Сергей Суханов - До и после Победы. Перелом. Часть 2

Вот по гаубичной артиллерии у нас был провал — всего двенадцать стволов против почти сотни у немцев — у нас отличной заменой гаубиц были штурмовики, поэтому мы не особо возились со ствольной, да к тому же буксируемой артиллерией — и время сворачивания-разворачивания большое, и удлиняются маршевые колонны, и усложняется ведение боя, когда командиру приходится учитывать еще и артиллерию — назначать ей позиции, рубежи огня, вовремя отдавать приказы на сворачивание. С самолетами проще — обозначил цель, прилетели, обстреляли, улетели — и не болит голова о том, что надо не забыть еще и про артиллерию — у нас ведь в дивизиях не было полкового уровня — батальоны, и сразу над ними штаб дивизии — офицеров не хватало, да и появлялась некоторая гибкость, когда можно было набрать боевую группу разного состава, и оперировать уже ими — мы повторяли на уровне дивизии то, что раньше делали на уровне оперативных направлений. Так что и в этой операции мы рассчитывали на штурмовую авиацию. И она работала по немцам ото Льгова. Вот только немцы прикрыли свою главную поражающую силу бронированными ЗСУ, поэтому к немецкой артиллерии можно было добраться только по земле. Да и надо было спешить — наша дивизия хотя и взяла четыре боекомплекта, но половина б/к уже была израсходована во время марша и в боях за Курск. И без создания наземного коридора их пока никак было не пополнить, даже транспортной авиацией — все доступные к посадке участки местности простреливались как минимум гаубичной артиллерией. Зато топлива еще оставалось две трети в баках техники и еще ползаправки — в обозе, а это — более трехсот километров смешанного пути шоссе-пересеченка. Так что тут можно было не беспокоиться.

Как и об обороне — поголовное вооружение автоматическим оружием создавало такую плотность стрелкового огня нашей пехоты, что мы превосходили все три немецкие дивизии. Правда, у немцев в отделениях этих новых дивизий помимо пулемета появилось уже два автомата МП-43 под немецкий промежуточный патрон 7,92х33 и одна бельгийская самозарядка под немецкий винтовочный. То есть в обороне немецкое пехотное отделение, вместе с оставшимся пулеметом, становилось вполне серьезной силой, несмотря на вооружение остальных винтовками с ручным перезаряжанием. Но наше отделение в обороне по количеству выпущенных пуль было все еще в два раза мощнее, несмотря на в треть меньшую численность. Но немецкий взвод был уже в полтора раза больше нашего, хотя половина его была с обычными винтовками, так что разница в численности нивелировалась, а по мощности огня мы были впереди. Правда, за счет большего количества стволов и нового оружия немцы уже могли иногда свести это преимущество до равного состояния — просто стрельбой из большего числа стволов с разных направлений — нашему пехотинцу приходилось следить за большим количеством направлений, ему было доступно меньше позиций для стрельбы, так как его подкарауливало больше стволов. Но, тем не менее, за оборону мы были спокойны — ведь каждое наше отделение поддерживала одна БМП, которая своим оружием вполне могла тормознуть и положить мордой в грязь два-три немецких отделения, ведь мы довольно плотно упаковали ее оружием — 82мм пушка-миномет, способная стрелять в обоих режимах, 7,62-мм пулемет, АГС — все это — сведенное в один оружейный блок в башне, причем пулемет и АГС можно было расстопорить для более гибкого управления огнем, и на крыше — еще крупняк — и по пехоте, и против авиации. Башня БМП была больше, чем в моем времени, зато не тесно и есть пространство для установки еще чего-нибудь интересненького.

Вот, исходя из этих расчетов, комдив и оставил два мотопехотных батальона оборонять занятые кварталы Курска, а из остальных сформировал боевые группы и двинул на прорыв.

Диспозиция немцев была следующей. В городе оборонялись части самого гарнизона, а также проходившие маршем на север части и вдобавок уже прошедшая через город мотопехотная дивизия, которую завернули обратно. Она же давила и на северный фланг нашей дивизии. С запада зашла еще одна мотопехотная дивизия, которая и отрезала нас от основной группировки, образовав внутренний и внешний фронт. А с юга подходила танковая дивизия, но ей еще надо было перебираться через болотистые берега Сейма. Сделать ей это было непросто, так как мы выставили против нее десять самоходок, которые, выезжая из-за укрытий, пока срывали все подготовительные работы по наведению переправ. Мост на шоссе к югу от Курска мы смогли разрушить, и ей, чтобы подобраться к нам, оставалось либо идти на восток и потом проходить через город или севернее него, либо на запад, чтобы уже там перейти по мостам на северный берег Сейма, и затем ударить по нам из-за спины западной мотопехотной дивизии. Она, кстати, тоже не представляла непосредственной опасности — ее сил явно не хватит, чтобы удерживать западный фронт и еще наступать на восток. Так что у нас было три часа, пока немецкие танки не найдут, как до нас добраться. За эти три часа требовалось разгромить северную мотопехотную дивизию. К ней как раз шел удобный маршрут по междуречью Большой Курицы и Обмети, протекавших с севера на юг и впадавших в Сейм. Между ними было десять-двенадцать километров, и хребты междуречных возвышенностей шли также с севера на юг, что было для нас удобно — это и прикрывало нас от артиллерии западной дивизии, так как их наблюдатели не видели, что происходит за этими холмами, и одновременно затрудняло оборону северных — мы могли простреливать местность вдоль склонов и сбоку, а сами находились на той же высоте, что и немцы.

Вдоль хребтов мы и двинулись. Наше наступление началось во время очередной немецкой атаки — они как раз подошли близко к окопам, так что немецкая артиллерия прекратила огонь, чтобы не задеть своих. И тут из-за южных склонов холмов, под прикрытием которых мы организовали пункты сосредоточения атакующих частей, и двинулись наши стальные колонны. Немецкая атака сразу "присела". Фрицы уже были готовы сделать последний рывок к нашим окопам, а тут на них вывалилась куча палящих с коротких остановок стволов. Шесть немецких танков, что поддерживали атаку пехоты, были подбиты сразу, остальные начали спешно откатываться. Но, кажется, немецкая пехота скоро их обгонит.

Мы же, раздвигая взрывами замешкавшихся, неспешно шли вперед — нельзя было сразу уничтожить атакующих фрицев, иначе немецкие гаубицы могли снова открыть огонь. Ближе к вершинам шли танки, ворочая башнями и стреляя в малейшее движение. Ширина хребтов была два-три километра, и разместить средства ПТО немцы могли либо на западных или восточных склонах самих хребтов, либо уже через понижения местности, с соседних вершин. Но тогда при первом варианте вершины будут закрыты выпуклостями склонов самих холмов, защищая нашу технику от выстрелов по бортам, и только в редких случаях они будут доступны для огня, а во втором варианте дистанции в полтора-два километра будут уже великоваты для надежного поражения наших танков, тогда как мы могли обстреливать немецкие пушки осколочными, а их самоходки — кумулятивными снарядами. То есть расчет направления атаки по вершинам хребтов был построен на том, что на них нельзя организовать нормальную противотанковую оборону, когда можно стрелять в борт и перекрестным огнем, когда хотя бы один из бортов будет доступен для поражения.