Михаил Ланцов - Новая заря

Но Герай не спешил.

Его войско стягивалось и стягивалось.

Выкатили орудия — все семь десятков своих да обе батареи 3-фунтовых «Единорогов». Пока для демонстрации.

Татары крымские и астраханские, ногаи, черкесы, казаки донские, волжские и уральские, османы, мятежные помещики и прочие. Здесь были все. Странно, что с Днепра казаки не подтянулись. Не успели, наверное, или заняты чем. Да и казанских татар не видно. По стягам, во всяком случае.

Понять численность этого войска было очень сложно, ибо оно постоянно находилось в движении. Наверное, какой-то порядок там, безусловно, был. Но Дмитрию казалось, что оно просто кишело природным, первозданным хаосом…

Но вот какое-то осмысленное действие.

Вперед выехал десяток всадников, направившись к укреплениям.

Император взглянул на них в зрительную трубу и криво усмехнулся. Знакомые все лица: это были его бояре или те, кто был им незадолго до его восшествия на престол. Исключая тех, что уехали в геологоразведку в Пермь, после падения их проекта по присоединению Новгорода к Швеции. А тут были все самые родовитые и влиятельные. Пожалуй, не хватало только Мстиславского и старшего Шуйского. Но первый стоял рядом с Дмитрием и морщился, а второй все еще не вернулся из испанского посольства.

Подъехали метров на тридцать.

И давай голосить, что, дескать, Великий государь, царь и хан Тохтамыш Герай предлагает доблестным и прославленным воинам перейти под его руку. Всем гарантировались поместья. А тем, у кого было, — удвоение оных. Учитывая тот факт, что в легионе абсолютное большинство имело низкое происхождение, — очень щедрое предложение. Мало того — легко реализуемое. Ну и дальше в том же духе. О том, как щедр новый царь Руси к верным людям. О том, как велика и могущественна его армия…

Однако никто из бойцов даже ухом не повел.

— Шугануть? — поинтересовался Петр, когда бояре уже слегка охрипли.

— Только не убивайте, — чуть подумав, произнес император. — Пусть и мрази, но переговорщики. Пусть егерь один выстрел даст. В землю перед ними.

— А может, положим? Где их потом искать? Все одно за учиненное ими предательство положена смерть.

Дмитрий скосился на Петра. Потом на наблюдателей при его войске. Собственно, он взял с собой только австрийца, испанца и француза. Остальные остались в Москве или были при войске Мстиславского. После чего медленно с достоинством сошел с снежной горки и, сев на коня, поехал к передовому люнету.

Бояре явно нервничали. Но без ответа уходить не хотели. Они прекрасно знали: перед ними серьезные бойцы и было бы неплохо избежать битвы. Потери войска Герая их не интересовали, в отличие от возможности сохранить прекрасно обученный и закаленный в боях легион.

— Пятая рота второго линейного батальона, капитан Прохор Иванов сын, — козырнул командир части, занявший этот люнет.

Император кивнул и повернулся к переговорщикам.

— ВЫ! — громко закричал Дмитрий. — ПРИСЯГНУЛИ МНЕ НА ВЕРНОСТЬ! ИМЕНЕМ ВСЕВЫШНЕГО! И ВЫ НАРУШИЛИ КЛЯТВУ! ПОВИННЫ СМЕРТИ!

Пауза.

— РОТА, ГОТОВЬСЬ! — И вся рота пришла в движение.

— ЧТО?! — хором воскликнули переговорщики, завертевшись на своем четвероногом транспорте. Они ведь были всего в тридцати метрах от линии стрелков. Тут даже на конях никуда не сбежишь.

— ЦЕЛЬСЯ! — И все рядовые вскинули свои ружья, наведя их на переговорщиков. — ПО КЛЯТВОПРЕСТУПНИКАМ И ИЗМЕННИКАМ — БЕЙ!

Залп!

Полторы сотни ружей с тридцати шагов по десятку целей — непреодолимая сила. Рухнули все. И люди, и лошади.

— Благодарю за службу, — намного тише сказал император, обращаясь к роте. И, развернув коня, направился к снежной горке, что возвышалась в центре полевого укрепления.

Тохтамыш Герай, наблюдавший всю эту сценку в зрительную трубу, криво усмехнулся. Отдал трубу слуге, что стоял рядом. И приказал артиллеристам приступать к обстрелу. Не получилось так не получилось. Бояр только жаль. Они пользовались большим авторитетом среди помещиков. Без них будет сложнее ими управлять.

Бах! Бах! Бах!

Слитно ударила полубатарея полевых 12-фунтовых «Единорогов», осуществляя пристрелку. Ливонская кампания очень сильно подняла их навык в работе картечной гранатой. Серьезно уточнились баллистические таблицы. Да и привычнее, что ли, это дело стало.

Спустя несколько секунд вспухли белые облачка.

Бах! Бах! Бах!

Следом ударила вторая полубатарея с корректировкой дистанционной трубки.

Накрытие.

Слабое, с сильным рассеиванием ядер, но накрытие.

А среди османских артиллеристов смятение. Они как-то не привыкли к такому обхождению. Ведь откуда-то сверху сыплются пули и ранят — убивают. Картечные гранаты для них были в новинку. Да с такой дистанции! Они-то точно не добьют до полевых укреплений.

Дальше так и продолжили работать — по очереди полузалпами с корректировкой. Тут и сильно не вспотеешь, и стволы не перегреешь.

Османы же продолжали упорно пытаться выйти на огневые позиции. Все-таки обстрел был не очень серьезный. Так — беспокойно свистели пули. Изредка кто-то падал. Слишком уж неточно ложились картечные гранаты.

Выбрались. Заняли позиции. Начали стрелять.

Никакой организованной стрельбы не получилось. У каждой пушки — свой вполне независимый командир. Корректировать ее огонь на предельной дистанции было практически невозможно. Ведь остальные семь десятков орудий тоже пытались сделать что-то подобное. Даже понять — куда ты попал — не представлялось реальным. Большая часть ядер уходила в землю с недолетом. Изредка шли попадания. Но без особого успеха.

А полевые «Единороги» не прекращали своей работы, накидывая картечные гранаты.

Понимая, что они не справляются из-за слишком большого рассеивания, Дмитрий приказал выдвинуть чуть вперед шесть полубатарей 3-фунтовых «Единорогов», которые давали еще большее рассеивание, но докидывали гранаты на интересующую дистанцию.

И вот через полчаса артиллерийской дуэли к шести 12-фунтовым орудиям подключилось восемнадцать 3-фунтовых. Их «пуки» терялись на фоне куда больших гранат полевых орудий. Но дело пошло. Унитарно-картузное [77] Унитарное картузное заряжание подразумевает увязывание вышибного заряда, пыжа и снаряда в один картуз, который и заряжался в ствол. заряжание позволило кратковременно развить просто дикую скорострельность. Шесть выстрелов в минуту на ствол! Дмитрий решил компенсировать неточность и слабость объемом. Пять минут. Пятьсот сорок малых гранат ушли в сторону артиллерийских позиций противника, затопив там все сплошной чередой взрывов.

Полковые «Единороги» укатили назад. Остывать. А полевые перешли на обычные гранаты. Личный состав артиллеристов очень сильно пострадал от этого шквального налета. Много легло. Остальные сбежали, побросав свои пушки. И теперь надлежало их привести в негодность.