Александр Харников - Севастопольский вальс

Присутствующие одобрительно закивали головами. Похоже, что вопрос подчинения тоже их сильно волновал.

Я взглянул на часы. Для того чтобы приступить ко «второй фигуре Марлезонского балета», следует сделать перерыв. Пусть люди обсудят то, что я им сейчас сказал, оценят, посоветуются. Следующий вопрос, который нам необходимо решить, был не менее сложным, чем первый.

23 августа 1854 года, закат. Бад Ишль, терраса Мраморного дворца в саду императорской виллы Франц-Иосиф I, император Австрийский; граф Карл Фердинанд фон Буоль-Шауенштейн, министр иностранных дел и президент совета министров Австрии

– Ваше императорское величество, – почтительно поклонившись, произнес фон Буоль, – простите, что нарушаю ваш вечерний покой. Я знаю, как вам нравится смотреть на закат, но, поверьте мне, я бы не стал вам мешать, если бы известие, которое я хотел бы вам сообщить, не было бы столь важным.

– Я внимательно слушаю вас, герр министр, – император легким кивком головы ответил на поклон фон Буоля. Потом он принюхался и спросил: – Вы только что из Вены? От вас пахнет угольным дымом.

– Да, ваше величество, я несколько часов был в пути. Пришлось поспешить, чтобы обо всем доложить вам лично. Как вы знаете, в министерстве иностранных дел в Берлине у меня есть… – фон Буоль замялся, – ну, как бы это поделикатнее сказать…

– Друзья, я вас правильно понял, герр министр? – усмехнулся император.

– Именно друзья, ваше императорское величество, – кивнул фон Буоль. – Один из этих друзей побывал у нас весной по государственным делам. Всем известно, что он – большой любитель голубей, и мы, конечно, подарили ему несколько птиц самых лучших пород. Три из них были почтовыми. В пятницу наш знакомый воспользовался одной из этих птиц, а сегодня – второй.

Франц-Иосиф перестал улыбаться, лицо его стало серьезным, и он чуть подался вперед в кресле. Фон Буоль тем временем продолжил:

– Так вот, в его руки попало несколько интересных документов.

– И какие же, герр министр?

– Во-первых, перехваченные английские телеграммы. Оказалось, что русские сумели полностью разгромить англо-французскую эскадру на Балтике, причем практически без потерь. Пленен и экспедиционный корпус, высаженный французами у Бомарзундской крепости. Подробности сражения он не приводит, но уже сам факт, если он действительно имел место быть, заслуживает весьма серьезного отношения.

Франц-Иосиф пристально посмотрел на фон Буоля, потом жестом остановил его монолог и спросил:

– Герр министр, а вы уверены, что ваш источник не лжет?

– Ваше императорское величество, – голос фон Боуля был мрачен, как у распорядителя на похоронах, – мой источник также прислал мне набросок депеши прусскому послу в Санкт-Петербурге, который, по его словам, был отправлен для зашифровки. Интересно, что рука, которой он был написан, принадлежит министру Фердинанду фон Вестфалену; мой контакт хорошо знаком с его почерком. Согласно этому приказу, посол должен просить о срочной аудиенции у императора Николая, или у канцлера Нессельроде, и заверить последнего в дружеском отношении Прусского королевства к России, а также предложить уступки в сфере преференций и в других политических сферах.

– Герр министр, но получается, что часть этой информации была получена вами уже на прошлой неделе? И вы сообщаете мне об этом только сейчас.

– Ваше императорское величество… – растерянно заблеял фон Буоль, – поверьте, мне не хотелось нарушать ваш отдых, тем более что до полного разгрома тогда было еще далеко…

– Герр министр, а вы не пытались хотя бы поговорить с российским посланником?

– Ваше императорское величество, вы же знаете, что князь Горчаков должен заменить барона фон Мейендорфа, и я хотел пригласить его на беседу. Но согласно протоколу, я могу это сделать только после того, как барон фон Мейендорф передаст ему все дела.

Франц-Иосиф задумался. В победе англо-французской коалиции на Балтике его заверил недавно сам фон Буоль, уверявший, что вопрос лишь в том, насколько решительной будет эта победа. И именно фон Буоль, даже не поставив Франца-Иосифа в известность, счел нужным в оскорбительной форме сообщить русскому послу барону Петру фон Мейендорфу, кстати, мужу своей сестры, про поддержку Австрией англо-французской коалиции.

Но аргумент фон Буоля о том, что Австрии нужно всеми силами предотвратить усиление России на ее юго-западных границах, привел к тому, что Франц-Иосиф решил тогда не отчитывать своего министра за самоуправство. А вот теперь высокомерие министра могло привести к весьма печальному для Австрии развитию событий.

Ведь Россия оказалась намного сильнее, чем они ожидали. Впрочем, Франц-Иосиф и сам уже сожалел о том, что позволил своему не в меру ретивому министру рассориться с Россией. Ведь если бы не помощь императора Николая тогда, в 1848 году, то Австрия распалась бы на две части. Вполне вероятно, что русская помощь когда-нибудь может понадобиться вновь.

А тут еще Пруссия, вечный соперник Австрии в германском мире, которая в результате всего произошедшего на Балтике сможет усилить свои позиции в России. И если четыре года назад именно Россия добилась Ольмюцского компромисса, остудившего прусские амбиции, то в будущем вполне вероятно, что она встанет на сторону Пруссии, не говоря уж о возможной дестабилизации населенных славянами земель, принадлежащих его короне, таких, как Лемберг или прикарпатский Унгвар.

А этот надутый осел с графским титулом не только все испортил, но еще и потерял драгоценное время. Конечно, его встреча с Мейендорфом ни к чему хорошему привести не могла. Но если б он хотя бы сообщил ему, императору, об этом еще на прошлой неделе, то можно было бы пригласить нынешнего русского посла, или того, кто его сменит, в Ишль и попробовать по возможности смягчить ситуацию.

Остается лишь надежда на то, что российский канцлер Нессельроде, который был всегда другом Австрии, в случае обращения к нему, поможет наладить изрядно подпорченные отношения между Австрией и Россией. Надо будет с ним связаться – отправить в Россию личного посланника.

Фон Буоль тем временем продолжал рассуждать, не обращая внимания на выражение лица своего монарха.

– Ваше величество, нужно действовать в двух направлениях. Во-первых, следует отправить специального посланника в Россию через Данциг и Ригу, – император машинально кивнул, – а, во-вторых, надо бы все-таки пригласить барона фон Мейендорфа и князя Горчакова и заверить их, что все наши недоразумения остались в прошлом, и что позиция Австрии стала менее враждебной России.

– Да, герр министр, – сказал император, – только вряд ли барон фон Мейендорф поверит подобным заверениям после того, как мы, – Франц-Иосиф едва удержался от того, чтобы сказать «вы», – недвусмысленно объявили о поддержке политики англичан и французов в самом начале кризиса. А князь Горчаков, как вы мне сейчас сообщили, еще не вступил в должность.