В Бирюк - Одуванчик

Мне оставалось, как коту Матроскину при виде говорящей вороны, радостно вопить:

-- Ур-ра! Заработало!

Осенью мы получили первую лоханку с рудой. Прокуй визжал и плакал. От радости работы с удивительным, для "Святой Руси", качественным сырьём. Экспериментировал с режимами, добавками. Получал, как правило, дерьмо. Ругался и снова плакал. Но - выучился работать и с такой рудой. А что она давала возможности здесь невиданные...

Мы увеличивали объёмы, улучшали качество. Насыщали Всеволжск и Русь сталью. "Обжелезивали". А рудознатцы лазали там, дошли до Тулы и дальше, составляли "карту источников рудного сырья".

Сочетание двух "чего не может быть" - транспортировки руды и транспортировки дров - дало третье: окончание "железной" нищеты.

С пиритом вышло не так споро, как у "компанейщиков". Но первую сотню пудов мы получили. Этого хватило для начала производства серной кислоты в "аптечном" варианте. Десяток отобранных пудов "ювелирных" экземпляров, при минимальной обработке, "золотым валом" прокатился по соседним рынкам.

Конечно, пирит шёл втрое дешевле настоящего золота. Но втрое-вчетверо дороже серебра!

Его свойство темнеть в сырости сбивало со временем цену. Но первый вброс на конкретный рынок был всегда очень успешным. А потом мои приказчики шли дальше. Особенно эффективным был сбыт "твёрдого золота" племенам на Севере и на Юге. Да и в городах... не столь многие могли сходу отличить по виду "мягкое" золото от "твёрдого золота" - "золота дураков".

-- Курт, ты чего весь день в доме сидишь? Сходил бы на двор, побегал. Ты, часом, не заболел ли?

Князь-волк поднял голову, тоскливо посмотрел на меня. Что-то с ним не так. Пощупал нос. Нормальный. Целый день сидит в балагане, никуда не выходит.

"Грусть-печаль его съедает.

Одолела молодца...

Ламца-дрица, гоп ца-ца..".

-- Ладно, пойдём.

Зверь радостно заскулил, нетерпеливо закрутился перед дверью, пока я шапку искал.

Странно: явно же рвётся на улицу. А сам не идёт...

Дело было в конце февраля, вьюги только что прошли, по городку лежали сугробы ещё не убранного, белого, чистого снега. Светило солнышко. Приятное позднее зимнее утро.

Выскочившего первым из двери Курта сразу окружила куча мальчишек. Будто в засаде сидели. Князь-волк испуганно заскулил и отскочил ко мне, прижался задом к сапогам.

Не понял я. Он же медведя-подранка в лесу в одиночку брал!

Толпа малышни, лет 5-7, все с корзиночками. Очень возбуждены и, хотя меня побаиваются, очень рады появлению князь-волка, подталкивают друг друга, подбираются к нам. Как охотники к крупному загнанному зверю. Мы-то - звери. Я - лютый, он - крупный. Но эти-то...

-- Мелкие! Чего надобно?

Такое ощущение, что они про меня забыли, им только Курт интересен. Наконец один из самых маленьких, видимо потому и не испытывающий особого пиетета, задрал голову, поправил слишком большую, сползающую на глаза шапку, сосредоточенно посмотрел мне в лицо и деловито осведомился:

-- Тама эта... ну... дяденька... а когда он какать будет?

Какой вежливый, воспитанный ребёнок...

Чего?!!

У детишек - никаких сомнений. Нечто хорошо известное, понятное, ожидаемое. Ждут - с явным азартом. "Это ж все знают!". А я - не понимаю совершенно.

-- Отчего такой вопрос?

Смельчака дёрнули за шубейку, оттянули в общую толпу. Малёк постарше, оказавшийся передо мной, сумрачно окинул беглым взором, уставился в мои сапоги и тяжко, как умственно отсталому, объяснил:

-- Нам... эта... дерьма c его надоть. Евоного. Князь-волчьего. С самого утра дожидаемся. Замёрзли уж.

Вытерев сопли, подтверждая косвенно длительность ожидания на холоде, вдруг озлобившись лицом и голосом, заорал прямо в морду Курту:

-- Ты! Срать будешь?! Гадина!

И замахнулся на него лукошком.

Вот это зря. Курт, как всякое нормальное домашнее животное на детей не нападает. Что кот, что пёс, что конь, если живёт среди людей и не испорчен воспитанием и дураками-хозяевами, скорее уйдёт или будет терпеть даже и болезненные ласки человеческих детёнышей. Разве уж целенаправленный наезд или поразительная, для животного, непонятливость человеков могут вызвать агрессию.

***

Один из моих котов, преследуемый толпой весьма дружелюбных детишек (поиграть они хотели) забился как-то в расклешенную штанину мужику-доминошнику за столом во дворе. Развернулся там хвостом вверх и очень забавно панически выглядывал оттуда. Интересовался:

-- Ушли уже эти... бешеные детёныши бесшёрстных обезьян?

***

Курт, однако, и на такое хамство не ответил. Ещё сильнее прижался ко мне, виновато глянул искоса: "Хозяин! Спасай!".

Мда... Стая мелких дятлов, пущенная умелой рукой, может в русском лесу задолбать слона среднего размера. А Курт-то у меня... совсем маленький - не слон.

-- Отставить.

-- Чегой-то?! Давай-давай! Вчера с тя мало дерьма получилося. Давай ноне и за вчерашнее.

-- Отставить, я сказал. Дерьма получите, если расскажете толком. Ты. Сказывай.

Сперва запинаясь, после всё более связно, позже - уже и перебивая друг друга, малолетние сборщики князь-волчьих экскрементов, поделились со мной своей заботой.

После победы на Земляничном ручье, Вечкенза принялся приводить "в разум" свой народ эрзя. Что привело к резкому росту спроса на дерьмо. Но не на всякое.

Несколько неожиданное следствие сложных социально-политических процессов периода становления государственности феодального типа в соседнем племени за сотни вёрст?

Объясняю.

Многие из эрзя с новациями инязора - не согласились. Родоплеменные мордвины не хотели становится мордвинами ранне-феодальными. Несогласных - били.

Побочным результатом этого процесса явились поставки конфиската из имущества мятежников во Всеволжск.

Я активно помогал Вечкензе людьми и разными разностями, типа попов и сосудов. Да и вообще - он мне по гроб жизни обязан. И не один раз. Понимание этого у нас обоюдное. Поэтому всё, что можно отдать мне - отдаёт.

Беда в том, что такого немного. Эрзянские кудо и так не сильно богаты. После прошлогоднего "выкупа за принца Мордовии" - ещё меньше. Разгром орды Башкорда существенной добычи не дал.

Ну и там уже по мелочам: хлеб у них брать - просто стыдно. Я уж не говорю - вредно. Вечкензе своих тоже надо кормить. Опять же, вывозить зерно обозами - тяжело.

Брали пушнину, которая там осталась. Предварительно проварив от насекомых. Забирали чёрный и цветные металлы. На переплавку преимущественно. И - скот. Его тащить не надо - сам бежит.

Не смотря на зиму и потерю значительной части трудоспособного населения, скотины у эрзи было прилично. А содержать её пристойно они, в силу демографических проблем, не могли. Посему тысячные стада коров и такие же табуны коней гнали ко мне.