Владислав Савин - Рубежи свободы

И прорывающееся наружу желание всех — скорее восстановить завод, который был "самый большой в Европе". Мелькнувший в кадре лозунг на кумаче — "дадим СССР больше металла". Слышимый как фон голос по радио, новости с войны, Китай или Вьетнам, как империалисты хотят загнать в колониальное рабство тех, кто слаб. Кто-то из монтажников приходит устраиваться на работу — в военной форме с медалями, только что отслужил — а на следующий день уже трудится наравне со всеми.

Было предложение сделать "антигероя" Хаенко не просто лодырем и рвачом, но и бывшим полицаем, которого в конце разоблачат. Но будто бы сам Сталин сказал — это было бы слишком просто. А вот посмотрят фильм потомки лет через двадцать, и успокоятся, скажут, "у нас таких нет, у всех чистая анкета". И будет такой хаенко в реальной жизни себя советским человеком считать, поскольку "не был, не участвовал". Так что оставьте шпионов и предателей для детективов — а у нас, производственный роман.

Зато показали повышение жизненного уровня советских людей. Как Берестовы телевизор КВН покупают — и по вечерам к ним соседи приходят на просмотр. Как Пасечник Кате складной зонтик дарит, на следующий вечер после грозы в парке, "никогда в руках не держала — вот самый модный, носи". И конечно, культурно отдыхая вечером или в воскресенье, героини все в платьях и шляпках "от Лючии" (заодно и реклама "русско-итальянской моде").

Лючия после "Ивана-тюльпана" во вкус вошла — и иные товарищи с киностудии также были не против. Все ж думаю, что в "Высоте" ей по характеру больше подошло бы Катю сыграть, а не Машу? Но захотелось попробовать в более драматической роли. Однако:

— Аня, по роли выходит, я замужем за начальником стройки, и влюбляюсь в другого? Этого даже в книге не было!

Верно — по роману, Маша всего лишь сестра одного из бригады Токмакова, замуж ее уже в фильме выдали! И Пономаренко заметил — давай не будем разрушать советскую семью? Так что в нашей версии, героиня Лючии, это сестра кого-то, и студентка, судя по чертежам в ее комнате, по технической специальности. Александр Григорьевич Зархи был поначалу не в восторге от навязанной ему непрофессиональной исполнительницы, причем не на последнюю роль — но тут уже Пономаренко оказался непреклонен:

— Товарищ Смоленцева хочет помочь нашему делу? Пусть попробует — если у нее выйдет стать хорошей актрисой!

Ну а я… это вышло полной авантюрой! Первоначально в сюжете был задуман новый персонаж, инструктор Партии, приехавший из Москвы, для помощи и контроля. Как высший и справедливый судия, ибо Партия у нас ошибаться не может! Но товарищ, назначенный на эту роль, играл даже не плакат, а ходячую карикатуру! Ну где вы таких инструкторов видели — не так они себя ведут, не так говорят.

— Анна Петровна, а может вы попробуете? А отчего собственно, это должен быть мужчина?

Предложил Зархи. И Пономаренко, совершенно неожиданно, поддержал:

— А в самом деле, Аня! Вы мне жаловались, что некоторые несознательные товарищи вас не принимают всерьез — и "да что баба понимает", и из-за вашего вида. Но тогда это будет полезно, показать всей стране, что у нас бывают и такие Инструкторы! И представьте себе, выглядят вовсе не как "товарищ брекс", или как ее там?

Когда Пантелеймону Кондратьевичу пришла в голову идея — переубедить его ну очень трудно! Если он уже взвесил и разбивает все твои аргументы.

— Секретность? Так простите, Аня, работа нелегалом вам точно не светит! Если вашу личность знали даже американцы, еще в сорок пятом. К тому же ваша должность Инструктора ЦК, это вовсе не секрет, в отличие от кое-чего другого. Попробуйте — тем более, согласно сценарию, играть вам надо будет саму себя.

Попробовала. И знаете, получилось! Не изрекать с важным видом высшие истины, как товарищ до меня пытался — а как у классика, без нужды не вмешиваться, лишь доброе поддержать, а плохого не дозволять. И после, на себя на экране взглянуть, потомки бы такое "тренингом руководителя" назвали (слышала от своего Адмирала), неужели Пономаренко и это предвидел? В охрану нам дали Вальку Кунцевича (оказавшегося вдруг "невыездным"). И еще с десяток ребят — но Валентин "Скунс", с грозным удостоверением "опричника", был старшим.

— Надеюсь, от него вы убегать не будете? — сказал Пономаренко — а то в Ленинграде до сих пор ваши похождения помнят.

Знали бы мы с Лючией, чем это закончится!

Фильм явно получался! У меня лишь вызывали тревогу, некоторые указания Пономаренко, хотя и с дополнением "если". Чтоб если люди из того будущего увидели этот фильм, то поверили, что мы такие, жили — вовсе не "сталинские рабы", или мечтающие о свободе интеллегенты — что мы были счастливы, довольны, и жили неплохо! Это они нам кажутся… прилично не могу сказать, вот как в фильме один из героев спрашивает, искренне не понимая, "это что ж, при царе тут заводом какой-то один владел, на него тысяча человек горбатились, а он, хоть в Париж шампанское пить, хоть в карты все проиграю" — ну да, это и есть капитализм, считал что чем больше "мое", тем лучше! Но неужели и Пантелеймон Кондратьевич допускает, что и у нас, "перестройка"? За что тогда боролись?

— Не будет такого! — ответил Пономаренко, когда я прямо его о том спросила — надо, чтобы сама мысль о том не возникала. Чтобы наши люди и думать не могли, как это, тысяча работает, один шампанское пьет. Смотрел я отснятое — на мой взгляд, лучше выходит, чем там! Вот только мнение есть…

Тут Пантелеймон Кондратьич нехорошо прищурился.

— Замечание на вас с Ленинграда еще висит? Отрабатывайте, девицы-красавицы, на благо всего советского народа. Есть мнение, по-новому образ советской женщины показать. В СССР конечно, секса нет, а есть любовь — но мы ведь все не монахи, не бесполые? Тем более, все — строго в рамках приличия! Читайте!

И кинул нам несколько страниц переделанного сценария. Что-о-о?? Товарищ Пономаренко!!

— А что вам собственно не нравится? Ни поцелуев, ни "обнаженки". Все строго в пределах советской морали. И в соответствии с вашими предпочтениями, товарищ Лазарева!

Снимали все (кроме украинских пейзажей) здесь в Москве — на окраине (жизнь того городка), в парке Сокольники (эпизод Пасечник и Катя), на территории "Мосфильма". Причем декорации сохранились еще с той, первой попытки — как например макет строящейся домны, в мой рост, все очень похоже, даже игрушечные пути внизу проложены, по которым крошечный паровозик с вагонетками ездит. Деталь, которую поднимать должны, в двух видах — и в модельном масштабе, и в натуральную величину (за нее же должен Пасечник цепляться и висеть), к крану подвешена на высоте метров пять, чтобы снять ее на фоне неба, под ней страховочный батут натянут. Съемочная площадка на настоящую стройку похожа — какие-то конструкции, вагончики, трубы. Строительные леса, уменьшенного размера — но если снизу снимать, то кажется, уходят на громадную высоту. И помост, на который мы должны подниматься, над землей метра три, но если на фоне неба, то полная картина что на самой верхотуре. Все занимают свои места — камера, мотор, начали!