Михаил Ланцов - Иван Васильевич. Профессия – царь! [litres]

Но эта книжица оказалась только затравкой. Дальше Сигизмунд развернул карты…

Карты люди рисовали давно, почитай, с античности. Великие географические открытия же подстегнули это важнейшее направление издательской деятельности. Но какими они были? В XVI веке если обозначена узнаваемо береговая линия – уже хорошо. Пропорции, ориентация и прочие вещи проходили по категории очень высокого полета художественной фантазии. Дескать, я художник, я так вижу. Первые же карты привычного современному человеку вида появились лишь в XVIII веке под влиянием французов. А тут Иван Васильевич взял и в привычной для себя манере попытался изобразить тот кусок Евразии, что простирался от Урала до Карпат и от Скандинавии до Кавказа. На глазок, разумеется. Но пропорции примерно удалось соблюсти. А местами и расстояния обозначить плюс-минус.

Естественно, Великий князь послал Сигизмунду грубый черновик. Но на фоне той хрени, что тот имел под рукой, эта заготовка выглядела шедевром. С картой Москвы дела обстояли еще лучше. Благо она небольшая и померить ее шагами не составило труда. А дальше дело техники. Криво и косо по современным меркам, но божественно по тем годам.

Многостраничное же письмо содержало кое-какие статистические сведения и пояснения к карте. Сигизмунд был счастлив. Такого подарка он не ожидал. И такого внимания…

Тем временем его собеседник, сообразно плану, покидал Вену.

В путь Михаил Васильевич тронулся еще по снегу. Прошел по Литве да Польше, где у него хватало родственников. Тут погостил, там пообщался, аккуратно и тихо пробираясь на запад.

Основной легендой его отъезда с Московского двора выступило желание поступить на службу Кайзеру. Ну а что? Дядька его Михаил Львович по молодости служил в войске Альбрехта Саксонского и даже участвовал в Итальянских войнах под рукой Максимилиана I Габсбурга. В Испании побывал, во Франции. Да и вообще – почитай всю Европу исколесил. А он чем хуже?

На вопрос же, чего отъехал, отвечал, грустнея, про постоянные конфликты с сестрой. Та, дескать, совсем стыд потеряла и власти взяла слишком много. Всеми вокруг крутит. Шуйских раздавила. Бельских к ногтю прижала. И прочее, прочее, прочее. А ему, взрослому мужчине, негоже под бабой ходить, хоть она ему и сестра. Вот и отъехал. Да честь по чести отъехал, отпросившись у племянника. А тот не только отпустил, поняв затруднения, но и пожаловал титул герцога, да герб на европейский манер [40]и прочее. В общем, хорошо расстались. По-родственному.

Получалось несколько натянуто, но красиво. Легенда легендой. Все же прекрасно понимали, что, скорее всего, Елена Васильевна просто дала ему по ушам, когда он с головой в государево корыто залез. Или за что-то в этом духе. Ну а что? Дело-то житейское. Добраться до кормушки и не начать жрать в три горла? Посему все кивали, сожалея да поддакивая. С кем не бывает? Тем более что он и вправду очень хорошо ушел. Иные с боем прорываются. С битьем посуды и кровопусканием обильным.

Так или иначе – Михаил Васильевич добрался до Вены, а вместе с ним и его две сотни послужильцев, снаряженных самым добрым образом. Не так чтобы значимый отряд конный, но не без надежды на наем у Кайзера. Однако планы герцога внезапно поменялись. Он отправился в Италию под вполне красивым, но таким же надуманным предлогом. Ведь его настоящая миссия была куда интереснее той легенды, которую он скармливал полякам да литовцам…

Книжиц с родословной да карт дядя имел с собой пару десятков комплектов. Зачем? Так дарить. В списке адресатов у Глинского значился не только Герберштейн. Герцог собирался навестить и дожа Венеции, держава которого в эти годы вела напряженную борьбу с Османской империей… уже века полтора как. А значит, что? Правильно. В островной республике должны были вполне благосклонно воспринять нового союзника в столь богоугодном деле. Что, безусловно, скажется на их позиции в предстоящей идеологической борьбе с поляками да литовцами. А если повезет, то и корабли свои хоть изредка, но станут направлять к устью Северной Двины.

Также Глинский планировал заглянуть и к папе римскому да рассказать о непотребствах латинян польских и литовских [41], в то время как Москва ведет напряженную борьбу с магометанами. Малоперспективная вещь, конечно. Но в таком деле лучше начинать пиар первым. Да так, чтобы оправдываться уже приходилось твоим оппонентам. Все-таки борьба с османами для Курии в те годы была намного важнее национальных интересов Польши и Литвы.

И так далее. Михаил Васильевич собирался объехать практически всю Южную Европу и, зафрахтовав, а если получится, то и купив в Испании или Португалии корабль, а то и два, доплыть до устья Северной Двины. Возвращаться через Литву и Польшу после всех этих чудес Иван Васильевич ему не рекомендовал.

Вместе с собой герцог должен был захватить кое-какие растения «для ботанического сада Великого князя» и нанять ему же мастеров остродефицитных на Руси специальностей. Собственно, в Испанию из-за «кое-каких растений» Иван Васильевич дядю и отправил. Так-то и Италией можно было обойтись. Он просто не помнил, в каком году туда завезли картофель, солнечный цветок, земляную грушу и прочие интересные вещи Нового Света [42]. Но проверить следовало. Очень уж они были полезными.

Надо сказать, что Михаил Васильевич Глинский не сильно жаждал путешествовать, да еще с такими сложными задачами. Но, выслушав доводы сестры, пересказавшей, по сути, слова сына, согласился. Ведь среди них прозвучал и его личный резон. Сестра пообещала награду – Смоленское герцогство, которое Иван Васильевич создаст для своего дяди. Вассальное Москве и наследное. Вот Михаил Васильевич удила и закусил. Не каждый день предлагают такие вкусные кусочки.

Конечно, обещать не значит жениться. Однако он был не дурак и прекрасно оценил значимость задуманной «частной дипломатической поездки». От него, правда, ускользнули значения растений, которые требовалось закупить. Но все остальное оказалось столь очевидно, что он даже усмехнулся, прекрасно поняв, что после такого променада Великий князь был просто обязан серьезно наградить дядю. Нет, не из чувства благодарности. Отнюдь. Оказанная услуга услугой не является. Это нужно было для того, чтобы не потерять доверие своего двора. Его просто никто не поймет в противном случае. Из-за чего в душе Михаила Васильевича теплилась не робкая надежда, а горела твердая уверенность в словах своего племянника…

1540 год – 17 июня, Москва

Возок регентши Великого княжества Московского остановился возле КПП [43]Потешной слободы, вольготно раскинувшейся на Яузе. Елена Васильевна даже не сразу поняла, что происходит и из-за чего задержка. И только крики привлекли ее внимание. Оказалось, что пятеро «потешных» возле перегородившего дорогу «журавля» [44]пререкались с парой всадников сопровождения.