Андрей Сиваков - Взвейтесь соколы орлами!

Я с радостью взялся за эту работу. Заодно и с десяток чистых, но уже подписанных бланков, проштамповал. Ну так, про запас.

– А теперь, Государь, давай, зарождай традицию. Клади великий почин. Рви каждому пуговицу и вручай Золотую Звезду Героя России. Вот они все пять в коробочках на столе лежат.

– А почему пять то? Вас же шестеро!

– Так мне не положено. Все впервые в небо поднялись и свой страх побороли. Это геройство. А я тысячу раз уже летал во сне и ничего героического не совершил! (ну не говорить же ему, что у меня налёт шесть тысяч часов и из них пять – командирский).

– Будь по-твоему! Вручать награды – это дело я люблю! Кто первый?

– Господа офицеры! Пропустим даму вперёд! – попросил я.

Зина подошла к царю, он рванул ей пуговицу и даже попытался полезть к ней за пазуху, что бы медаль прикрутить. Но тут уж я ткнул его локтем в бок: – Осади, кузен. Крутить что-либо на этой груди – моя привилегия!

Когда все пуговицы были оторваны, а звезды вручены, Николаша начал прощаться:

– Мы с великим князем Владимиром в Царское село сегодня не поедем! Заночуем в Гатчинском замке. Глаша и Даша нас проводят и кучерам дорогу укажут, чтобы не заблудились. Профессоров до Питера проводит инженер Луцкий. Адмирала Макарова проводит лейтенант Колчак. Мой салон-вагон ждёт их на станции в Гатчине! – распорядился государь и лукаво подмигнул.

Когда все разошлись, мы решили не трогать Борюсика. Он влюбился в салатницу и разлучать влюблённых не хотелось.

Мы поднялись к себе наверх, и я широким жестом пригласил Зину:

– Графиня! Пожалуйте в опочивальню!

На что она ответила:

– Вот Комрад сказал, что раз я никого не придушила, то мне за это графский титул положен. Но сегодня ночью я точно кого-то задушу! – и тихо добавила: – В объятиях!

Утро выдалось на редкость спокойным. К завтраку из Гатчины на извозчике вернулись Даша и Глаша. И если Марина заработала свои деньги, махая флажками, то уж не знаю, чем они махали, но заработали явно не хило.

После завтрака прискакал Плаксин:

– Вашбродь! Беломор пропал! Уздечка оборвана и дверка из стойла выбита аж с корнем!

– А ты белых кобылок прикупил?

– Так точно! В дальней ливаде держим!

– Эх! Есаул, есаул! Что ж ты бросил коня! Он сейчас там вступает в права собственности своего гарема. Там его и ищи. И не мешайте ему – зашибёт! Вот прими-ка лучше лафитник водки и тысячу рублей от Государя! Поздравляю тебя есаулом, а урядника Коновалова хорунжим. Деньги эти царь приговорил всем казакам твоим на пропой. Обмыть ваши новые погоны. Да съездите в Гатчину и закажите себе новые офицерские мундиры в Бутике Фимы и Лены. Помнишь, Валерий Сергеевич, в нашу первую встречу в трактире я пообещал тебе подправить твоё разжалование в урядники. Князь сказал – князь сделал!

– Не гоже нам мундиры-то носить. Казак должен быть в черкеске. И с серебряными газырями?

– Тогда вот тебе ещё пятьсот и закажите себе с Юркой новые черкески из добротного сукна. И не торгуйтесь. Сколь запросят – сразу выкладывайте Газыри я у Котлярского закажу – у него серебро чистое, без баловства!

Последние слова я говорил уже в развивающийся по ветру хвост его коня.

– Даша и Маша! Вы тута?

– А вот они мы!

– К бою готовы?

– А мы усигда готовы хоть куды. Хошь в лес, хошь на пруды!

– Тогда вот что, девоньки. Берите князя Бориса и тащите его в баню. Делайте с ним что хотите, но похмеляйте только рассолом и квасом. И чтобы через пару часов он был, как огурчик. Время пошло!

– Да нам-то пары часов за глаза хватит. Вот только выдержит ли князинька два часа нас обеих? – переглянулись девки.

– А вы без фанатизма!

– А без фанатизма это в куда? – они снова переглянулись и прыснули со смеха.

На крылечко вышел Кондрат и я пригласил его прогуляться по лужку:

– Пойдём, братик, во чисто полюшко – там случайных ушей нет. Ну и что мы имеем? Первый аэроплан слепили. К царю в душу без мыла влезли, у папеньки пари выиграли. Он нам теперь вояж через Европу в Америку оплатит. Ну это нам. Ну, может, ещё барышням нашим и небольшой охране. А нам-то надо туда человек 60 везти. И на какие шиши? Что там у нас от наших двух миллионов осталось?

– Да почти все и целы. Из первого примерно тысяч пятьдесят потратили.

– Маловато будет. По нонешнему курсу за два российских рубля только один доллар дают. Так что у нас и миллиона зелени не наберётся. Коротка кольчужка. Надо бы к Никуше на аудиенцию напроситься. Да нагнать пурги и напустить туману. Глядишь и раскрутим его ещё на лимончик баксов. Этого для начала хватит. Лишних денег не бывает. Лето уже на исходе. Ещё пару недель перекантуемся тут и пора обратно в Питер. И сразу займёмся подготовкой к экспедиции. А сегодня давай просто так домой смотаемся да там и заночуем. Надо проконтролировать Бореньку, что бы он все указы в дворцовую канцелярию сдал. А-то ненароком и потеряет что из зависти. Заодно и новые эполеты купим и обмоем слегка.

Когда вернулись в терем, то попросили барышень собираться. Едем в Питер с ночёвкой. Ужинать будем в «Астории». С нами поедут Фроловский, Плаксин и Сигаев. В это время из бани показался Борюсик. Он был как огурчик – зелёный и весь в пупырышках, будто только с грядки. Трезвый, но его чуть покачивало. Видать не обошлось без фанатизма. В поезде ехали весело. Есаул Плаксин купил уже готовую черкеску и время от времени косился на свои новые золотые эполеты. Он был прекрасным рассказчиком безобидных, казалось бы, анекдотов, пикантную сущность которых, слушателям приходилось додумывать самим. И порою наши барышни краснели. С Витебского вокзала на извозчиках отправились сначала в Зимний. Там Боренька под нашим контролем сдал в канцелярию все указы.

По дороге домой заехали в военторг и накупили всем эполеты соответственно новым званиям. Дома же мы застали такую картину. Прошка и Лялин в одном исподнем драили швабрами лестницу. Рядом стояла Анна Марковна и тонким стэком отбивала ритм по перилам лестницы:

– Айн, цвай, драй! Айн, цвай, драй! Драй! Драй! Драй! Драйте чище. И тряпки не ленитесь отжимать. Как водку пьянствовать и беспорядок нарушать, так вы первые. А как ступеньки драить, то вас нет! Драй! Драй! Драй! Айн, цвай, драй!

Когда она увидела нас, то прояснила обстановку. Двое нарушителей дворцовой дисциплины, Прошка и Чубчик, отрабатывают штрафную трудовую повинность.

Мы не стали им мешать, но когда поднялись наверх, то я нарочито громко сказал, что бы все слышали:

– Баронесса! Поручику Владимиру Евгеньевичу Фроловскому, как дворянину положены отдельные апартаменты. Да и господину есаулу понадобятся комнаты для отдыха. Вы уж позаботьтесь, пожалуйста!

Прошка так и сел в ведро с грязной водой.