Безбашенный - Друзья и союзники Рима [с иллюстациями]

- Точно в прошлом? Смотри мне! - рана была явно свежее прошлогодней.

- Да, уже в этом году. Но под Толетумом, богами клянусь!

- Молодец, так бы и сразу. Ты - направо. Следующий!

Со следующим всё было понятно - ранен буквально сегодня и слишком молод, чтобы иметь длинный "послужной список".

- Сразу направо! - махнул рукой Сапроний, - Следующий! Ты! Где и когда ты лишился уха?

- В Бетике два года назад.

- Участвовал в том лузитанском набеге?

- В нём... Едва ноги унёс из-под Илипы...

- А с кем сражался?

- С римлянами.

- Прямо с легионерами?

- Да, с легионерами.

- А рана - явно от фалькаты! Зачём врёшь? Вздёрнуть! - солдаты поволокли приговорённого к дубу.

- С вашими сражался, с вашими! - запоздало выкрикнул тот, когда ему уже надевали на шею петлю.

- Поздно! Я предупреждал всех, чтобы не смели мне врать. Сказал бы правду сразу - тоже пошёл бы направо и ещё пожил бы, а теперь, когда соврал - только верёвка.

После того, как повешенный закачался на суку, прочие веттоны сразу оценили все преимущества честности и быстренько взялись за ум. Один, практически ни бельмеса не понимавший по-турдетански, трижды повторил переводчику, дабы тот даже случайно не переврал перевода, что участвовал в прошлом году в набеге на нашу часть Лузитании, а недавно - в неудачной попытке напасть на наш обоз.

- Налево! - решил наш командующий, - И не трясись, тоже будешь жить, - этот оказался первым и пока единственным, направленным налево, и это его здорово напрягло.

Следующий оказался лузитаном, сбежавшим с нашей территории и осевшим в конце концов среди веттонов - эдаким политическим эмигрантом. В набегах на нас не участвовал, но под Толетумом был оба раза, и оба раза сражался против нашего союзного римлянам контингента.

- Направо! - постановил Сапроний после некоторых раздумий.

А вот лузитана помоложе, точно так же ушедшего от нашего завоевания, но участвовавшего в попытке набега на наши рубежи, он завернул налево.

- В чём смысл разделения? - не въехал Серёга.

- Увидишь, когда он рассортирует всех, - хмыкнул я, - Тут тонкая политика...

Толпа ожидавших решения своей участи была ещё приличной, и разбор их дел мог затянуться надолго. Человек пять только и рассортировали, когда к разбиваемому у самой деревни лагерю подтянулся и наш обоз, а к нам подъехал Трай, отряд которого Нобилиор после взятия Толетума послал с нами в качестве ответной союзнической помощи. Как раз наш обоз вместе с частью наших легковооружённых его кордубцы и охраняли.

- Я бы просто повесил каждого десятого, а из оставшихся половину угнал бы в рабство, - проворчал кордубский аристократ, наблюдая это медленное судилище.

- И я бы тоже, если бы мы не имели видов на эти земли и на всех этих людей в будущем, - ответил я ему, - Но мы надеемся, что когда-нибудь все они станут нашими, и поэтому с ними у нас - тонкая политика, - напустил я ему тумана, как и Серёге.

- Приучаете будущих подданных к справедливости их будущей власти? - тут же въехал в суть Трай.

- Вроде того. Что вины не спустим, но и безвинно не обидим.

- Ну, если вы рассчитываете их заполучить - тогда, конечно, смысл есть...

Мы прошлись по захваченной деревне, которую солдатня походя избавляла от лишнего имущества, а заодно и приводила в относительный порядок, разбирая трупы. Наших пало немного - со своего места мы не насчитали и десятка, так что, скорее всего, десятка полтора окажется, максимум - два. Тоже безобразие, если учесть, что настоящих вояк в деревне на момент её штурма оставалось уж всяко не больше, но уличные бои и зачистка - занятие сволочное, и у солдат в нём преимущества перед знающей здесь каждый угол деревенщиной невелики - не то, что в чистом поле. Да и раненых для этой дыры что-то многовато получилось...

- Твоя центурия, кажется, разместилась поодаль, Курий? - я узнал легионера, склонившегося у костра над одним из раненых.

- Я отпросился у центуриона, почтенный, - ответил знакомый, - Сына вот зацепило. В первый раз призван, так весь поход везло, а сейчас вот, на пути домой...

- Рана серьёзная?

- Неприятная, почтенный. Остриём фалькаты в бок - небольшая, но глубокая. Вроде бы, ничего важного и не задето, но плохо будет, если загноится...

- Что ты ему под повязку кладёшь?

- Да вот, лист подорожника разжевал...

- Пыльный, даже в воде не промыл! Выбрось-ка эту дрянь! Амбон! Ну-ка, неси сюда мою сумку - ту небольшую, которая со всякой мелочёвкой! - слуга быстро нашёл и принёс требуемое, - Так, для начала промоем рану вином, - я достал серебряную фляжку, - Нет, сперва дадим глотнуть - осторожнее, не захлебнись! Небось, ни разу в жизни такого не пробовал? Потом будешь хвастаться друзьям, что пил в походе элитное карфагенское, гы-гы! А теперь - терпи, боец, центурионом будешь...

Вино, конечно, не чистый спирт - на будущее, кстати, надо обязательно взять на заметку, но сколько-то спирта в нём всё-же есть - не зря же южане пьют слабенькое вино вместо воды, хоть какое-то обеззараживание. Но и щиплет маленько, не без того - вон как парень поморщился, когда рану ему промывали. В качестве награды за терпение я дал ему глотнуть ещё. Потом достал маленькую тыквенную баклажку, вытащил пробку и вытряс из неё пару кусочков застывшей красноватой смолы, при виде которой у Трая аж челюсть отвисла. А я расстелил поданную мне Амбоном чистую тряпку, положил на неё плоский камешек и растолок на нём смолу в порошок набалдашником рукояти кинжала. Потом капнул туда несколько капель оливкового масла и хорошенько размешал в нём порошок, получив густую мазь.

- Вот этим мы ему сейчас рану смажем - вот так, много не надо. А эти остатки, Курий, спряч - используешь потом для следующих перевязок. И на вот ещё на запас, - я вытряхнул ему ещё три кусочка смолы, - Ты запомнил, как это делается? Если не найдёшь масла, то годится и свежий жир - лучше овечий, но сгодится в случае чего любой, хоть кроличий, лишь бы свежий был...

- Постой, Максим! Это же... Это же драгоценная кровавая смола с далёких Островов Блаженных, которую привозят финикийцы?! - Трай, похоже, не верил своим глазам.

- Ага, она самая, если жена ни с чем не перепутала, - ответил я ему с самым невозмутимым видом, хотя едва сдерживал смех от его ошарашенной физиономии, - Дала вот с собой на всякий случай, но нам никому не понадобилось. Не пропадать же добру впустую, верно?

- Аааа, - кордубец добротно выпал в осадок.

- На вот и тебе - вдруг пригодится? - я отсыпал несколько кусочков и ему, добивая его окончательно.

- Это же смола страшно редкого дерева, которое должно расти тысячу лет, пока не начнёт выделять её...

- Ну, не тысячу - это финикийцы врут развесившим уши ротозеям, чтоб цену своему редкому товару ещё набить. Всего-то пару-тройку столетий...