Андрей Сиваков - Взвейтесь соколы орлами!

А вечером в Большом был балет. Я конечно ценю высокое искусство. Но кордебалет мне как-то ближе. А на балерин смотреть было жалко. Не кормят их что ли. Хотя одна была в норме. Кажется Тося Волочкова. Вот её, видать, кормили по полной программе.

На День Воздушного Флота из ЦАГИ прилетело сразу три «Орлана». Медленно проплывали над городом в разных направлениях. А над ними кружили Орлики. Под занавес взлетели мы с Зиной и разбросали листовки с приглашением всем молодым офицерам записаться в Аэроклуб. Условий было только два. Не курить и иметь отличное зрение. Уже на следующий день записалось больше сотни. Пришлось устроить медкомиссию. Осматривал кандидатов в учлёты сам профессор Преображенский. Когда я спросил его о гонораре, он даже руками замахал. Мол, ничего не надо, но вот только хотел прочесть лекцию о пересадке мозжечка и гипофиза. В конце лекции он обратился к залу:

– Друзья мои! У Вас наверняка возник ряд вопросов! Задавайте! Не стесняйтесь! Я с удовольствием на них отвечу!

В зале нависла тишина. Это можно было счесть невежливым. Я моргнул дяде Лёше и он спас положение:

– Значится так, профёссор. А вот ежели к примеру пингвину прост-таки вправить гипофиз аиста. Да так что бы до самого мозжечка. Сможет он тогда прямо из-под воды взлетать?

Этот вопрос поверг Филиппа Филипповича в ступор, а Шарик жалобно завыл.

Годными оказались почти все. И занятия начались. Летали от темна и до темна. И Зина, и Сигаев, и Аверьянов, ну и я конечно. До первого снега все учлёты вылетели самостоятельно. Можно было отправлять всю толпу в ШВЛП переучиваться на «Орлов». Приехал и Саша Дорский. Оказалось он у себя в Кременчуге подготовил сотню пилотов на «Орлёнке». Теперь хочет всю зиму летать с ними на «Орлике», а по весне отправить всех в ШВЛП на «Орлы».

Так и встретили 1901 год. Весна – не лучшее время для полётов. Лыжи уже не годятся, а колёса ещё вязнут в грунте. Вынужденная передышка. По моей просьбе в Петровском дворце собрались почти все Апостолы.

– Предстоит нам через год всем оказаться на Дальнем Востоке. Будет сформировано четыре воздушных Армады по 80 самолётов в каждой. Первая Сахалинская Армада – командарм Зубов. Вторая Владивостокская – командарм Фроловский, третья Харбинская – командарм Маркелов. А вот где разместится четвёртая и кто её возглавит – вопрос пока открытый. В каждой Армаде будет по два авиакорпуса. Командиры корпусов комкоры – Матвеев, Пасохин, