Безбашенный - Арбалетчики в Вест-Индии [с иллюстациями]

- Вовсе нет. Мы хотим, чтобы Рим выполнил своё обещание и защитил их от тебя.

- И каким образом он это сделает?

- Для этого Риму понадобится местный союзник, который прикроет Бетику от твоих набегов.

- И кто им станет?

- Какая тебе разница, Ликут? Тот, кому мы поможем стать им. И с ним ты тоже будешь дружить - тайно, конечно. А для всех, кому о вашей дружбе не полагается знать, вы с ним будете злейшими врагами.

- Но ведь мне тогда придётся воевать с ним! Или я чего-то недопонял?

- Да, ты будешь с ним воевать, - разжевал я ему, - Мы потом договоримся с вами обоими, как именно это будет происходить...

В общем, покидал нас свежеиспекаемый нами лузитанский царёк в полной прострации от нашего цинизма. Нет, он, конечно, был наслышан краем уха о некоторых подробностях "войны" Кулхаса с Кордубой, и понятие "договорных" военных действий ему было известно, но не до такой же степени! И это ведь он ещё не знал всего!

- Ну вы с отцом и интриганы! - прикололся Фабриций, для которого такая степень политического цинизма тоже была внове, - Я с вас... эээ... делаюсь хреном?

- Ага. Я и сам с нас хренею, гы-гы!

А ближе к вечеру нас посетил и будущий турдетанский "друг и союзник Рима". Миликон был одним из мелких турдетанских вождей, подвластных Кулхасу и участвовавших в его мятеже, и хотя тот мятеж прекратился мирно, а в новом он явного участия не продемонстрировал, римляне со временем вполне могли припомнить ему старое. Во избежание этого Миликону не повредило бы "искупить вину" и уж всяко не следовало раздражать новых хозяев страны дополнительно. А легко ли от этого удержаться, когда сами римляне не очень-то стараются не раздражать турдетан?

- Два соседних городка Катон заставил сдать оружие и срыть стены! - поведал он нам то, что мы знали уже и без него, - А как им теперь от лузитан защищаться, когда эти разбойники в очередной набег припрутся? Римляне защитят? Что-то верится с трудом!

- Нам тоже! - заверил его Фабриций.

- И кто же нас тогда защитит?

- Спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - глубокомысленно изрёк я, - Если не ты, то кто же?

- И каким образом? Римляне и к моему-то городку уже начинают приглядываться - уж больно удобное место занимает и уж больно хорошие земли у жителей! - этим он нам с Фабрицием тоже никакой Америки не открывал. Как раз по этой причине мы и выбрали именно его из нескольких ему подобных и ничем его не худших...

- Один городок возле Кордубы - такой же, как и мой, и вождь его - мой хороший знакомый, - продолжал просвещать нас Миликон, - Так к нему римляне тоже приглядывались так, как сейчас ко мне. Он даже и в кулхасовском мятеже не участвовал, в этом новом - тем более, незачем ему было, и уж подавно ничего такого не замышлял. А когда Катон подавил мятеж - его тоже не разоружали, но начали приглядываться. Пару месяцев назад на одну из его деревушек кельтиберские разбойники напали, он их нагнал и побил, а главаря ихнего судил и на суку вздёрнул. Всё было справедливо и по обычаю, и на своей земле он был в своём праве. Да только вот те кельтиберы оказались римскими наёмниками! Прошла пара недель - и к городку подступил отряд римлян, а с ними несколько отрядов илергетов и тех же кельтиберов из вспомогательных войск. Обвинили его в нападении на римские войска и в подготовке мятежа. И что он мог поделать? Городок разграбили, жителей увели и продали в рабство, его самого увезли в Новый Карфаген на суд - не знаю, чем кончилось, но вряд ли чем-то хорошим. И думаю, он десять раз успел пожалеть, что не участвовал в тех мятежах. А на днях я прослышал, что в городок скоро прибудут италийские колонисты и поселятся в нём. Понимаете, что происходит? Вот и ко мне теперь так же приглядываться начинают, и я сижу тише воды, ниже травы. А вы мне тут силы наращивать предлагаете...

- Не прямо сейчас и не в твоём городке, - терпеливо поправил его мой непосредственный, - Твоего городка у тебя уже, считай, нет. Считай, что ты его уже римлянам подарил.

- Римлянам?! Да я лучше умру с мечом в руках у его ворот!

- Так и случится, если ты сделаешь такую глупость. Ладно, ты умрёшь героем, и прославишься посмертно. А что будет с твоей семьёй? И что будет с твоими людьми - теми, кто не погибнет героями вместе с тобой? Как ты думаешь, долго ли они будут славить тебя, погибая на рудниках в рабстве у римлян? А римляне будут рады. Они, правда, получат меньше рабов, чем надеялись, но твой городок всё равно достанется италийским колонистам. Городок неплохой, стены крепкие, земли вокруг них тучные - они будут довольны. Кто-то из них, возможно, даже помянет тебя добрым словом за такое наследство...

- Если получит его! Да мы лучше сожжём свои посевы, перебьём скот, зажжём городок и заколемся сами у порогов своих домов!

- В этом случае италийцам придётся потрудиться над разборкой завалов и строительством нового, уже своего италийского городка. Но земля всё равно достанется им, и они ей будут довольны.

- Так что же вы мне предлагаете? Взять и в самом деле подарить всё проклятым римлянам?

- Не подарить, а обменять. Когда на твоих людей нападут разбойники - зачем тебе повторять ошибки твоего знакомого? Ты возьмёшь их живыми, а раненым даже окажешь помощь, и ни один волосок не должен будет упасть с их голов, пока они находятся в твоих руках. Ты пригласишь свидетелей от соседей и покажешь им, что натворили эти бандиты. А потом, прихватив с собой и этих свидетелей, сопроводишь пленников в Кордубу - римскую, не испанскую. И там - добьёшься приёма у римского претора, сдашь бандитов ему и потребуешь справедливого суда над ними...

- На котором меня же и обвинят в нападении на римских союзников и их аресте?

- Конечно обвинят. Поэтому - только со свидетелями из неподвластных тебе и лояльных к Риму поселений, свидетельство которых будет трудно оспорить. А несправедливо осудить тебя в их присутствии будет не только труднее, но и опаснее по последствиям. Бунт одного только твоего городка претору был бы только на руку, но бунт всей возмущённой явной несправедливостью округи ему не нужен. Этого не одобрят в Риме.

- И вы верите в то, что римский претор осудит и справедливо накажет разбойников, которых сам же, скорее всего, и подослал?

- Конечно нет. Этого ему не простят их соплеменники, с которыми ему тоже ссориться не с руки. Даже отречься от бандитов он не сможет, и это поставит его в неловкое положение перед тобой и твоими свидетелями. Как он выкрутится из него, мы не знаем, но как-то, конечно, выкрутится. Скорее всего, затянет следствие и придумает какой-нибудь благовидный предлог, чтобы вообще замять это дело.

- И чего я этим добьюсь? Мне ведь нужна справедливость!

- Разве? - хмыкнул я, - Я думал, тебе нужно спасти свою семью, своих людей и себя самого от смерти и рабства...