Сергей Суханов - До и после Победы. Перелом. Часть 2

Но это все оборона. В наступлении же с потребным количеством бойцов все было еще сложнее — теперь уже нам требовалось давить немецкие амбразуры, соответственно, на поле боя было необходимо выставить много бойцов, чтобы, пока одни давят брустверы, другие подбирались ближе. И тут автоматическое оружие давало выигрыш даже меньший, чем я рассчитывал. Да, количество пуль в минуту позволяло надежно подавить одному бойцу тридцать метров окопов. Согласно расчетам. Проблема была в том, что боевая скорострельность была существенно ниже — бойцу надо высмотреть амбразуру, что уже непросто, затем прицелиться, выстрелить, по результатам пристрелки ввести поправки в прицеливание, снова выстрелить. И так — несколько раз, чтобы сидящий в окопе фриц хотя бы на минуту спрятался от такого плотного обстрела. Но чтобы высмотреть амбразуру, надо смотреть очень внимательно — маскировкой фрицы владели немногим хуже нас. И вот для этого нужно было много глаз — то есть на поле надо вывести гораздо больше бойцов, только чтобы разглядеть — куда стрелять. Причем минимум половина все-равно ошибется и будет палить по сплошному брустверу, особенно если дистанции — триста метров и более. То есть потребное количество бойцов еще больше возрастает. Но и это еще не все. Количество боеприпасов небесконечно, поэтому бойцы, израсходовавшие две трети боекомплекта, должны выводиться во вторую линию, а на их место заступать те, кто еще не выпулил свои патроны. И вот количество бойцов еще возрастает. Да, когда наши врываются в окопы, автоматическое и самозарядное оружие снова дает большое преимущество и снижает потребности в бойцах, но до окопов еще надо добраться. Так что наступать мы были не готовы.

Тем более что наша тактика не предусматривала массового применения артиллерии, точнее — стрельбы навесом, в отличие от Красной армии и вермахта. За счет этого потребность во взрывчатых веществах, порохе, металле для снарядов существенно снижалось — по сравнению с СССР и Германией как минимум на порядок. Мы работали прежде всего на прямой наводке — именно для этого мы и выпускали много самоходок и штурмовиков. Впрочем, до нынешнего времени по другому и не получилось бы — у нас просто не было столько пороха и взрывчатки. В принципе, сейчас мы уже могли бы начинать переходить к массированному применению гаубичного огня — гаубичных стволов у нас было еще много, они работали либо заградительным огнем по открытым целям — наступающим фрицам, либо устанавливались на самоходки — для разрушения ДОТов и подавления позиций ПТО. И над этим надо было думать, причем быстро — военное оснащение войск менялось, менялись их возможности — и приходилось нащупывать новую тактику в изменившейся обстановке — из-за появления у немцев множества длинноствольных орудий калибров 75 и 88 миллиметров при атаке позиций наши самоходки старых конструкций уже не были так неуязвимы, как ранее — если немецкие 75 миллиметров длиной 48 калибров на дистанции километр пробивала до девяноста миллиметров брони под углом 60 градусов, то 75 миллиметров с длиной 70 калибров — уже 150 миллиметров, тогда как наши предыдущие модели танков и самоходок имели толщину брони в сто миллиметров. Да, наклон брони там составлял 60 градусов, то есть угол встречи будет тридцать, и исходя из этих расчетов немцы вроде бы не должны пробивать даже наши старые машины, особенно с километра. Но это только в теории. На практике местность имеет неровности, танк или самоходка могут оказаться ниже, да еще спускаться по склону, немецкое орудие — на холме — и вот угол встречи снаряда и брони начинает стремительно приближаться к заветным шестидесяти градусам. Наши танкисты, конечно, старались поставить корпус углом на обнаруженные орудия, чтобы уменьшить угол встречи снаряда — тут уже шла и перпендикулярная составляющая этого угла, так что плоскость лобовой брони снова отклонялась в сторону более острых углов. Но это не всегда возможно — надо ведь когда-то поворачивать и в другую сторону, да и не всегда виден немецкий ствол, к тому же борта еще более уязвимая часть, и даже попадание по касательной может их если не пробить, то проломить и оставить рваную прореху, а уж если пройдет вдоль катков ходовой и сорвет их пару-тройку, заодно прихватив и кусок гусеницы — все, выпрыгивай из танка и прячься среди травы и бугорков — сейчас танк расстреляют. Вот наши новые модели — те уже имели двести миллиметров лобовой брони. Но они в конце августа готовились к операциям на западном фасе нашего фронта, и гнать их на восток — это значит сорвать наши планы на осеннюю кампанию — и так летняя уже была сорвана. Вот против этих танков даже немецкая пушка калибра 88 миллиметров с длиной 71 калибр, хотя она и брала уже 165 миллиметров с километра, для новых танков была опасна и лишь на ста метрах. Но для старых моделей, новые 70-калиберные стволы были опасным противником на дистанциях километр и менее, а для бронетехники на основе техники СССР — и два километра уже не могли ничего гарантировать.

С воздушной техникой тоже начинались проблемы — из-за появления у немцев во все большем количестве бронированных ЗСУ уже и атаки штурмовиками становились менее эффективными. Жалко — мы ведь только-только нащупали ключик к взламыванию немецкой обороны, чем и воспользовались в боях под Брянском. К сожалению, немцы тоже умели складывать два и два — вот у них и пошли эти ЗСУ, причем еще до Брянского сражения. Еще бы — мы почти два года тиранили их своими штурмовиками, так что время на создание нового оружия у них было — сейчас они просто начали добираться до фронта в массовом количестве, хотя и ранее боевые части начинали мало того что ставить свои зенитки на самоходные платформы, так еще и обкладывали их броней. Но это был эрзац, пусть и более эффективный, чем открыто стоящие зенитные орудия. Сейчас пошел вал. А жаль — у нас только-только начал поступать в войска очень интересный боеприпас.

Все началось с выдвинутого в начале лета предложения "А давайте стрелять кумулятивами по дотам". Точнее, началось еще раньше, когда штурмовики, выпустив по немцам все рс-120, получали запрос от поддерживаемых войск на подавление укреплений. И что делать? Стреляли чем оставалось, причем у штурмовиков ничего более мощного чем кумулятивных рс-60 могло и не оказаться — ими и палили — не поразить, так хоть напугать. И пехота потом говорила, что некоторые доты стояли как живые, только мертвые — фрицы внутри сидят, но уже не дышат. Так-то — для бронетехники — этого калибра пока хватало с любых ракурсов, да еще мы сделали их не чисто кумулятивными, а кумулятивно-осколочными — добавили немного готовых поражающих элементов, а то рядом с танком обычно трется пехота — и танк прикрыть, и самим прикрыться — симбиоз, блин. Так вот и про них мы и не забыли. Вот по этим следам мы и начали разрабатывать тему стрельбы по укреплениям кумулятивными снарядами.