Андрей Сиваков - Взвейтесь соколы орлами!

– А что же я должен делать?

– Да много чего. Но не пугайся – не всё сразу, – сказал Комрад: – Для начала назначь Петра Аркадьевича премьер- министром. А чтобы у него возможностей было побольше, заодно и МВД ему поручи. Наместнику твоему, Евгению Ивановичу строго настрого повели срочно тянуть железную дорогу от Читы через Харбин на Владивосток. Пусть южнее этой дороги создаст полосу отчуждения с линией обороны. Над всем флотом поставь командовать адмирала Макарова, а линией обороны железной дороги генерала Кондратенко. Как видишь, пока всего твоего труда, только подписать Указы. Пусть их Пётр Аркадьевич составит. Борюсик-то хоть и верен тебе, но глуп. Может где и сболтнуть лишнего.

– А мне, Государь, отдай пока в пользование в Москве Петровский Путевой дворец и Ходынское поле. Я с дядей Серёжей уже об этом говорил. Он твоя верная опора в старой столице. Нам много опытных пилотов подготовить надо. Самолёты сами-то не полетят. А Вы, Пётр Аркадьевич на Машу-то не серчайте. Она умна не по годам. И такую пользу сможет ещё миру принести, что все наши заслуги поблекнут в её лучах. Правда, Мария Петровна?

– Скажете тоже. Но кое-что хочу уже сейчас начать делать.

– И что же? – спросили хором и Государь, и Столыпин.

– Раз войны не миновать, то будет и много раненых. Значит надо в Чите уже сейчас возводить много госпиталей. Хирургов надо готовить тоже уже сейчас. Перевязочные материалы потребуются тоннами. Лекарства из Германии и Франции закупать сейчас надо. Потом они вдесятеро подскочат в цене. В Средней Азии надо наркотики закупать – опиум. Из него опийное молоко делать. Ампутаций будет много. Так, может, хватит солдатиков по живому-то резать? Санитарные поезда надо оборудовать заранее, что бы раненых перевозить, как с линии обороны, так и из Владивостока. Да и много чего ещё понадобится. Это я так. Навскидку перечислила.

– Видали, судари мои? А Вы говорите, что она ещё маленькая девочка. Да Марию Петровну хоть сейчас можно ставить министром здравоохранения! – с гордостью сказал Кондрат.

– А вот этого делать как раз и не надо. Назначьте её министром и через месяц Мария утонет в бумагах. Государь, а ты создай новый орган власти и назови Государев здравоохранительный надзор – ГосЗдравНадзор. А Марию Петровну назначь комиссаром этого надзора. Чтобы она не подчинялась никому, кроме тебя, а министров могла бы менять как зонтики. Вот тогда может и зашевелятся. Фактически она не будет отвечать ни за что, а вот спросить сможет с любого. От себя мы с герцогиней Зинаидой Павловной жертвуем на целый санитарный поезд со всеми прибамбасами. И платим чистым золотом. А сейчас дозвольте откланяться – заболтали мы Вас.

Когда покидали Царское Село, солнце уже близилось к закату.

– Что, Мария Петровна! Взвалили мы на твои хрупкие девичьи плечи ношу непосильную?

– И не такое вытягивала, – ответила доктор Надежда Викторовна Шагумова.

– Ужинать-то где будем?

– Махнём в «Асторию»! Я за новую должность проставляюсь! – сказала Маша.

В «Астории» застали есаула Плаксина и баронессу Жанну. К концу ужина я обратился к нему с просьбой:

– Тут такое дело, Валерий Сергеевич. Надумали мы новый аэроклуб в Москве создать. Лётное поле уже есть, здание под штаб роскошное. Но вот наладить оцепление, охрану и службу безопасности – всё надо начинать с ноля. У нас теперь есть шестиместный самолёт. Завтра мы с Зиной туда отправимся. Полетишь с нами?

– А куда ж я от тебя денусь! Как нас тогда судьба в трактире свела, так грех теперь и разлучаться. Конечно, полечу.

– Тогда и я полечу. А-то Марик в Москве по театрам ходит, а я тут звезды между стогами считаю. Это несправедливо! – заявила красавица Жанна.

– Ну вот и славненько. Там дворец огромный – места всем хватит.

На следующее утро позавтракали наспех и в самолёт. Летели против солнца. Чтобы не слепило глаза пассажирам, задёрнули шторку за кабиной.

Лететь было легко. Железная дорога под нами сначала довела до Твери, а потом и до Москвы. Ходынское поле было ровнёхонькое и подходы открытые. Сверху я показал Зинуле Петровский дворец, а за ним большой Петровский парк с аллеями:

– Вот здесь и будем жить. И тут уж ты будешь полновластной хозяйкой!

После посадки Жанна и Валера вышли какие-то раскрасневшиеся. Заднее сиденье в Орлане было разложено и от обоих попахивало коньяком.

– Это где же вы успели разжиться?

– Так Жанночка с собой бутылочку прихватила, для храбрости!

А я лишь пропел про себя знакомую песенку: «Стюардесса по имени Жанна, исполняет в полёте желанья…»

Генерал-губернатора Москвы дядю Серёжу я загодя оповестил телеграммой и он встречал нас на двух «Чайках».

– Порадовал ты меня, племяш! Получил я от государя письмо, так он меня благодарит так, будто это я в Москве новый аэроклуб открываю.

– Дядя Сережа! Скоро 18 августа. День Воздушного флота. Нам на днях ещё два самолёта подгонят и мы устроим показательные полеты над Москвой. И будем листовки сбрасывать с приглашением записываться в аэроклуб. Так предоставь типографию, чтобы их напечатать.

– Да не вопрос. Хоть все типографии забирай.

– Вот и ладненько. А сейчас показывай где нам жить, убогим и бездомным.

Дворец конечно поражал своей роскошью. Во всём чувствовалась основательность Петра Великого. А уж мажордом выглядел не меньше, как фельдмаршал – Зинуля аж оробела вначале. Прислуга была вышколена до автоматизма – ни одного звука или лишнего движения. Спальня была огромной. Из ванной комнаты меня окликнула Зинуля:

– Андрюш! А здесь тоже есть краники-фонтаники!

Я лишь успел подумать: «Опять попал!»

Через несколько дней прибыл на поезде и Патрикеев со всей бригадой.

Расположились они шикарно – по бокам-то от дворца масса служебных помещений. Лёха пришел доложиться Зинаиде Павловне об благоустройстве, да не вовремя. Как раз в тот момент, когда мажордом отчитывал Зину о поведении во дворце. На следующий день он заявился ко мне весь в слезах.

– Меня вчера ваши морячки выпороли!

– Как так выпороли? Что, подвесили за ноги к потолку и медными бляхами на ремнях забили до полусмерти?

– Нет! Просто разложили на лавке и всыпали десять горячих ремнём.

– Ну это тебе, братец, повезло. Как правило, они того, кто на герцогиню лишь косо глянет, подвешивают за ноги под потолок и бьют до полного изумления. А у тебя вон и зубы целы и нос не сломан. Да ты счастливчик! Но жалобу непременно подай. Только не мне. Я флотскими не командую. Ты князю Кириллу отпиши. Он-то разберется. Но не забудь – князь свято чтит Петровскую заповедь – Доносчику первый кнут! – А теперь ступай и наперёд думай кому, что и как говорить.