Андрей Сиваков - Взвейтесь соколы орлами!

– Молодой человек! То что вы нам сейчас продемонстрировали ровным счетом ничего не доказывает. Данная конструкция ни в теории, ни тем более на практике летать не может. Да, вы смогли на несколько секунд преодолеть силы земного тяготения и оторваться от земли. Но ведь порою сильный ветер и соломенные крыши срывает с сараев!

Я сидел, понурив голову, как посрамлённый двоечник с последней парты. Даже Государь с папанькой мне сочувствовали, но в душе я ликовал. Всё пока шло, как было задумано. Далее по сценарию был выход Мариши и дальнейшее повествование я поведу с её слов.

– Господа! Вскоре нас ожидает обед. Но вначале я приглашаю Вас пройтись на пленере, что бы нагулять аппетит!

Её наряд вызвал интерес и удивление у Государя. Пилотка, коричневая кожаная куртка, белые лосины и блестящие лаковые сапожки. А уж когда Мариша повернулась спиной, и пошла впереди, то Никуша, как зачарованный последовал за ней. Не отрывая глаз от обтягивающих молодое тело лосин. Остальным не оставалось ничего другого, как следовать за Государем. Мариша подвела их к нашей импровизированной батарее. Она показала им бутафорские орудия и окопчик. Земля между орудиями была разровнена граблями и лишь белая полоска разделяла эту грядку повдоль.

А я тем временем бежал к своему мотоплану, срывая на ходу рубаху гимназиста. Надеть кожаную куртку, шлем и краги было делом нескольких секунд. Я занял свое место в кресле. Двигатели зажужжали и битюги начали медленно натягивать резиновые жгуты.

Когда Мариша услышала звук запущенных движков, то пригласила всех присесть на стулья, которые стояли тут же рядом с батареей метрах в десяти.

– А сейчас, господа, я даю команду, что бы в небе появилось то, что вообще по определению летать не может! – она укоризненно посмотрела на профессора Жуковского и помахала белым флажком над головой вправо-влево. И тут же сбоку из-за лесочка появилась наша шестерка. Все даже привстали от удивления.

– А теперь я даю команду на торжественный проход перед многоуважаемой комиссией! – и Марина несколько раз покрутила белым флажком над головой. Мы плавно проплыли на высоте метров в 50 перед зрителями и сделали круг по кромке луга.

– А сейчас я даю команду атаковать и разбомбить вражескую батарею! – и она резко махнула красным флажком вверх-вниз. А мы так же плотной цепочкой зашли на цель и отбомбились. Причём у Зины было две бомбочки, так как она была самая лёгкая из нас.

– Мне остаётся лишь дать команду на посадку! – сказала Марина и махнула пару раз белым флажком вниз. А мы, сделав плавный вираж, приземлили свои мотопланы, чуть не доезжая до батареи.

Первым не выдержал Никуша. Он вскочил и пошел, даже не пошел, а побежал к батарее. Он восторженно перебегал от одного орудия к другому, считал снаряды, которые торчали из земли, как репки, оперением вверх. Я-то знал, что он увидит, так как заходил на цель последним и видел, что все бомбочки воткнулись куда надо на редкость удачно. Потом Государь уже пошел к нам. Волков дал команду – Смирно! – и как старший по званию доложил по всей форме:

– Ваше Императорское Величество! Учебная группа первого в мире Российского аэроклуба произвела атаку на условного супостата! В результате вражеская батарея вместе с расчетами и боеприпасами уничтожена. Рапорт сдал учлёт майор Волков!

– Рапорт принял! – только и смог ответить Николаша. Потом задумался и спросил: – Летательных аппаратов было шесть, а бомб я насчитал семь. Кто сбросил сразу две бомбы?

– Я! Ва-ше-ве-ли-чест-во!!! – прокричала Зина.

– А почему кричите?

– Командный голос вырабатываю! – опять прокричала Зина, сняв очки и шлемофон. Мы последовали её примеру. Каково же было удивление и Государя, и папани, и Борюсика, когда все увидели Зинины волосы, рассыпавшиеся до плеч, и наши знакомые рожи.

А Государь уже перешёл на восторженный фальцет:

– Всем, кто был в небе звания вне очереди, всем по Георгию и по золотому оружию За храбрость! И вааще всем всего и по многу! Вот!

Все радостно смотрели на нас, и лишь один профессор Жуковский ходил вдоль линейки мотопланов и твердил:

– Этого не может быть, потому что быть этого не может! Это какой-то массовый гипноз!

В это время к нам подошла, виляя бёдрами, как заправская телеведущая, Мариша и пригласила всех к столу. До начала торжества мы скинули куртки, бросили их в угол и одели новые мундиры. Тосты сменялись один за другим. Но когда вдруг заговорил доселе молчавший Дмитрий Иванович Менделеев, я растерялся.

– Приятно сознавать, что молодые офицеры, вместо того, что бы предаваться кутежам и развлечениям, что вполне простительно в их возрасте, так серьёзно подошли к вопросу доселе неизученному и неизвестному. Что натолкнуло Вас на столь грамотное и смелое решение? Ведь Вы получили дворцовое образование, а не техническое и не математическое?

Выручил как всегда Кондрат:

– Уважаемый Дмитрий Иванович! Ходят упорные слухи и даже легенды, что Вы свою знаменитую таблицу химических элементов сначала увидели во сне. И лишь потом воплотили на бумаге. Так ли это?

– Да! Это действительно так! Я долго ломал голову над этой задачей и вот однажды во сне всё сложилось в стройную таблицу!

– Так почему же Вы оставляете только за собой право на вещие сны с научным уклоном? У нас с князем Андреем часто бывают такие видения. И при этом сны одного дополняют сны другого. А утром нам остаётся сложить воедино увиденное. Вот к примеру мне привиделось, что наша царица сейчас в интересном положении, а брат увидел, что родится девочка. Так что мы с нетерпением ждём появления на свет племянницы!

– Или к примеру взять хорошо известный вам металл алюминий. Мы увидели с братом добавки к нему, что позволит этому лёгкому, но мягкому металлу придать прочность стали. Мы даже название ему придумали – сталюмин. Хотя слышали, что подобные разработки и ведутся близ немецкого городка Дюраль, но они ещё очень далеки от завершения. Мы же можем уже сегодня предоставить вам более сотни формул этого сплава. Причём половину добавок увидел я, а половину князь Кирилл! – подпел я брату.

– А точно, что будет девочка? – переспросил Николай.

– Точнее не бывает. Здесь же не Азовский банк, и мы не на Привозе, что бы дурить головы православным!

– Это поразительно и восхитительно! – подвёл итог профессор Жуковский.

Обед плавно перетекал в ранний ужин и мы все вышли на крыльцо перевести дух. А мимо маршировала рота из батальона майора Волкова и громко пела авиационный марш. В котором мы и поменяли-то лишь одно слово. Не «пролетарский флот», а «Государев»: