтенанта, наследник много разъезжал по стране, будучи ответственным за постройку Транссиба, и являясь председателем нескольких уездных попечительских советов. Помимо этого он некоторое время стажировался в Центробанке, а также часто присутствовал на заседаниях совета министров. Столь разнообразный график способствовал всестороннему развитию Александра. Мне было важно, чтобы он, находясь вдали от двора, как можно меньше страдал от его интриг и как можно больше времени проводил в провинции, общаясь с людьми из различных слоев общества.

Служба в армии простым рядовым, а так же работа стажером в Центробанке приблизила его к обычным людям и показала изнанку общества, не видимую из дворца. Я также надеялся, что будучи вовлечен в различные проекты по модернизации страны, он станет горячим адептом постепенного движения по пути реформ. Мало того, впервые со времен Петра I, наследник не поехал в Европу в поисках невесты, а женился на русской. Вся страна, да что там, вся Европа были в шоке от подобного. Это выглядело попранием всех норм. Но я пошел на такой шаг сознательно. Система союзов, оказывающая влияние на матримониальные планы себя исчерпала, а главное, я считал, что пришла пора укреплять национальное самосознание элиты. Как то так получилось, что со времен Петра, Россия все больше и больше смотрела на Запад. Они и понятно, отставание в экономическом развитии и уровне быта можно было устранить только путем импорта западных технологий и знаний. Но переняв хорошее, переняли и плохое. Тонкая вестернизированная прослойка из столичных дворян и интеллигенции, чувствовала себя ближе к Лондону и Парижу, чем к Новгороду и Рязани. Без отдыха в Ницце, или на водах в Германии, они себя не мыслили. А ведь именно эти люди находились на руководящих постах в армии и администрации. Правда приток разночинцев во власть и их доминирование в экономической жизни страны значительно сократили влияние старой, дворянской элиты, но оно все еще оставалось весьма значительным.

Жена Александра происходила из старинного рода Луниных, имевшего несколько имений в Тульской губернии, где семья владела двумястами душами. После крестьянской реформы, глава семейства вовремя сообразил, что времена изменились, и вложил семейный капитал в строительство мануфактуры, превратив, со временем, свое детище в крупнейшую текстильную мануфактуру Тульской губернии. Его старшая дочь, Анастасия Лунина, поступила на юридический факультет Московского университета, став одной из первых его слушательниц. Молодые люди познакомились на Новгородской ярмарке, куда наследник традиционно наведывался вместе со мной. Шарлотта к тому времени уже подыскивала Александру жену среди европейских дворов. Я пытался ее отговорить, но здесь моя женушка проявила несвойственное ей упрямство. Ее сын и мезальянс. Никогда! Втайне она надеялась, что я подамся голосу 'разума' и не стану нарушать сложившихся традиций. Но судьба распорядилась иначе. Сначала я считал, что это очередная интрижка моего сына, который оказался чрезвычайно влюбчивым, но прошло время, а пыл наследника к юной красавице не охладевал.

Впервые о женитьбе он заговорил именно со мной. Шарлотта, категорически настроенная против мезальянса, и слушать бы его не стала. Я попросил Сашу представить мне свою избранницу, чтобы понять, кто может стать будущей императрицей. Мы встретились на квартире у ее тетушки, где Анастасия проживала, во время учебы в университете. Квартира занимала целый флигель двухэтажного дома, неподалеку от центра Москвы. Сохраняя инкогнито, мы подкатили в закрытом экипаже с зашторенными окнами. Женщины были в шоке, увидев на пороге квартиры самого императора. Но, быстро оправившись, они отослали прислугу, дабы избавится от лишних ушей. Тетушка оказалась смышленой и, поставив самовар и пирог на стол, удалилась в дальнюю комнату. Мы же мило почаевничали около часа. Анастасия оказалась умной и волевой девушкой. Окончив школу, она выразила желание приобрести профессию, дабы стать финансово независимой. Даже после стольких социальных изменений последних двадцати лет, девушке из хорошей семьи полагалось стать верной женой, растить детей и создавать домашний уют. Приобретение профессии это не предусматривало. Конечно, за последние годы число абитуриенток в университетах выросло, но все же вековые традиции сдерживали поток желающих.

Выбор наследника оказался очень удачным - их брак символизировал бы некое общественное равенство, но на этом пути существовало два препятствия - этот союз считался мезальянсом и лишал Александра прав на престол*. Да и, вдобавок требовалось убедить Шарлотту в правильности выбора. Увы, императрица выросла в совершенно другой атмосфере и для нее, этакий мезальянс выглядел совершенно диким. Для начала мы с Александром принялись упирать на материнские чувства. Я предложил нам всем встретится с избранницей сына, дабы ближе с ней познакомится и составить свое мнение. Нехотя, женушка согласилась, и через несколько дней состоялся неофициальный ужин во дворце у наследника. Шарлотте девушка понравилась, но она все еще упорствовала. Тогда я привел как довод, государственную необходимость. В итоге mein lieber согласилась. Она очень любила нашего первенца, и знала, насколько редким бывает семейное счастье в политических браках. После ее согласия, последовало решение второй проблемы - за полгода до свадьбы, в закон о престолонаследии были внесены изменения. Мезальянс более не являлся препятствием при наследовании трона.

Несмотря на то, что в 1842 году я стал дедушкой и престол еще более укрепился с появлением у Александра наследника, названного в мою честь Николаем, меня не оставляла мысль о том, насколько монархия соответствует долгосрочному развитию империи. Управление растущей страной становилось все более сложным и завязывание всего комплекса решений на одной персоне, снижало возможность компромисса, что в столь многонациональной и разбросанной стране, как Россия, чревато непредсказуемыми последствиями. Ежели государь разумен и обладает твердой волей, то эти недостатки купируются, но ежели он недалек и своенравен, тогда вполне возможен крах династии с тяжкими последствиями для страны. Пример 1917 года наглядно это показал.