Безбашенный - Друзья и союзники Рима [с иллюстациями]

- Ну, ты сравнил! - прикололся я, - Во-первых, я ещё не был женат и мог воротить всё, чего захочу, лишь бы купилок хватило, так что для Велии наличие у меня наложницы было уже данностью, которая не обсуждается. Во-вторых - не забывай, на ком я женат. Античные бабы, да ещё и аристократки, совсем по-другому на это дело смотрят. А в-третьих, Софониба - бастулонка, то бишь обфиникиенная бастетанка.

- Офиникиевшая, короче.

- Ага, офиникиевшая. По культуре и обычные-то бастетаны где-то на том же турдетанском примерно уровне, а уж офиникиевшие - тем более, так что Софониба - не дикарка ни разу. Да ещё и не деревенская, а горожанка из Секси. Воспитана, с городской жизнью знакома - с чего бы им с Велией скандалить? А где ты ТУТ такую найдёшь? Раз уж ты так загорелся - вернёмся в Оссонобу, напомнишь - поищем тебе нормальную наложницу, хотя бы к элементарному порядку приученную...

- Да хрен ли мне тот порядок? Что я, на геологической практике в институте не был? И в экспедиции ездил, и в палатке спал - всё было. Платили бы нормально для такой работы - может, и работал бы по специальности. Что я, не понимаю разницы между настоящим делом и перекладыванием бумажек? Нормальную наложницу, как ты это понимаешь, Юлька мне в натуре зачморит, а вот такую, вроде этой - ага, пусть попробует!

Тут уж мы всей компанией со смеху грохнули - даже Трай, по-русски ни слова не понимавший и улавливающий суть лишь из общего контекста, да нашей жестикуляции. Посмеялись, пообсуждали достоинства веттонки и шансы Серёги усмирить её, оценив их - ну, всё-же несколько выше нуля, скажем так. А тут как раз и Сапроний с мужиками наконец разобрался, и очередь дошла до баб. Я подмигнул центуриону, и тот вытолкнул вперёд эту амазонку местечковую. Когда ей развязали рот, оказалось, что она ещё и по-турдетански изъясняться может - ну, примерно как наши среднеазиаты или кавказоиды по-русски.

- Отец Бетика ходи, домой не вернись. Брат Лузитания на вас ходи, домой не вернись. Жених Лузитания ходи, Толетум два раз ходи, домой раненый вернись - ваш большой камень его здесь совсем убивай. Друзья жених - два Лузитания ходи, домой не вернись, два Толетум ходи, домой не вернись, один здесь в поле ваш солдат убивай. Один подруга ваш стрела убивай, второй - ваш большой камень убивай, - выложила она нашему командующему свой "перечень претензий", - Здесь ваш солдат третий подруга обижай и я обижай захоти, я не дайся...

- Одного фалькатой серьёзно ранила, - заложил её центурион.

- И сама разбойница, и семейка у неё разбойничья, - констатировал Сапроний, - Налево её! Следующая!

Следующая по-турдетански не понимала ни бельмеса, и её опрашивали через переводчика на лузитанском, который на веттонский похож, да и остальные в основном такими же примерно оказались. Одна на вранье спалилась и повисла на суку вместе с уже тремя мужиками, а прочих распределили - кого направо, кого налево. С бабами-то проще - чаще всего, где мужик ейный, туда же и её. Ещё проще - по тому же самому принципу - оказалось с веттонской детворой. Рассортировав таким образом население деревни - примерно две трети справа и треть слева, военачальник приступил наконец к решению их участи:

- Вы, стоящие справа! Некоторые из вас сражались с нами. Может быть, даже ранили или убили кого-то из наших. Но это была честная война. Одни из вас защищали свою землю и своё селение, другие помогали союзникам на их земле, и за это у нас нет к вам претензий. Мы помогали нашим союзникам, вы - своим, а перед нашим народом и государством на вас вины нет. Вы свободны! Можете остаться здесь или уйти, куда пожелаете! Ведите себя впредь хорошо, и никто из вас больше от нас не пострадает.

- В этой толпе есть несколько человек, участвовавших в лузитанском набеге на Бетику, - заметил Трай, пока оправданным переводили их приговор на лузитанский, - Их вы, получается, прощаете?

- Перед НАШИМ народом и НАШЕЙ страной они ни в чём ещё провиниться не успели, - пояснил я ему, - Если они пойдут в новый набег на Бетику через НАШИ земли - это будет уже нападение на НАС, и тогда разговор с ними будет уже другим...

