Василий Аксенов - Остров Крым

В левой руке у нее был стакан с таблетками, в правой вскрытая и слегка дымящаяся бутылка кока-колы. Вода доходила до колена. В дверь колотили, непрерывно звонил телефон. Вот черти, хихикала она, не дают довести до конца шуточку черного юмора.

— Мадам, мадам, сударыня! — кричали за дверью горничные.

Дверь тряслась. Она сняла трубку.

— Мадам Лунина, в холле вас ждет джентльмен, — мягчайшим голосом сказал портье.

Еще один джентльмен. Сколько вокруг джентльменов. Все равно, теперь уже никто се не остановит. Одним махом таблетки — в пасть и обязательно тут же запить кока-колой. Последнее наслаждение — холодная кока-кола.

Дверь сорвали и тут же с визгом отпрыгнули в сторону. Таня, хихикая, зашлепала по коридору. В конце коридора был балкончик, откуда можно было обозреть весь холл. В последний раз взгляну на джентльмена. Любопытство не порок, но большое свинство. Последнее свинство в жизни — взгляд на мужскую свинью, которая внизу ждет свинью женскую.

Внизу в кресле, закинув ногу на ногу и внимательно изучая последний номер «Курьера», сидел безукоризненно выбритый и причесанный Андрей Арсениевич Лучников в великолепном от Сан-Лорана полотняном костюме. Он был так увлечен газетой, что не замечал ни паники, возникшей среди отельной прислуги, ни струй воды, льющихся с балкона в холл, ни ручья, катящегося уже по лестнице вниз, ни голой Тани, глядящей на него сверху.

— Андрей! — отчаянно закричала она.

Хлопнулась вниз и разбилась вдребезги бутылка кока-колы и стакан. Рассыпались по мокрому ковру десятки разнокалиберных таблеток.

Он мгновенно все понял и взлетел наверх, обхватил бьющуюся Таню за плечи и прижал к себе.

За стойкой рецепции отлично вышколенные профессионалы портье и его помощник делали вид, что ничего особенного не произошло. Между собой они тихо переговаривались.

— Обратите внимание, Мухтар-ага, какие невероятные дамы стали приезжать к нам из Москвы.

— Да-да, там определенно происходят очень серьезные изменения, Флинч, если начинают появляться такие невероятные дамы.

— Что вы думаете, Мухтар-ага, насчет Идеи Общей Судьбы?

— Я уверен, Флинч. что мы принесем большую пользу великому Советскому Союзу. Я хотя и не русский, но горжусь огромными успехами СССР. Это многонациональная страна, и, между прочим, там на Волге живут наши братья-татары. А вы, Флинч? Мне любопытно, что вы, англо-крымчане, думаете о воссоединении.

— Я думаю, что мы хороню сможем помочь советским товарищам в организации отельного дела.

— Браво. Флинч, я рад, что работаю с таким прогрессивным человеком, как вы.

— Господа! — крикнул им сверху Лучников. — Помогите, пожалуйста, погрузить багаж дамы в мою машину!

Через четверть часа они уже неслись в хвостатом «турбо-питере» по Главному Фриуэю в сторону столицы. Андрей каждую минуту целовал Таню в щеку.

— Вместо всех тех таблеток прими вот эту одну, — говорил он ей, протягивая на ладони розовую пилюлечку транквилизатора. — Все позади, Танюша. Это я во всем виноват. Я увлекся своими российскими приключениями и забросил тебя. Хочешь знать, что произошло с тобой этой ночью?

— Нет! — вскричала Таня. — Ничего не хочу знать! Ничего не произошло!

Таблетка вдруг наполнила ее радостью и миром. Пространство осветилось. Благодатная и мирная страна пролетала внизу под стальным горбом фриуэя, проплывали по горизонту зеленые холмы, ярко-серые каменные лбы и клыки древних гор, страна наивной и очаровательной романтики, осуществившаяся мечта белой гвардии, вымышленные города и горы Грина.

