В Бирюк - Одуванчик

"Божеству грузин Давиду, что грядет путем светила,

Чья с восхода до заката на земле известна сила,

Кто для преданных - опора, для изменников - могила,

Написал я эту повесть, чтоб досуг его делила".

Шота Руставели не знал, сочиняя эти стихи, что потомки скажут:

"А назавтра, сразу после появления этой книги, Грузия была оторвана от внешнего мира и на протяжении веков оставалась похожей на закрытый концентрационный лагерь".

Сослан странно умрёт. Вскоре после победы.

"Нагрянуло горе, умер Давид-Сослан, человек, исполненный всякого добра, божеского и человеческого, прекрасный на вид, в сражениях и на войне храбрый и мужественный, щедрый, смиренный и превознесенный в добродетелях. Он оставил двух детей: сына Георгия и дочь Русудан. Плакали, рыдали и повергли в печаль всю вселенную".

Нет ни причины смерти, ни места его погребения. "Божество грузин" - вот так просто взял и "дуба дал"? При всенародном оплакивании? Эта загадка была решена археологами только в 60-х годах 20 века.

Сослана убили свои. Сзади. Ударом чекана по затылку.

"... Пострадавший, по всей вероятности, находился в движении, будучи верхом на коне. В удобный момент противник нанес ему удар (удары) в голову твердым тупым предметом с ограниченной ударной поверхностью. После этого пострадавший потерял сознание. Во время падения тело всадника повернулось вокруг своей оси по ходу часовой стрелки при фиксированном состоянии стоп. В результате этого одномоментно образовались винтообразные переломы обеих большеберцовых костей на уровне верхней трети диафиза. В дальнейшем, когда его верхние конечности достигли поверхности земли, наступил перелом костей правого плеча и предплечья...".

Убийцы были из высшей знати - победоносный царь был им опасен.

Слишком могущественные кланы были замазаны в заговоре. Ни церковь, ни жена - не рискнули ни наказать убийц, ни сделать из царя-осетина символ героя-мученика, павшего за Благословенную Грузию. Даже память о нём была опасна: нет ему места в некрополе грузинских царей.

Тамаре пришлось отправить тело супруга тайно в Аланию. Сослан-Давид принял смерть по дороге от Карса в Тбилиси. Тело везли из г. Гори через Никози (Южная Осетия), через перевал Зикара в Северную Осетию, через Касарское ущелье (Уаллаг-Ир) в Нузал, где расположено родовое кладбище Царазонов.

Параллельно в Алании существуют и другие "багаиры и алданы". Летопись упоминает двоих - соискателей руки Тамары при выходе ее замуж в первый раз. Не имев успеха, они впали в уныние и уехали из Тбилиси, но один из них в дороге от горя (или - от винопития с горя?) умер и был похоронен в Никозской церкви св. Раждепа.

***

-- Так ты, значит, Аслан. Из Царазонты.

Я задумчиво разглядывал посаженного в "русскую" дыбу молодого парня. Вот как я выглядел со стороны в Московском застенке... Голый, раскаряченый, беспомощный... Этот - ещё не поротый. Ну, это-то поправимо.

Парень задёргался. Попытался как-то извернуться, что-то завопил обиженно на своём наречии.

Я с интересом рассматривал собранную Ноготком коллекцию инструментов.

"В ресторане по стенкам висят тут и там

"Три медведя", "Заколотый витязь", -

За столом одиноко сидит капитан..."

Не в ресторане, а в застенке, не за столом, а в дыбе, не капитан, а идиот... Но по стенкам - висят. Инструментарий. Ох, и нагляделся же я на эти штуки в "Святой Руси"! Больше скажу - напробовался.

Кнут со сверхзвуковым веером конских волос на конце. Не развернуться им тут. Две гладких плети. С двойными и тройными коготками. Я как-то о тройникам московских Ноготку рассказывал.

-- Чего он бормочет?

-- Ругается. Говорит э... месть будет страшна. Великое и могучее племя Царазон-та придёт сюда и не останется ни живого, ни целого, ни...

-- Ноготок, а вот эта плеть рабочая?

-- Да.

Проверяем.

-- А-а-а!

Работает. Хотя, конечно, навыки утрачиваются. Угол атаки надо бы... ортогональнее. Потолки тут низкие - неудобно.

-- Ноготок, объясни придурку. Царазон-та не пойдёт за тысячи вёрст проливать кровь за поротого пащенка ничтожного раба и шелудивой верблюдицы. Тебя ждёт долгая и разнообразная смерть. Меня не зря зовут "Зверь Лютый" - твоя смерть будет э... продолжительной. И - впечатляющей. Понимаешь, парень, ко мне приходит множество людей. Их приходиться воспитывать. Убеждать в необходимости следования порядку. Ты хорошо подойдёшь. На роль наглядного пособия. Молодой, красивый, здоровый... Ты будешь вопить долго и громко. А в конце мы отрубим тебе голову. Машиной. Видел уже? Уникальная вещь, тебе будет интересно. Потом посадим голову в стеклянную банку. У меня уже собирается приличная коллекция. А вот царазонтовских пока...

Пока Ноготок размеренно переводил, я подобрался к терпиле поближе и потрепал его волосы.

-- Хороший цвет. Рухсас. Рядом с полу-лысой головой епископа - очень гармонично смотреться будешь.

Алан часто называли "светлоголовыми". Ибн-Руста подразделял алан на 4 племени, и отмечал:

"Почет и власть принадлежит племени, называемому Дахсас".

Это от иранского "рухсас" - "светлые (белые) асы".

Интересно: я уже достаточно наманьячил? Ну, типа страшный взбесившийся лютый зверь с позывами к кнутобойству, людоедству и садизму.

-- Он говорит, что не сделал ничего плохого.

Хорошо: пациент от угроз отмщения перешёл к оправданиям.

-- Ты сделал достаточно. Для самой лютой смерти. Ты, Аслан, соблазнил мою сестру. И тем унизил меня и весь мой род. Даже если я скормлю тебя живьём здешним бешеным рыжим лесным муравьям - это будет лишь слабая тень того наказания, которое ты заслужил.

Парень замер, вслушиваясь в равнодушный голос Ноготка. Потом до него дошло. И он панически забился в колодке.

***

В родовом обществе "честь рода" ещё большая ценность, чем даже в феодальном. По "Русской Правде" и "Уставу церковному" за подобные игры можно откупиться золотом-серебром. В родовом - только смерть. Желательно - максимально мучительная и изощрённая. Удовлетворяющее чувство мести сородичей и тягу к просвещению соседей: "чтоб неповадно было".

Род должен защищать своих членов. Например - видом потрошённого трупа обидчика. Или его обглоданным скелетом.

-- Он говорит - она, де, сама. На тряпку золочённую польстилась. Он и заплатить хотел, да не успел. В вещах его, говорит, гляньте. Он, де, не знал. Что она сестра воеводы. Что нельзя. Девки-то да бабы русские по всей дороге - завсегда.

-- Незнание не освобождает от ответственности. А к чему ты привык... твои заботы. Для начала мы тебя...

Я снял со стены железные клещи. Похожи на те, которыми меня когда-то в Киеве Саввушка... Подёргал ручки. Не смазаны. Скрипят. Выразительно.

-- Мы тебя охолостим. Чтобы не только не повадно, но и нечем. И станешь ты, Аслан из Царазонты, аки голубь божий. Чист и безгрешен. И хочешь - без, и не хочешь - без. Без греха.