Михаил Ланцов - Игра за престол

Тут у толпы с подводы выступил. Там на бочку взобрался и речь толкнул. Полдня не прошло, как в столице наступил натуральный коллапс. Ведь Шуйские, вольно или невольно, умудрились сформировать образ народного героя из Дмитрия. Получалось, что царевич живота не пожалел ради счастья народного, так не посрамим же и мы его! Отстоим Москву от армий, исторгнутых из самой преисподней!

А тут еще и патриарх со своими речами задорными. Дескать, всевышний не оставил детей своих. Явил чудо и позволил трем тысячам московской рати разгромить в пух и прах несметное множество врагов. Да, почитай, без потерь, ибо сам господь бог оборонил их. А сам король Сигизмунд бежал в одном исподнем, едва успев скрыться.

И все бы ничего, да только на очередном микромитинге патриарха попытались схватить неизвестные. Но его легко отстояли. Как оказалось, в толпе, внимающей импровизированной проповеди, имелось с полсотни казаков — они и порубили в капусту тех, кто поднял руку на патриарха. Не всех. Кое-кто смог вырваться и броситься бежать.

Озверевшая от крови толпа двинулась следом.

Конечно, убивали не обычные горожане. Но разве это кого-то когда-то остановило? Чувство сопричастности — опасная игрушка! Откровенно бедственное положение бегунов спасли ворота, обычные кремлевские ворота, что затворились за их спинами, отсекая от ревущей толпы…

— Отче, — обратился к Иову старший среди казаков, когда основной накал спал. Отвел чуть в сторону да и решил полюбопытствовать. — А что, верно ли побил ляхов царевич?

— Верно, — кивнул уставший патриарх. — Побил. Иначе и не сказывал бы. В трех битвах под Смоленском. В первой держал оборону. Там гусар крылатых их посек да пехоте урон великий причинил. Во второй — разгромил лагерь их временный, куда те раны зализывать отошли. А в третьей — захватил пушки, прикрывающие покой основного лагеря под городом, и устроил страшный погром. Сам Сигизмунд с сотней рейтар бежал, да в засаду угодил. Царевич загодя в обход отряд послал с малыми пушками. Вот те короля польского и встретили картечью. Уйти-то ушел, но половину рейтар положил. Великая победа! Чудо!

— Да, — кивнул мужчина с удивительно ржавым голосом, который словно скрежетал. — Настолько, что не похожа она на правду. Не привык я грешный к чудесам.

— Дмитрий писал, что, как уладит все с Сигизмундом, к Москве пойдет. Тогда все и прояснится. Вернется к стольному граду с воинами да трофеями — никто не усомнится.

— Уладит?

— Мир хочет заключить, ибо не с руки нам с ними сейчас воевать, — сказал Иов и растер лицо руками. Устал он очень. Спать хотелось. Голова болела. — И спасибо тебе. Если бы не ты да твои казаки — меня бы к Шуйскому уволокли.

— Пытать?

— Если бы, — зло усмехнулся Иов. — Злодейство они задумали. Шуйский же меня добром пытается уговорить венчать его на царство. Я отказываюсь, ибо не богоугодно это. Вот теперь силой попытается принудить. Хм. А звать-то тебя как? Мне кажется, я тебя уже видел.

— Может, и видел, — усмехнулся казак. — Звали меня как-то в бытность минувшую Иваном по прозванью Кольцо [64] Иван Кольцо — казачий атаман, ближайший сподвижник Ермака. Погиб не то в конце 1583-го, не то в начале 1584 года, попав в засаду мурзы Карачи. Но истории там были мутные, так что автор позволил себе одного из деятелей того похода воскресить. .

Патриарх задумался на минуту, а потом вдруг побледнел.

— Неужто вспомнил? — едко поинтересовался собеседник. Сам Иов ему лично ничего дурного не делал, но был в той команде, к которой он имел счеты.

— Так убили же тебя! Два десятка лет как!

