В Бирюк - Одуванчик

И сиди в заброшенном полтора века назад святилище до "белых мух". А вдруг князь решит отдать тебе - твою бабу?

"С Каупа выдачи нету" - естественное состояние. Для Кестута - другое просто непонятно. Он так жил на Поротве, он посмотрел на это у меня. Разного сорта бюрократические уловки, затягивание дел, переключение внимания, "вязкость" - ему не свойственны. Ему бы - "гавкнуть" да "стукнуть". Но есть советник. Точнее - советница. Которая этими приёмами владеет. И, следуя женской солидарности, "котёнков" не отдаёт, виртуозно тянет время. Не доводя до лобового конфликта, как хотелось бы князю.

Понятно - вот-вот это кончится. Криво топнет ножкой, стукнет кривулей... А пока - крепость уже готова, растёт запас стрел и смолы на случай осады. Восстанавливаются городища по периметру территории, ведётся разведка и пропаганда в соседних округах, среди тысячи "лотерейщиков" нашлась сотня довольно надёжных и годных в копейщики. Их гоняют на плацу, заставляя держать "правильную" стену щитов...

Команда-навыки-ресурсы. Главнейший ресурс - время. Новосёлы "пудрили мозги", отсылали к "славному прошлому", что чрезвычайно важно для сообщества, построенного на вековых священных традициях.

Кестут принимал беглецов, применял их на своих кораблях, в различных работах. Или расселял на косе, куда доступ посторонним был затруднён. А женщин - выдавал замуж по христианскому обряду. Что привлекало к нему всё новых и новых "женихов".

Когда осенью у Сигурда в Гданьске возникли кое-какие... негоразды, Кастусь отправил к нему полсотни пруссо-датчан и крещённых сембов под командой Харальда Чернозубого. Чисто по городку погулять, "себя показать, на людей посмотреть". Весной они вернулись. С беременными жёнами. И отбоя от желающих поступить в службу к князю Кестуту - уже не было.

Другим источником влияния Кестута (кроме женщин и Христа) были мои товары. Значительная часть которых не продавалась, а дарилась. Беня, вернувшийся из Гданьска, рвал на себе волосы от такой расточительности.

И - зря.

Как я говорил, у пруссов, как и у руссов, принято отдариваться. Родовые вожди всех прусских племен - не только Камбила у сембов, но и натанги, вармы, погуды, помеды, кульмы, сассы, барты, надрувы - получили редкие подарки от нового князя Каупа. Не были забыты и иные балтские племена, живущие под властью Криве-Кривайте: Голинды, Ятвяги, Скальвы, Жмудь, Курши, Аукшайты, Литва. Со временем Кастусь добрался до более отдалённых Селов, Земгалов, Латгалов, Ливов и Эстов. Даже до потомков поселившихся в землях Ятвягов, бежавших от крещения славянских язычников.

Про "Пургасову Русь" - я уже... Здесь - сходная "Ятвяжская Русь".

Племенные князья, потомки Видевута, радовались появлению нового родственника, восхищались подарками, отдаривались. Князь скальвов, "державший" устье Немана, отчаянно завидовал Камбиле, сидевшему в устье Прегели.

-- Неман - больше! Я тоже хочу!

В смысле: иметь сильную дружину, построить большой бург, брать много пошлины... и чтобы кривы - с уважением. Как Камбила.

Кастусь сочувствовал, поддерживал... но ничего не обещал. А когда обязывающие слова уже были готовы сорваться с его уст, Елица, изображавшая молчаливую служанку в ходе княжеской встречи тет-а-тет - уронила горшок с горячим бульоном из конины. Кастусь малость обварился, пару дней хромал. Но желания давать опасные обещания - у него пропало напрочь.

С лидерами светской, родовой знати - Кастусь договаривался. Главный из них - Камбила - его поддерживал. А вот со знатью жреческой, с "вершинами духа и столпами веры" - с кривами и вайделотами... никак. Но их "предводитель команчей" - действующий Криве-Кривайто - вдруг оказался благосклонен.

Ещё в начале своего укоренения в Каупе, упоив вторую "инспекцию", Кестут "перехватил инициативу" - съездил в Ромов. Где его приняли... неоднозначно.

Ромов довольно далеко от Каупа - через всю Самбию. И ещё чуть дальше.

В среднем течении Прегели, верстах в пяти уже за нею, в Натангии, в излучине реки, которую много позднее назовут Голубой, стоит, омываемое с трёх сторон, огромное городище. Там никто не живёт. Кроме Священного Дуба, растущего из трёх разных корней и срастающегося в один ствол на уровне человеческого лица. В которое смотрят девять ликов богов, проявившихся в теле дерева по воле высших сил.

Мало кто из людей смотрел в глаза этим ликам: вокруг дуба в трёх шагах воткнуты шесты, на которых натянуты священные завесы. Одно из полотнищ - трёхметровое "знамя Видевута", с вышитыми портретами Патолса, Потримпса и Перкунса.

Трогать полотно руками нельзя. Но можно поцеловать землю перед ним. Это довольно... гигиенично - "культурного слоя" в городище практически нет.

Чуть ниже по реке - ещё одно городище. Там живут высшие жрецы. С семьями и прислужниками.

Там были живы люди, которые помнили визит отца и матери Кестута, его собственное посвящение в воины Перуна.

Ностальгические воспоминания, друзья детских игр...

"Простите, верные дубравы!

Прости, беспечный мир полей,

И легкокрылые забавы

Столь быстро улетевших дней!".

Кестут пристойно помянул свою матушку, служившую здесь некогда вайделоткой, и так нехорошо почившую у меня в Пердуновке, был любезен с её давними "сослуживицами". Поклонился "знамени Видевута", растянутого на шестах перед Священным Дубом, съездил к Священной Липе и покормил гномов, живущих у её корней - барздуков и маркополей.

***

Барздуки - маленькие мужчины. В лунную ночь они посещают больных. Приносят своим почитателям хлеб в закрома. В домах расторопные духи выполняют для своих друзей всякую работу.

На Руси о таких говорят: "семеро с-под печки", или "два молодца, одинаковых с торца". Правда, у нас помощи от них не ждут - лишь бы не мешали: "Чур, Чур, поиграй и нам отдай".

В Пруссии люди ложатся спать, покрывая стол чистой скатертью, на которую ставят хлеб, сыр, масло, пиво, и приглашают барздуков поесть. Если на следующее утро на столах ничего нет - хороший признак. Ежели пища остаётся нетронутой, то боги удалились из твоего дома и тебя они больше не любят.

Священная Липа простоит очень долго. Когда мечи крестоносцев покорили этот край и старая вера была запрещена, на липе объявилась чудотворная икона Божьей Матери. Рассказывают, что люди, ожидая для себя много добра от этой иконы, старались непременно вынести ее из бывшего языческого святилища, но она по-прежнему возвращалась. Тогда здесь возвели часовню, которая широко прославилась по всей округе.

***

Сыр бардзуки съели. Оставив кучки мышиного помёта. После такого благословения можно было перейти к следующей стадии - тайному обряду козло-жрания и человеко-покаяния.

"Жители собрались в сарае... Мужчины привели козла, а женщины принесли специально приготовленное тесто. Жрец занял возвышенное место и повествовал о древних народах, их героических делах и добродетели, о богах и об их благости...