Александр Михайловский - Смоленский нокдаун

— Да, мама, — подтвердила я, — именно так. Марина говорит, что у каждого человека есть такой, и он может свободно звонить куда угодно, хоть в Америку…

— Марина не подшутила над тобой? — скептически прищурилась мама. — До такого не додумался бы ни один писатель… Телефон без проводов размером с ладонь! Не может быть такого, это же невероятно! Мне что-то не верится…

— Нет, мама, это правда, — возразила я, — Хочешь верь, хочешь нет. Марина меня не обманывает. А что касается невероятного — наверное, нам с тобой следовало пересмотреть взгляды на него уже после того, как возник этот так называемый Портал…

— Мда, действительно… — произнесла мама. — Но Портал — явление природное, насколько я могу судить — и потому он вполне может быть Божьим чудом, в отличие от творений рук человеческих… — Она ненадолго задумалась и сказала: — Я не пойму — как же может работать такой телефон, если он, как ты говоришь, совсем маленький и даже не имеет антенны…

— Ну я не знаю… — пожала я плечами. — Такие уж у них развитые технологии…

— А ты сама хоть в руках держала такой телефон?

— Нет. Но думаю, что еще подержу… Мам, я и в будущее еще схожу неоднократно! — заверила я ее.

Кстати, насчет этих самых телефонов. Их, действительно, трудно так назвать — ну никак не похожи они на то, что мы привыкли подразумевать под этим словом. Марина еще сильнее заинтриговала меня, сказав, что вообще-то телефон — это лишь одна из функций этого уникального устройства, а на самом деле в нем хранится миллион пока неведомых мне удивительных чудес. Она обещала, что позже расскажет об этом подробней и, может быть, даже покажет, как этой вещью пользоваться. Вообще я заметила, что там, в будущем, такая штучка является непременным атрибутом каждого гражданина, и даже у первоклашек в руках я вццела такие «телефоны».

Если ночью, перед сном, я находилась под общим впечатлением от нашей с Мариной экскурсии, то сейчас мне вспоминались детали той прогулки, и в основном это были слышанные мной обрывки фраз. Надо сказать, что люди будущего выражаются весьма странно. Даже у Марины частенько проскакивают фразы и словечки, которые мне трудно понять. А уж ее шутки… Видимо, не только технический прогресс шагнул далеко вперед, но и юмор. Так вот, насчет речи ее современников. Когда до меня долетали обрывки чужих разговоров, я в большинстве случаев просто не могла понять, о чем идет речь. А бывало и так, что мне казалось, будто я слышу разговор пациентов психбольницы. Например, две девочки-старшеклассницы, идя вдоль полок магазина, увлеченно переговаривались между собой: «Слушай, а сфоткай меня своим телефоном! А то мой дома, на зарядке.» «Блин, у меня памяти совсем не осталось…» «Да почисть ты наконец свою память! Несколько книг сотри и свой день рожденья, он же у тебя есть на диске…» «Не, днюху не хочу стирать… Там такие приколы… Иногда смотрю и ржу, когда депрессняк задолбает. Да у меня в основном музыка много весит…»

Я даже пакет из рук уронила, когда этот разговор услышала; посмотрела — нормальные, довольно милые девочки, если не считать у одной из них розовой пряди в волосах. Еле удержалась, чтобы не начать расспрашивать Марину, занятую выбором покупок, о чем это они толкуют.

А еще мне пару раз почудилось, что школьники (вполне приличные по виду, не похожие на шпану) ведут меж собой разговоры про «сто грамм» (вот явственно мне это словосочетание послышалось); и нешуточная тревога за молодежь будущего закрадывалась в мое сердце — неужели тамошним детям можно употреблять алкоголь?! Словом, когда я начинала намеренно прислушиваться к чужим разговорам, мне начинало казаться, что я схожу с ума. Поэтому, чтобы слова окружающих не доходили до моего сознания, мне пришлось напевать про себя мотив веселой кадрили…

И еще у меня возник вот какой вопрос — а те люди из будущего, с которыми мы общаемся каждый день в нашем мире — они что, другие? Ведь их речь, хоть и порой своеобразна, но весьма понятна. Поразмыслив немного, я решила, что они, видимо, просто стараются выбирать при общении с нами понятные выражения. Впрочем, многие (такие как Василий, к примеру) без всякого напряжения говорят понятно и правильно.

И вот в основном этот феномен занимал мой разум сегодня. Ну, и еще я продолжала осмысливать свои впечатления. Мамины расспросы помогали мне в этом. Но, естественно, я не все ей рассказывала, щадя ее впечатлительную натуру.

Кроме того, меня грела одна приятная мысль. Мысль о предстоящем свидании с Васей… О, каким героем он мне казался, каким привлекательным мужчиной! Его горячая речь тогда, в машине, тоже произвела на меня впечатление. Для меня было ясно, что наши с ним взгляды не совсем совпадают, но это делало его образ еще привлекательней! Как магнитом, он тянул меня к себе — просто удивительно, ведь раньше я никогда не ощущала подобного ни к кому из парней… Эх, а ведь поначалу я его даже не замечала — ну шофер и шофер… Даже стыдно как-то. А он всю дорогу на меня посматривал с определенным интересом — а я думала, что просто на «аборигенку» пялится в зеркало украдкой. Надо сказать маме… Ох, неловко как-то… Вроде я уже взрослая и даже довольно-таки зрелая барышня, а до сих пор стесняюсь говорить маме о том, что мне кто-то нравится… Ну, Марина бы мне в этом случае заявила, что неловко штаны через голову надевать или спать на потолке… и была бы права. Ладно, скажу, но только чуть позже, когда время подойдет…

Кстати, о штанах. До последнего я оттягивала тот восхитительный момент, когда смогу примерить обновки, среди которых были и джинсы — мне не терпелось надеть их и покрутиться перед трюмо, рассматривая себя со всех сторон. И вот чаепитие закончено, время до свидания еще есть и можно заняться разборкой покупок.

Удивительное дело — то, что вчера мы с Мариной выбрали для меня, сегодня мне понравилось, и даже очень. Наверное, вчера меня смущала атмосфера в том магазине — кругом люди, зеркала, ты на самом виду… А в домашней обстановке я спокойно примерила на себя обновы и осталась довольна. Мама только цокала языком — ей тоже понравился мой гардероб по моде будущего. Ну, мы старались выбирать все приличное… Видела бы мама, что там продают — юбочки размером с носовой платок и рейтузики, которые Марина называет «шортами» и на полном серьезе утверждает, что такие у нее имеются. Ну, не знаю, удастся ли мне когда-нибудь воспринять подобные предметы одежды без чувства стыда и неловкости, но пока что максимум, на что я готова — это облачиться в «джинсы» — такие же, какие носит моя подруга. Естественно, облачиться для выхода в двадцать первый век… Остальная одежда тоже исключительно для этих целей.

Перемерив все купленное и оставив на себе фиолетовую блузку с коротким рукавом, я натянула джинсы. И вдруг мне ужасно захотелось остаться в них, и в них же пойти на свидание…