— Убивали да не убили, — кровожадно оскалился Иван. — Напасть — напали. Всех моих вырезали. Сам израненный остался — как выжил, не ведаю. Оклемался немного и понял — возвращаться обратно нельзя. Царь сил в поддержку прислал слезы. Ни людей, ни огненного припаса. Там и гадать нечего — перебьют нас всех. Года не пройдет, как перебьют. Ушел я от тех мест подальше — на Днепр. Там и узнал о гибели Ермака Тимофеевича.

— Голосом таким тогда и обзавелся?

— Тогда.

— Так вот кто на царевича нападал… — после небольшого раздумья констатировал патриарх. — Обиду на Ивана Васильевича затаил?

— Затаил, — кивнул Иван Кольцо. — Годами жалел, что отомстить не вышло. Утек в могилу подлюка! Мы ему Сибирским царством поклонились, а он бросил нас там подыхать. И тут такой случай…

— А чего дело до конца не довел?

— Я Ивана Васильевича хорошо помню… Он часто мне снится. Когда висел на дыбе, тогда и запомнил крепко. Он ведь не верил, что я не лгу, желая от казаков поклониться Сибирским царством…

— Так чего не убил? — повторил свой вопрос Иов.

— Когда царевич сопротивлялся, дрался — задор был. Парень сильно железом махал, хитро крутился. Охотником себя тогда чувствовал за дичью опасной. Прямо предвкушал, как с удовольствием перережу ему глотку, мстя за преданных товарищей. А как отвел он пистоль да пальнул впустую — во мне что-то надорвалось. Рука не поднялась. Теперь вижу — не зря. Другой он, хоть и похож на отца. Я как первый раз увидел, так чуть сам не бросился с саблей. Едва сдержался. Лютая злоба, что годами копилась, проснулась… Только ты, отче, поменьше болтай. Иван Кольцо умер от татарской сабли два десятка лет назад. Не хочу былое ворошить.

— Понимаю, — кивнул патриарх. — Захаживать станешь али уйдешь?

— На Дону Иван Болотников сын войско собирает. Представляется воеводой царевича Василия. Пойду к нему. Постараюсь образумить. Если Дмитрий ляхов так лихо побил, то и Ивана в лепешку раскатает. Да и ни к чему это, мню.

— Ведаешь, что Василий сын царицы от окольничего? — голосом заговорщика поинтересовался Иов.

— Нет. Откуда то известно?

— Дмитрий выпытал. Без пыток. Василий при людях признался. О том и бумага есть за подписями видаков. Как наших, так и ляхов с немцами.

— Так вот за что Иван Васильевич Анну в монастырь упек… — покачал головой Иван Кольцо. — Я бы убил.

— Иван, — серьезно сказал патриарх. — Не знаю, поверишь ты или нет, но царь не бросал вас. В том году только война завершилась тяжелая. Все царство та война опустошила да пожгла. У царя ни людей, ни оружия, ни припаса огненного почитай и не было. Послал все, что смог найти. Свеи, ляхи да татары угрожали Москве. Но он — послал вам припасов и людей. Последнее отдал. Сейчас не отвечай ничего. Просто помни это. И когда в следующий раз что удумаешь — вспоминай Дмитрия, что отвел свой пистоль да пальнул впустую. Ты даже не представляешь, как он похож на отца…

18 марта 1605 года, Смоленск

Делегация от Сигизмунда приехала довольно быстро. Это объяснялось в первую очередь тем, что возглавили ее Станислав Жолкевский и довольно высокопоставленный иезуит Муцио Вителлески [65] Муцио Вителлески (1563–1645) — один из выдающихся деятелей ордена иезуитов. В 1588–1589 годах преподавал в Римском колледже логику, в 1589—1590-х — натурфилософию, в 1590–1591-х метафизику. Позже стал профессором теологии и префектом исследований. В 1615 году был избран шестым генералом ордена иезуитов, оставаясь на этом посту очень долго (10 679 дней), став одним из двух генералов-долгожителей, что чрезвычайно способствовало развитию ордена. , который оказался втянутым в это дело совершенно случайно. Посетил Речь Посполитую по делам ордена. Узнал о походе Сигизмунда к «восточным варварам». Заинтересовался и прибыл в Оршу одновременно с королем, бежавшим от разгрома. Что только добавило любопытство Муцио.