Михаил Ланцов - Иван Васильевич. Профессия – царь! [litres]

Пять секунд задержки. И новый залп пилумов. Потом еще. И еще. Бойцы последовательно передавали свои метательные копья во вторую шеренгу, дабы действовать наверняка и не подставляясь.

Эффектно! Устрашающе! Противник смущен и дезориентирован. Он не привык к такому оружию. К таким приемам. К такому эффекту. Конечно, совсем легкие дротики – джиды – продолжали активно употребляться по всей Азии, Северной Африке и даже на просторах Восточной Европы. Однако их действие было не в пример слабее…

Почему пилумы? Зачем Иван Васильевич возродил это древнее оружие?

Потому что он появился на просторах XVI века всего лишь каких-то одиннадцать лет назад малолетним пацаном. И объять необъятное просто не успел.

Да, гранаты были бы крайне хороши для подобного рода операций. Даже простейшие гранаты с обычным фитилем. Но ковать их из железа было очень дорого. С керамикой он связываться не стал. А отливать из чугуна его люди пока не научились. Как-то так оказалось, что литье чугуна на Руси к 1537 году еще не ведали. Да и в остальном мире делали в этом направлении только первые, робкие шаги. Так что даже то, что он пушки свои обеспечил ядрами, литыми из чугуна, стало подвигом. С нуля, считай, целое направление поднял.

А пилумы? А что пилумы? Предельно простое изделие, доступное кузнецам даже с самой низкой квалификацией. И действенное. Очень действенное на малых дистанциях. Ведь Иван Васильевич остановился на наиболее тяжелых их вариантах со свинцовым утяжелителем. Вот этими восьмифунтовыми [123]«подарками» штурмовики и приголубили изготовившихся их встречать татар. Почти в упор – шагов с десяти. Прямо через развалины стены нанизав самых боеспособных и защищенных доспехами воинов, словно жуков на булавки. А иной раз и не по одному, формируя своеобразное канапе.

К этому времени подоспели основные силы пехотного полка.

Их, конечно, тоже обстреливали лучники, но досталось им много меньше. Тут и фокус внимания был не на них. И доспехи у них имелись хорошие, а кое у кого и щиты. И запасы стрел у лучников противника оказались небесконечные. Нет, конечно, в крепости стрел хватало. Но здесь и сейчас обычный колчан на два десятка «выстрелов» заканчивался удивительно быстро. А любая заминка в этом деле действовала против защитников.

Но вот легионеры подвалили к останкам стены. И московские стрелки дали залп из ружей. В упор. А потом еще. Еще. И еще. Новый сигнал. Обстрел прекратился. И штурмовики на волне деморализации и шока защитников бросились вперед, стремясь как можно скорее преодолеть баррикаду и захватить плацдарм за ней. Самая сильная часть наступала на самый ослабленный участок в боевых порядках противника. Сказался и «обстрел» пилумами, и пули стрелков.

Перевалив через обломки стены, штурмовики едва успели сомкнуть строй. Опомнившиеся татары атаковали их со всей страстью.

Но не тут-то было.

Оттесняя их большими щитами, штурмовики подрезали короткими мечами незащищенные ноги противника [124], перемежая быстрыми уколами в лицо и шею. Защитники Казани оказались не готовы к такому бою. Они со своими саблями и легкими короткими копьями ничего не могли противопоставить новому противнику. Эта тактика, проверенная веками античных боев, оказалась невероятно действенной именно в такой плотной свалке.

Следом за штурмовиками на образовавшийся плацдарм стали подтягиваться пикинеры, оставившие свои пики в лагере. Прикрываясь круглыми щитами и активно орудуя фалькатами, они поддерживали успех товарищей. А на фоне всего этого безобразия активно работали стрелки. Поначалу прямо через стену, а потом, перебравшись, действовали через головы соратников, стреляя во врагов чуть ли не с двух-трех шагов.

Но вот пространство за стеной окончательно очистилось.

Легионеры и штурмовики устроились отдыхать. А артиллеристы бросились подтаскивать легкие трехфунтовые пушки. Иван Васильевич не тешит себя иллюзиями. Этот город был набит войсками, и драться требовалось за каждую улицу, за каждый дом. Вот он и не стеснялся в методах.

Дверь в здание забаррикадирована изнутри? Так постучитесь пушечным ядром. А потом несколько штурмовиков войдет внутрь и всех успокоит. Мощные, крепкие, большие щиты в тесном пространстве не оставляли противнику никаких шансов. Тем более что поверх штурмовиков постоянно работали приданные стрелки, методично истребляя всякое сопротивление.

Кто-то занял позиции в узкой улице с копьями или пиками, надеясь задержать врага малыми силами? Удар картечью в упор избавлял их от иллюзий.

Несмотря на подавляющее превосходство, уличные бои шли весь день.

Басилевс велел проверять каждый дом и каждый закоулок. Параллельно приходилось выводить обывателей в специально разбитый для них лагерь в стороне от города. Хан не смог совсем избавиться от мирных жителей. Кто-то не захотел уйти, кто-то не смог, а кто-то был нужен. Лишней крови Иван не желал, а потому организованно выводил их в сторонку от греха подальше. А то еще на нервах кто в драку кинется. А оно надо?

Другой важнейшей задачей, вынудившей продвигаться так медленно, было желание Ивана не дать разгореться пожарам. Город-то деревянный. И местами легионерам пришлось изрядно потрудиться, чтобы задавить очаги возгорания. Били из пушек, чтобы обрушить конструкцию, а потом ее растаскивали и заливали. Хорошо хоть погода стояла безветренная и не очень жаркая.

И вот наступил вечер.

Город был полностью очищен от войск и жителей, оттеснив остатки защитников в каменную цитадель. Штурмовики, изнуренные до последней крайности, отдыхали в компании легионеров. Уланы, спешившиеся по данному случаю, заступили в дозор и обеспечивали охранение в непосредственной близости от врага. А тяжелые двенадцатифунтовые пушки спешно размещали на позициях для обстрела цитадели.

Каменная крепость была небольшой и старомодной. Осадные пушки ею никто не готовился «танковать». Посему будущее защитников выглядело не очень радужно. Но с вечера они сдаваться отказались. Они свято верили в прочность ее стен и помощь Аллаха.

Лишь утром, когда восемь двенадцатифунтовых пушек часик поработали, между защитниками и нападающими появилось полное согласие и взаимопонимание. Тяжелые чугунные ядра обрушивали кладку, разбрасывая камни во все стороны. И это обстоятельство наделало печальных дел. Ведь крохотная крепость была буквально забита войсками. Кул Шариф и Сафа Герай собирались держаться до последнего, ожидая подхода ногайцев. Но, увидев эту кровавую кашу, что образовалась на их глазах буквально за час, сломались и потеряли всякую надежду. Ногайцы, очевидно, не успевали, а продать свою жизнь подороже в таких обстоятельствах выглядело наивностью…