Безбашенный - Друзья и союзники Рима [с иллюстациями]

- Восковая модель с нас же и лепилась, хи-хи! - призналась Аглея, - Леонтиск давал мальчишке деньги на покупки для мастерской и на мелкие собственные расходы, а он экономил их, как мог. А нам же на наши покупки того, что в школе выдавали, не хватало, ну мы и искали способ подзаработать. Вот, к нему приходили, когда его хозяин бывал пьян, и позировали. Ну, в основном я позировала, а Хития в это время покупала на Агоре нужное для нас обеих, но иногда мы с ней менялись, так что кое-что в статуэтке и от неё. Всё ведь тайком, конечно - если бы в школе узнали, нас бы выпороли и перестали бы выпускать в город...

- Нам на месяц выдавали тридцать драхм, - поснила Хития, - Что сейчас на них можно купить? У кого-то родители достаточно богаты и присылают из дому, а кому-то приходится выкручиваться и зарабатывать самим. А как зарабатывать? Ведь не телом же торговать - за это, если узнают, сразу выгонят в портовые порны. Одна у нас как раз за это так и вылетела. Вот, мы позированием зарабатывали...

Потом мы рассказали о результатах нашего предварительного расследования и стали прикидывать, чего с этой Федрой Александрийской делать - уконтрапупить на хрен, изувечить или просто шугануть до жидкой усрачки. Ясно ведь и ежу, что даже и расколи мы старую Фрину - доказать официально ничего не удастся. Ну кто пойдёт на осуждение знаменитой гетеры, одной из тех, которыми и славен Коринф, ради каких-то ничем ещё не прославленных и никому ещё неизвестных выпускниц? Даже Володя, получивший от той александрийки как-никак давеча изрядное удовольствие, пришёл к выводу, что так это дело оставлять нельзя, и если будет принято радикальное решение - заявил, что готов пристрелить эту стерву или прирезать собственноручно.

- Да разве в одной только ей дело? - сокрушённо махнула рукой массилийка, - Нас когда в гетеры посвящали, так её при этом не было - она ведь только для следующего потока наставницей будет. И вот, вручают мне пояс, поздравляют с получением высшего разряда - и желают мне поскорее найти город, в котором я окажусь самой лучшей и неотразимой. И - на случай, если вдруг намёка не пойму - добавляют, что Коринф не столь велик, чтобы вместить всех выпускаемых школой гетер.

- И мне то же самое сказали, хоть и дали только низший разряд, - сообщила спартанка, - Я даже удивилась, когда и мне намекнули на необходимость подыскивать себе город. Получается, храм даже освобожданет меня от обязанности служить телом в празднества Афродиты и от немалого налога с доходов, лишь бы спровадить из Коринфа? Но ведь и в других городах хватает своих гетер, которые нигде нам не будут рады. И вот что нам теперь делать?

- Что делать? Ну, для начала расскажите-ка мне, девчата, как вы вообще-то представляете себе своё ремесло в самом идеальном для вас варианте. Или - я задам вам тот же самый вопрос иначе - до какой жизни вы ХОТИТЕ докатиться, занимаясь своим ремеслом? - я развалился поудобнее в кресле и прикурил от светильника сигариллу...

- Вот это - совсем другое дело! - воскликнула Аглея, указывая на уже почти спокойное море, - И болтанки этой невыносимой больше нет! - качка в самом деле стала мягкой и плавной - не то, что со вчерашнего вечера, всю ночь и сегодняшнее утро.

- Это разве болтанка? - ухмыльнулся Велтур, - Вот за Геракловыми Столбами - там будет настоящая болтанка!

- Ещё сильнее?! И как же это можно выдержать?! - ужаснулась Хития.

- Сильнее, чем сейчас, - пояснил ей Васькин, - Волны больше, и качка сильнее, но тоже плавная, если не штормит...

- А если штормит?

- Тогда - как было с вечера, только сильнее...

- И как же там по морю плавают, за этими Столбами Геракла?

- Человек ко всему привыкает, - пожал плечами испанец.

- Ага, всё дело в привычке, сказал ополченец и наступил на мину, - добавил я по-русски, отчего наши заржали, а шурин перевёл обеим гетерам на греческий, заменив ополченца охотником-следопытом, а мину - ямой-ловушкой.

