Константин Калбазов - Полководец [litres]

Ну да. Врала она, что не сможет с тем, от кого с души воротит. Еще как может. Причем заглядывая в глаза полюбовнику с самым искренним восхищением и томно вздыхая. Мужчины – они ведь как дети, верят всему. И уж тем более в собственную исключительность. А иначе отчего со столь завидным постоянством попадаются в старую, как мир, так называемую медовую ловушку?

– Где тебя носит? – обозлился повар, как только девушка появилась на кухне.

– Так сами же на рынок посылали.

– Ну и чего ты так долго ходишь?

– Да недолго я. Только туда и обратно.

– Мне лучше знать, – строго припечатал повар, стрельнув взглядом в троих помощников, тут же поспешивших отвести взор.

– Простите, пан Ожешко, – тут же кротко ответила Алеся.

– Мы сегодня к ужину ожидаем короля. Так что поворачивайся.

– И что я должна делать? – с готовностью спросила Алеся.

– Для начала отдай корзинку этому бездельнику, – ткнул он в одного из своих помощников, – и иди за мной. Поможешь в погребе.

Но впереди пришлось идти ей, освещая путь фонарем с горящей свечой. Спустилась на два пролета вниз, открыла массивную дубовую дверь и очутилась в прохладном помещении. В нос тут же ударили самые различные запахи. Чего тут только не было!

По правую руку – стеллажи, наполненные различными нескоропортящимися припасами. Слева стояло множество бочек с солониной, квашеной капустой, огурцами и многим другим. С потолочных балок свисали круги колбас, копчености, косы лука и чеснока, душистые травы и специи. Словом, много чего, и у всего есть свой аромат.

Едва дверь захлопнулась, как ее тут же нагнал повар, а его жадные толстые руки зашарили по юбке, спешно задирая подол. Ничего удивительного. За время общения со своим любовником она уже успела его изучить. Недовольство и раздраженность повара объяснялись переполнявшим желанием. А оно, в свою очередь, особо проявлялось в дни, когда дворец посещал король. Уж больно привередлив был Август Сильный, и попадать ему под горячую руку совершенно не хотелось. Вот и успокаивал себя Ожешко таким немудреным способом.

Алеся едва успела пристроить фонарь на стеллаже, когда повар навалился на нее сзади, шумно и со всхлипом вздохнув. Пока же он справлял свою нужду, она мысленно ухмыльнулась от предчувствия того, что вскорости отделается от этого борова. Просто не будет смысла оставаться здесь. Потому как сама княгиня без короля ничего не значила.

В укромном тайничке у девушки припасено зелье, которое надлежит влить в вино, что подадут княгине и королю. Несколько дней, и отрава сделает свое дело. При этом у всех сложится впечатление, что сердце короля попросту не выдержало. Княгиня же будет чувствовать себя нормально. Нужно лишь позаботиться, чтобы она в течение суток выпила противоядие. Это тоже устроить несложно, подмешав снадобье в любое питье.

Николай подошел к окошку, прорезанному в стенке шатра и забранному крест-накрест парусиновой же лентой. Идея, которую подсмотрели у Карпова. Раньше-то стенки были глухими. Хочешь взглянуть, что творится на улице, выйди наружу. С другой стороны, и вовнутрь не больно-то заглянет какой посторонний. Но на тот случай с внешней стороны имеется клапан. Есть желание – прикрой и получишь глухую стену.

Много нового проистекает от этого странного полюбовника сначала тетки, а теперь уж и его сестры. Царь не поленился, откопал старые записи, что они вместе с Иваном делали, думая над тем, как обустроить налоговую систему Русского царства. Благо имел прижимистый характер и привычку все хранить.

Посидел. Подумал. Посоветовался с де Вержи, не просто другом, но и родней, получается. Как ни крути, а у Николая от этого француза имеются двоюродные сестра и брат. Пусть они и не имели прав на престол, но оттого не переставали быть родственниками.

Так вот, поначалу все было плохо. Как и предполагал Карпов, перво-наперво приключились убытки. Но тогда он предлагал компенсировать их за счет золотых приисков. Теперь же то золото уже учитывалось казной по расходам, а потому случился серьезный дефицит. Не смотри, что новых мануфактур под сотню открыли. А тут еще и война с турками.

Но вот пришло очередное послание от тетки, на которую, по сути, он и оставил московский престол, пока сам воевал султана. К сожалению, прибыли пока не случилось, и расходы превосходили доходы. Но, как уверяла тетка, причина тут только в войне. Будь время мирное, то уже появился бы прибыток.

Торговля в Русском море с началом боевых действий практически умерла, прибрежные поселения казачками пограблены уж не по одному разу. Так что на доходы отсюда сегодня рассчитывать не приходилось.

– «…Государь, Московская медицинская академия во всем цивилизованном мире почитается как образчик научной мысли. Наши воспитанники служат при дворах королей иноземных держав, имея славу великую. Ты же желаешь пригласить на нашу кафедру простого лекаря, а буде он откажется, то слать к нему учеников, а случится, так и не глядючи на заслуги прошлые. Совет академии считает то ошибкой. Пригласить лекаря Рудакова к нам для дебатов и защиты его научных изысканий – то дело иное. Но огульно, по одним только слухам и домыслам, вручать ему кафедру и переворачивать прошлые учения без должного обоснования недопустимо…»

– Хватит! – Николай резко оборвал читающего письмо секретаря.

Потом осознал, что сорвался, и вперил взгляд в окно, выходящее прямиком на плац. Да, походный лагерь. Но кто сказал, что теперь следует лежать на солнышке и греть пузо? Нет сражений, вот и ладно. Значит, нужно вспомнить об учении. Солдат в безделье подобен бочонку с порохом, что может рвануть от малейшей искры. И дабы дурь в его голове не вила себе гнезда, его следует занять. И без разницы, что это будет, рытье траншей или муштра на плацу. Пусть лучше ненавидит измывающихся над ним командиров, чем мается в праздности.

Понаблюдав за стрельцами, слаженно выполняющими строевые приемы, царь вскоре успокоился. Возможно, еще и оттого, что стрельцы выполняли все четко и синхронно. Видят бородачи, что окошки шатра открыты, а посему государь может за ними наблюдать. А ну как осерчает.

– У лекаря им учиться зазорно, старики замшелые. А о том, что в псковском госпитале настоящие чудеса творятся, не ведают? Что Псковская земля уж три года как не ведает оспы, не думают? У меня тут раненые сотнями умирают, лекари же руками разводят, все на волю божью ссылаются. А эти… С-сволочи! Пиши. «Господа совет академии, просьбе моей вы не вняли и нашли множество обоснованных причин тому в оправдание. Слова ваши звучат резонно. Но здесь и сейчас мне потребны не речи ученых мужей, а дело. И коли какая знахарка против лекарей наших станет поднимать русских воев и ставить в строй иль возвращать их семьям, то будет ей мой почет, уважение и поклон земной. Неинтересны мне словеса. Мне дело потребно. Учеников в Псков слать без промедления. То теперь воля моя, а не просьба». Записал?