Александр Калмыков - Жаркий декабрь

– И что же получается, – задумчиво и почти растерянно вопросил Сталин, – гора родила мышь? Можно понять, когда к врагу сознательно переходят бывшие нэпманы, дворяне и кулаки. Также естественно, что многие бойцы, оказавшись в плену, просто хотят спасти свою жизнь. Но почему вот так, в мирное время, человек с очень перспективным будущим бросает все и бежит за кордон?

– Привык к сладкой жизни за границей, – пожал плечами Берия, – а тут подходит к концу срок пребывания в посольстве. Вот и все.

Сталин разнервничался настолько, что за отсутствием любимой трубки начал грызть карандаш. То, что его младший сын Василий вырос избалованным, он уже и сам видел, тут никакие послезнания не нужны. Как же тут не волноваться.

Неловкую паузу очень вовремя прервал появившийся Молотов. Он немного удивился, когда Верховный попросил у него сигарету и закурил, но дипломатично не подал виду.

Уточнив, что никого больше ждать не нужно, наркоминдел перешел к освещению будущих событий в Азии, а точнее, к «жемчужине» британской короны:

– Пока Индия японцам не по зубам, – начал Молотов, отступая при этом от сухого официального стиля. – Но за зиму они разгромят колониальные войска в Бирме, а весной полностью очистят страну от англичан.

Сталин нетерпеливо махнул рукой, это он и так знал. Но, не обращая внимания на жесты Верховного, нарком невозмутимо продолжал:

– После оккупации Бирмы коммуникации японцев сильно растянутся, войскам потребуется пополнение, так что подготовить наступление на Индию быстро не получится. Но вот что мы уточнили у попаданца незадолго до того, как он исчез в неизвестном направлении. С одной стороны, японцы понимают, что неподготовленное наступление при плохо организованном снабжении – это самоубийство. Волнения индусов, конечно, несколько сковывают англичан, но японское командование не слишком полагается на этот фактор. Но с другой стороны, им совершенно ясно, что, обладая всеми ресурсами Индии, англичане рано или поздно соберут новые силы, которым японцам просто нечего будет противопоставить.

Молотов сделал паузу, чтобы слушатели могли взглянуть на карту и оценить огромные размеры азиатского театра военных действий.

– Я все-таки не пойму, в чем принципиальная разница, – признался Шелепин. – Что же изменилось по сравнению с той историей, кроме того, что война в Азии началась на две недели раньше?

– Во-первых, после остановки октябрьского наступления немцев и последовавшими за этим окружениями фашистских войск, японцы больше не рассматривают варианты нападения на Советский Союз. Войска из Маньчжурии и резервы из метрополии постепенно перебрасываются в Юго-Восточную Азию. Во-вторых, после вторжения японцев на Гавайи и разгрома англичан на всех фронтах Ганди решил, что поражение колонизаторов неизбежно. Он начал требовать независимости гораздо раньше, чем предполагалось, и индийский национальный конгресс его тут же поддержал.

– Но вы сами сказали, что этот фактор не очень значимый, – заметил Рокоссовский.

– Был незначительным, но, похоже, все изменилось. Поясню подробнее. – Молотов достал из папки листок, чтобы не ошибиться в цифрах, и зачитал: – Пятая часть риса, потребляемого в Бенгалии, импортировалась из Бирмы, а ее захватят значительно раньше, учитывая две недели форы и маньчжурские дивизии. Добавлю, что в данном регионе семьдесят процентов риса приходится на зимний урожай, и как раз его бирманцы соберут, уже находясь под оккупацией Японии. Далее, весь водный транспорт Бенгалии, а это примерно 65–70 тысяч лодок, британцы конфискуют, впрочем, как и наземный – телеги, автомобили, слоны. Это значит, что местные жители не смогут ловить рыбу и доставлять зерно на рынки. Помимо этого, опасаясь вторжения, англичане прогонят от 150 до 200 тысяч человек, проживающих на границе с Бирмой, чтобы построить свои укрепления. Опять-таки это произойдет еще до сбора урожая. Также будут форсированы меры по созданию стратегического запаса продовольствия для британских войск.

– И все же изменения по сравнению с прежней историей не очень существенны, – упорствовал Рокоссовский. – Их недостаточно, чтобы изменить ход войны.

– Подождите, я подошел к самому главному. В 1943 году, во время массового голода в Индии, урожай риса был лишь чуть меньше среднего. Да, представьте себе, такой вот парадокс. Урожай нормальный, а люди умирают от голода. Андреев припомнил цифру – даже в этот голодный год в Бенгалии собрали на миллион тонн риса больше, чем в нынешнем сорок первом. И действительно, по предварительным оценкам, урожай в этом году составит 6 миллионов 770 тысяч тонн при среднем значении восемь – восемь с половиной. То есть почти на двадцать процентов меньше.

– Вот оно что, – Меркулов даже привстал и нагнулся над картой Азии, рассматривая место будущей трагедии. – Это значит, что уже принятых британским правительством мер более чем достаточно, чтобы началась катастрофа. А что же премьер станет делать в такой ситуации?

– Нет никаких сомнений, что снижать экспорт зерна в Великобританию Черчилль не станет. Мало того, велика вероятность, что в ответ на массовые выступления индусов колониальная администрация намеренно усугубит ситуацию на продовольственном рынке.

– То есть жертвами голода в Бенгалии станут не три-четыре миллиона человек, – помрачнел Куликов, – а…

– Десятки миллионов. Не исключено, что после такого геноцида Ганди действительно удастся прогнать англичан, или же обессиленная колония, лишенная продовольствия, падет под ударами извне.

– Но не выступит ли ИНК на стороне японцев? – осторожно спросил Берия. – Они, конечно, колонизаторы еще похлеще британцев, но индусы им пока верят.

– И какой позиции придерживается низам Хайдарабада? – добавил новый вопрос Куликов.

– Национальный конгресс новых колонизаторов однозначно не хочет. А что касается Хайдарабада, то мои сотрудники провели консультацию с низамом Осман Али Ханом и пришли к выводу, что с Ганди ему не по пути.

– Так за кого же он? – невольно воскликнул Куликов. – К нам-то он относится хорошо, даже эсминцы подарил.

– Да, хорошо, потому что Советский Союз не претендует на его территории. Англичан он терпит, поскольку они сохраняют статус-кво, японцев боится, но больше всего не хочет единой и независимой Индии. Его идеал – это Индия, расчлененная на много уделов, в которой он сможет править своей страной, как ему заблагорассудится.

– А вот как выгодно нам ? – тихо спросил Рокоссовский. – Не слишком ли мы много тратили… будем тратить на братскую помощь? И нужна ли нам мощная держава с огромным населением, пусть и сравнительно дружеская, у нас под боком? И так не знаем, что с Китаем делать.