- Может быть, оно для вас и к лучшему, - задумчиво проговорила массилийка, - Меньше ЭТИХ плавает...

Я как-то даже и не сразу въехал, что она имеет в виду конвоирующую наш караван пузатых "купцов" римскую трирему, к виду которых мы уже давным давно привыкли и практически не обращали на них внимания. На этой как раз, пользуясь ослабшим волнением, отдраили порты нижнего яруса, которые в прошедший недавно недошторм у этой низкобортной посудины вполне могло и захлестнуть волной, да спустили на воду вёсла, после чего начали убирать верхние. Начальник судна явно решил потренировать сидящих на нижнем ярусе гредцов-новичков.

- За что ж ты так римлян не любишь? - поинтересовался я с усмешкой.

- Не всех - к тебе и к твоим друзьям это не относится, - уточнила Аглея, - А этих и им подобных - есть за что...

- Чем-то насолили тебе? Вроде бы, в Масиилии их нет...

- В Эмпорионе - я ведь говорила уже, что наша семья родом оттуда? Вот из-за них как раз мой отец решил в Массилию перебраться. У нас в Эмпорионе, правда, не сами римляне гарнизоном стояли, а их союзники-италийцы - самниты, кажется - так они ещё хуже. Римляне только высокомерием своим раздражают и дурными манерами, но хотя бы дисциплинированы, а эти - наглые, разнузданные, к женщинам пристают, воруют, грабят, за любую мелочь, которую по службе выполнять обязаны, взятки вымогают, и управы на их бесчинства у их командиров не сыскать - те сами такие же, а их к главному начальнику римлянину по любой мелочи ведь не набегаешься. Отец говорил, что даже варварская солдатня Ганнибала, когда была в городе, вела себя гораздо приличнее этих...

- Гегемоны! - хмыкнул я, - Обыкновенная дорвавшаяся до власти деревенщина, да ещё и второсортная, а тут вдруг пупами земли среди вас оказавшаяся.

- Первосортная, можно подумать, лучше! - фыркнула спартанка, - У нас сами римляне проходили, так тащили всё, что плохо лежит, ещё хлеще наёмников Набиса! И тоже грабили и вымогали! Так от наёмного разбойничьего сброда иного и не ждёшь, но эти-то - освободители от тирании, называется!

- Так разве ж от хорошей жизни?

- Ты их, получается, оправдываешь?

- Не оправдываю, но понять как солдат солдата - могу. Наёмник сколько за свою службу получает? Драхму в день? Мы, когда рядовыми солдатами служили - ну, неважно, где и кому - и то больше получали. Но - пусть будет ваша эллинская драхма в день. Римский легионер свой денарий, равный вашей драхме, получает не за один день, а за три - сто двадцать денариев или ваших драхм в год. Но и из них у него сразу же высчитывают сорок пять денариев за паёк...

- То есть, его кормят, и он не голодает! - заметила Хития.

- Да разве ж в этом дело? За паёк - заплати, за новую тунику или обувь взамен сношенной - заплати, за починку испорченного оружия - заплати. И что после всех этих вычетов останется от его и без того скудного жалованья? Что он привезёт домой семье? А дома его земля никем не обрабатывается, семья бедствует и в долги влазит, и тут хотя бы с долгами этими расплатиться - и то задача! - я припомнил жалобы давешней солдатской вдовы Летиции на тяжкую крестьянскую долю гордых квиритов, - А сколько лет солдаты Тита Квинкция Фламинина не были дома? Три года? Так это те, которых он сам привёл, а те, которых он получил от предшественника? Некоторые, наверное, и все пять лет. А из добычи после триумфа своего полководца они получили аж по целых двести пятьдесят ассов. Это двадцать пять денариев или ваших драхм - меньше месячного жалованья вашего наёмника. Сильно они поправили их пришедшие за эти годы в полное запустение хозяйства? Римский сенат получает величие и международное признание, консулы - триумфы, славу и почёт, их родственники и друзья богатеют на военных подрядах и на приобретаемых за бесценок трофеях, а что получают добывшие для них всё это солдаты кроме тягот службы и разорения своих семей? Как тут не помародёрствовать при случае?