— Со мной ничего не происходило, любимый, — бормотала она. — С того дня, как ты ушел из нашего дома, со мной не происходило ничего. Был пустой и бессмысленный бред. Со мной только сегодня что-то произошло. Ты приехал за мной — вот это и произошло, а больше ничего.

Лучников улыбнулся и еще раз поцеловал ее в щеку.

— Дело в том, что тебя выследила «Волчья Сотня», это законспирированное (ну, впрочем, в наших условиях любая конспирация — это липа) крайне правое крыло СВРП, Союза Возрождения Родины и Престола. На Родину и Престол они, честно говоря, просто кладут с прибором. Это просто самые настоящие фашисты, бандюги, спекулирующие на романтике «белого движения», отсюда и хвосты волчьи, как у конников генерала Шкуро. Они малочисленны, влияние их на массы почти нулевое, но оружие и деньги у них есть, а главное — наглое хулиганское безумие. Дело тут еще в том, что во главе их стоит сейчас некий Игнатьев-Игнатьев, бывший мой одноклассник и ненавистник в течение всей моей жизни, у него ко мне какой-то комплекс, скорее всего гомосексуального характера. Вот он и организовал нападение на тебя. Они следили за тобой все эти дни и наконец устроили кинднэппинг. Собирались изнасиловать тебя и осквернить только лишь для того, чтобы отомстить мне и пригрозить лишний раз. К счастью, это стало известно еще одному нашему однокласснику, Вадиму Востокову, осваговцу, и тот немедленно соединился еще с одним нашим одноклассником, Сашей Черноком, военным летчиком, который и поднял по тревоге свою спецкоманду. Теперь все эти субчики сидят на гауптвахте Качинского полка и будут преданы суду. Вот и все.

— Вот и все? — переспросила Таня.

— Вот и все. — Новый поцелуй в щеку. — Двойной Игнатьев — выродок. Все мои одноклассники по Третьей Симферопольской Гимназии Царя-Освободителя — друзья и единомышленники. Нас девятнадцать человек, и мы здесь, на Острове, не последние люди. Ты в полной безопасности, девочка моя. Как я рад, что мы наконец-то вместе. Теперь не расстанемся никогда.

Они уже кружили над Симферополем, готовясь нырнуть в один из туннелей Подземного Узла. Невероятный город простирался под ними.

— Видишь, в центре торчит карандаш? — спросил Лучников. — Это небоскреб «Курьера», а наверху, в обструганной части, моя собственная квартира. Она довольно забавна. Мы будем там жить вместе три дня, а потом поедем отдохнуть к моему отцу на Сюрю-Кая, а там, глядишь, и Антошка соблаговолит познакомиться с новой мачехой.

— Нет! — закричала Таня. — Никуда мы не поедем. Нигде мы вместе не будем жить. Отправь меня в Москву, Андрей. Умоляю тебя.

— Ну-ну. — Он протянул ей еще одну розовую пилюлю. — Прими еще одну. Ведь ты же боевая девка, Татьяна, возьми себя в руки. Подумаешь, «урла» напала. В Союзе ведь тоже такое бывает, и очень нередко, скажу тебе по великому секрету. Секретнейшая статистика по немотивированной преступности: мы — чемпионы мира. Все будет хорошо, бэби…

Через несколько минут они уже поднимались в скоростном лифте на вершину обструганного карандаша.

Похожая на шалаш, однокомнатная, но огромная квартира Лучникова была задумана как чудо плейбойского интерьера: множество неожиданных лестниц, антресолей, каких-то полатей, раскачивающихся кроватей, очагов; ванна, естественно, висела под крышей. Таня усмотрела для себя нору между выступами стен, завешанных тигриными шкурами. Перед ней был стеклянный скат крыши, за которым видно было только небо с близко пролетающими облаками.