Александр Санфиров - Вторая жизнь (СИ)

А вот пройти к дверям удалось не сразу. Наконец, я догадался обойти здание и зайти в гостиницу через заднюю дверь ресторана. Дежуривший там милиционер, узнав меня, вежливо отдал честь и пропустил без всяких вопросов.

Во вверенном мне заведении шла обычная работа. Приезд известного певца на ней не отразился. Нашему появлению персонал, однако, удивился. Пока мы пробирались к дверям, ведущим в вестибюль гостиницы, пришлось выслушать несколько ехидных комментариев, по поводу моего появления с черного хода.

-А, что душа в номере нет? - разочарованно спросила Клара, когда мы осматривали забронированный для нее номер.

- Душ на этаже, в конце коридора, - буркнул я, обиженный в лучших чувствах.

- Стараешься, стараешься, и все равно найдут к чему прицепиться, - бродили мысли в моей голове. - В этом вся суть женская выходит.

Но вслух только коротко пояснил, что номеров с душем в гостинице всего два, один занимает Дин Рид, а второй режиссер фильма.

-Ну, ладно, не злись, - теплая ладошка женщины погладила мне плечо.

В этот момент в номер бесцеремонно зашла Эрна. Кларина ладонь моментально исчезла с моего плеча. Немка явно все заметила, но ничем этого не показала.

Обе поблагодарили меня и сообщили, что я могу заниматься своими делами, а вечером они спустятся в ресторан, где с удовольствием выслушают, когда и как я планирую им показать зимние Кижи.

В принципе я уже договорился обо всем, только пока ничего им не рассказывал, во избежание лишних проблем.

Спустившись на первый этаж, я полюбовался на огромную толпу девчонок, собравшуюся у парадного входа в гостиницу, и подумал, что на приезд президента Финляндии такого ажиотажа не было.

После двенадцати часов я позвонил в ДОСААФ, Борис Ефремыч, услышав мой голос, сразу завопил:

-Санек! Привет! Подъезжай, мы тебе агрегат подготовили, шик, блеск, красота! Давай, в темпе вальса.

Через двадцать минут я уже въезжал в Досаафовский гараж.

Ефремыч встретил меня у проходной.

-Ну, привет, еще раз, чертяка!- воскликнул он. - Не забываешь старых друзей, молодец! Идем, поглядишь, что мы тут тебе приготовили.

Мы зашли в отдельно стоящий ангар, и мой взор сразу приковали огромные аэросани. Не знаю, что это была за марка, скорее всего, их собрали, как поется в одной песенке "из того, что было"

-Слушай, Ефремыч, а это вообще-то поедет? - спросил я осторожно.

-Ты, Сапар, не умничай, - сообщил перемазанный мазутой Петрович, сидевший на металлической лыже с горелкой в руке. - Поедет, да еще как. До Кижей за сорок минут доберетесь.

- Ты, Петрович, как с директором кабака разговариваешь?! - съехидничал Ефремыч. - Смотри, к нему в ресторан не попадешь никогда.

-Больно надо деньги на ветер пускать, - ответил тот. - Я и тут с мужиками посидеть могу.

- Так, что, когда едем? - деловито спросил Ефремыч, потирая руки, после того, как мы выбрались из салона аэросаней.

Я удивленно воскликнул:

- Борис Ефремович, ты, что сам собираешься с нами в Кижи прокатиться? Неужели больше некому этим заняться

- Ну, да, некому, - ответил тот. - Я никому из наших деятелей эти сани не доверю, а тебе и тем более. Так, что, давай признавайся, какой там у тебя расклад...

Через день мы вчетвером стояли на берегу Онежского озера в ожидании транспорта.

Время было уже около девяти утра и солнце уже выглядывало из-за леса на противоположном берегу Петрозаводской губы. Несмотря на март утренний морозец был хорош, почти тридцать градусов. Немки, одетые в тулупы и валенки, не мерзли, но были в ужасе от карельских морозов. В отличие от Эрны, ее дочь неплохо говорила по-русски и забрасывала меня кучей вопросов. Клара, одетая в норковую шубку и теплые сапоги, кутала руки в муфту и со странным выражением лица поглядывала в нашу сторону. Так она глядела на меня со вчерашнего дня, когда, договорившись с транспортом, я приехал в гостиницу, постучав, зашел к ним в номер и замер от неожиданности. За столом сидела красивая темноволосая девушка, в достаточно фривольном халатике, вопросительно глядевшая на меня.

-Простите, я наверно ошибся номером, - смущенно сообщил я и хотел выйти.

-Подождите! Вы ведь Александр? - воскликнула та. Через несколько секунд выяснилось, что номером я не ошибся, а девушка оказалась дочкой Эрны, она дожидалась, когда мать с подругой вернутся из душа.

Когда обе дамы зашли в номер, мы с Анной-Софией оживленно болтали.

Она выложила мне кучу интересных подробностей о предстоящих съемках, а затем принялась критиковать наших девушек, устроивших преследование Дина Рида.

Клара, зайдя в номер, укоризненно глянула на пустой стол, и включила в сеть электрочайник.

Вскоре в номере запахло дефецитнейшим растворимым бразильским кофе. Немки положили себе в крохотные чашки по три чайных ложки порошка и сидели, отпивая микроскопические глотки черной, как деготь жидкости. Мы с Кларой на такой подвиг не были способны и положили по одной ложке кофе в чашки большего размера.

Зато пока мама с дочкой цедили свои чашечки, мы успели выдуть по две, опустошив пачку немецких крекеров.

Во время беседы моя голова то и дело поворачивалась в сторону Анны.

Сейчас, рядом с юной немкой была хорошо видна разница в возрасте между ней и Кларой. Особенно, когда мой взор утыкался в слегка распахнутый халат девушки, где не было никаких признаков бюстгальтера. Осознав, куда смотрю, я отводил взгляд в сторону, но через несколько минут все повторялось снова.

Настроение у Клары явно испортилось и, было понятно отчего. Поэтому, я быстро рассказал, как и когда мы отправимся на экскурсию, после чего покинул бабский коллектив.

Однако остаток дня я неоднократно ловил себя на мысли, что думаю о немецкой художнице слишком много, для мимолетного знакомства.

Шум двигателя подкативших к нам аэросаней вырвал меня из размышлений.

Из открывшегося иллюминатора показалась голова Ефремовича в танковом шлеме. Он что-то крикнул и кивнул в сторону дверей.

Из-за гула и треска его не было слышно, но то, что нас приглашали на борт, было несомненно.

В скором времени мы забрались вовнутрь этого монстра, и расселись по сиденьям. В его шестиместном салоне было немного теплей, чем на улице,

Убедившись, что мы готовы к поездке, водитель прибавил газу, Рокот за нашими спинами усилился, и сани плавно съехали на лед.

Поняв вскоре, что разговаривать в таком шуме невозможно, мои спутницы приникли к иллюминаторам, однако, и те вскоре покрылись изморозью и единственным окном, через которое было хоть что-то видно, оказалось лобовое стекло нашего транспорта, поэтому, вытянув шеи, пассажирки, уставились вперед по ходу движения, пытаясь увидеть хоть что-нибудь через него. Я же их примеру не последовал, все равно, кроме льда и далекой линии берега с левой стороны, ничего увидеть, пока не удастся. Вместо этого я разглядывал симпатичное личико Анны-Софии, выглядывавшее из-под меховой оленьей шапки и нескромные мысли начинали бродить в моей голове.