Александр Калмыков - Жаркий декабрь

– Это наши? – спросил я Леонова, показывая на поезд.

– Да нет, что ты. Они холодные, кроме головного, конечно. Видишь, дым из труб не идет. Перегоняют куда-то.

Но вскоре прибыла и наша «эрка», судя по бронированной будке, курсировавшая недавно в прифронтовой зоне. Она подцепила эшелон артиллеристов и спешно увезла нас в неизвестность.

Промерзший вагон и пустые желудки, и у нас, и пушкарей, не располагали к особому общению, и ехали мы первое время молча, лишь обменявшись стандартными фразами о мерзкой погоде, и пытался задремать. Как и предсказывал Кончюнас, в столице мы останавливаться не стали, объехав город вокруг. Первая остановка, уже ночью, была только в Калинине. Нам наконец-то выдали дрова для буржуйки и повели на пункт питания. Наголодавшись в дороге, а пообедать не удалось не только нам, весь личный состав батареи торопливо набросился на еду. От вида и запаха горячего кулеша с кусочками сала я непроизвольно сглотнул слюнки и облизнулся. Однако не успел я проглотить и кусочка, как молодецкий удар по плечу заставил меня выронить ложку.

о. Кауаи

Уставшие солдаты, не получившие ни минуты отдыха, тяжело топали в гору, вполголоса поругиваясь, когда спотыкались в темноте об камни или торчащие корни. Дорога, а вернее, совершенно неразличимая в темноте тропка, шла в основном по зарослям, лишь иногда пересекая пастбища или плантации тростника. Наконец, после двухчасового изнуряющего марша, роту остановили у небольшого ручья. Фляжки практически у всех уже опустели, и, получив разрешение сержанта, солдаты дружно бросились к воде. Напившись, все повалились на траву, закрыв глаза и бессильно раскинув руки в стороны. Даже самые выносливые тяжело дышали, утомленные трудным переходом. Но минуты отдыха пролетели как одно мгновение, и последовал новый бросок, только теперь уже не в походном порядке, а в боевом. Примкнув штыки, солдаты развернулись цепью и потопали сквозь густой лес, поминутно чертыхаясь, ибо продираться впотьмах через тропические заросли занятие не из приятных.

Это передвижение – не то атака, не то прочесывание местности, закончилось вполне успешно. Никто не обстрелял американцев, ни один солдат не сломал ногу и даже не потерял оружие. Еще затемно первый батальон двадцать седьмого пехотного полка, завершив глубокий обход противника, занял рубеж на левом берегу Мауэли, притока Ваимеа. Река сама по себе была небольшая, но зато прорезанный ею широкий каньон отлично прикрывал фланг американцев. Едва небо посветлело, комбат распределил район обороны между своими подразделениями. Роте «Си» капитана Коди не повезло, ей достался промежуток между двумя холмами – не самая удобная позиция для обороны. Да еще в трехстах ярдах впереди выгон заканчивался и сменялся рощей. Но жаловаться бесполезно, и офицеры начали ставить задачи взводам, определяя полосы обстрела. Нужно успеть закрепиться до подхода неприятеля, а явиться он может в любой момент.

Вырыв одиночные окопы и установив палатки, солдаты, наконец, услышали долгожданный сигнал к завтраку. Батальонную столовую, естественно, пока не развернули, и голодные пехотинцы сгрудились вокруг маленьких полевых кухонь. После приема пищи все приободрились и приготовились почесать языками, обсудив текущее положение. Но какие подразделения держат фронт рядом, сколько им противостоит японцев и что вообще происходит вокруг, никто не знал, даже сержанты. Старшие офицеры просто показали, где нужно закапываться в землю, не вдаваясь в подробности. Однако непостижимым образом, ведь никто не отлучался от своего взвода, вдруг разнесся слух, что неподалеку обнаружен японский продовольственный склад. Его персонал ретировался без боя, позволив американцам одержать бескровную победу. Кроме моральной стороны успеха, то есть наглядного триумфа американской военной мощи, всех заинтересовала материальная составляющая склада. После короткого совещания с ротным на разведку трофеев послали капрала Фармера с парой ребят. Через полчаса фуражиры вернулись, волоча ящики, содержащие в себе оплетенные рисовой соломой бутылки. Вручив добычу начальству, Билл пренебрежительно пожал плечами:

– Ничего интересного не нашлось. Все пиво стащила чертова рота «Би», а это саке слишком противное на вкус, да и цвет у него подозрительно зеленоватый.

Лица у солдат недовольно вытянулись. Капрал всегда отвечал за свои слова, и если он заявил про неприятный вкус, значит, действительно тщательно его проверил.

Глядя на разочарованного любителя выпивки, Фрэнк, обычно серьезный, не удержался от соблазна подшутить над другом:

– Билл, а ты в курсе, как это о-сакэ готовят? Сначала долго пережевывают рис и сплевывают полученный результат в миску…

Лицо Фармера позеленело, как раз под цвет упомянутого напитка, и лишь присутствие офицеров удерживало его от того, чтобы скрыться за кустиком.

Недовольно покосившись на ящики со спиртным, второй лейтенант Пайпер уточнил результаты экспедиции:

– А съестное вы нашли?

– Только рис и какие-то ужасные консервы из рыбьих голов. Совершенно нечем поживиться.

Посетовав на столь пренебрежительное отношение капрала к продуктам, не проходящим по категории мясного или высокоградусного, Вэнс отправил Фармера обратно за мешками с рисом. Как там дело повернется дальше, неизвестно. Может, вскоре и вареный рис покажется деликатесом. Билл недовольно буркнул, «незаметно» взял одну бутыль и послушно потопал за новой добычей.

Кажется, после бессонной ночи, нелегкого марша и тяжелой работы человек может только без сил свалиться на землю и уснуть. Однако, пока капрал вкушал, вернее, выпивал плоды победы, солдаты продолжали углублять окопы и даже начали рыть ходы сообщений. Старались все на совесть, но в любом деле одних стараний мало, нужны еще умение и навык, а новобранцам их катастрофически не хватало. Так, например, многие новички перед выемкой грунта забывали аккуратно снять дерн, и теперь, чтобы не демаскировать позиции, сержанты гоняли нерадивых подчиненных нарезать куски дернины где-нибудь подальше от линии траншей.

Между тем отдаленный грохот на северо-востоке постепенно становился привычным фоном, вроде шума улиц или ритмичного плеска прибоя. Канонада то стихала, так что становились различимы отдельные выстрелы, то снова перерастала в яростный гул, но полностью не прекращалась ни на минуту. Поэтому спокойствию, царившему на позициях батальона, никто не верил. Обливаясь потом, молодые ребята вгрызались в рыхлый грунт, каждую минуту ожидая выстрела в свою сторону.

И обстрел действительно не заставил себя долго ждать. Но японцы немного опоздали, дав своим противникам время укрепиться. В ответ на робкие выстрелы американцы обрушили на лес, из которого велась стрельба, целый шквал огня, от которого во все стороны разлетались сломанные ветки, щепки и куски коры. За этими фонтанами невозможно было различить, притаился ли кто-нибудь за деревьями, или там уже давно никого нет.