- А в обход ВАШИХ земель, значит - можно? - сразу же уловил суть кордубец, - Тонкая политика?

- Она самая. Пока эти земли ещё не наши - можно ходить в набеги через них, если эти набеги не на нас. Станут нашими - будет уже нельзя. И чем скорее в Риме это осознают и примут правильное решение, тем раньше РИМСКАЯ Бетика заживёт тихо и спокойно под НАШИМ прикрытием. А какую политику проводил бы ты сам на НАШЕМ месте и в НАШИХ обстоятельствах?

- Ну, тоже в интересах своего государства, конечно. Но у вас как-то слишком уж цинично получается. Вам сейчас не составило бы ни малейшего труда повесить и этих бандитов или продать их в рабство. Ну, пусть не всех, раз у вас такая политика, но хотя бы уж одного, самого неисправимого - сейчас никто из них и не пикнет.

- Сейчас - в окружении копий и мечей наших солдат - да, никто не пикнет. А позже, когда мы уйдём? Эти дикари не мыслят пока своей жизни без войн и набегов, и удачливый бандит - один из самых уважаемых и авторитетных людей в их среде. Разве можно искоренить это в одночасье? Мы ещё не настолько сильны, чтобы делать своими врагами ВСЕХ веттонов, да и зачем это нам и позже, когда мы будем сильнее? Зачем нам вообще лишние враги? Вот этим двум третям мы сейчас показали, что с нами, если нас не злить, то можно уживаться и мирно. Не все они, конечно, поймут всё правильно, но кто-то поймёт, и такие нашими врагами уже не будут.

- А вот эта треть слева?

- Сейчас увидишь...

- Вы, стоящие слева! - обратился Сапроний к ним, - С вами разговор будет другой. Вы сами - или ваша ближайшая родня - нападали на наши земли. И вы нападали первыми - мы пришли сюда только сейчас и пришли только из-за вас. Только из-за ваших набегов мы напали сегодня на ваше селение, как и на селения ваших соседей, люди из которых тоже участвовали в набегах на нас. Это на вашей совести все ваши убитые нами в эти дни соплеменники. Простят ли вам это остальные - это их дело, но мы прощать вам ущерб, причинённый нам, не собираемся. Вы все уйдёте с нами и будете искупать свою вину перед нашим государством тяжёлым и честным трудом. Или своей ценой, которую за вас заплатят на невольничьем рынке. Я знаю, о чём вы все сейчас думаете. Надеетесь сбежать или взбунтоваться? Карпетаны, которых мы ведём с собой из самого Толетума, расскажут вам о судьбе тех, кто на это решился. Но вы, конечно, храбры и отважны, и вас это не пугает? Вот и прекрасно! Моим лучникам и кавалерии будет как раз кстати ещё одна хорошая тренировка, и я буду с нетерпением ждать, когда же вы им её предоставите. Я смотрю на вас и думаю - а стоит ли вообще с вами возиться? Ведь все вы - наши враги, а хороший враг - мёртвый враг, не правда ли? Не лучше ли перебить вас прямо сейчас и забыть о вас раз и навсегда? Но - к счастью для некоторых из вас - у нас так не принято, и с вами будут обращаться справедливо. Кто заслужит смерть - умрёт, а достойный жить - будет жить. Многие из вас - кого мы не убьём по дороге за попытку бунта или побега - будут ленивы и непослушны. Такие рабы нам не нужны, и мы их продаём - одних за море маврам, других - римлянам. У римлян работают и такие - да, даже такие, в цепях и под бичами надсмотрщиков - правда, обычно почему-то недолго. Рабы у римлян почему-то мрут как мухи, и им всё время требуются новые. А нам столько не нужно, и мы всегда готовы продать им тех, кто не подходит нам. Так что если кому-то из вас придётся не по вкусу рабство у нас - вы знаете теперь, как вам сменить нашего хозяина на римского или мавританского. Я не знаю, многие ли из вас сумееют, а главное - захотят быть хорошими рабами, послушными и усердными. Думаю, что очень немногие. Но кто захочет и сумеет - с теми будут обращаться хорошо. Такой раб у нас может заслужить освобождение и стать приличным человеком, которого никто и никогда не попрекнёт его рабским прошлым. Вы услыхали всё, что я хотел вам сказать. Судьба каждого из вас - в его собственных руках. Думайте и выбирайте.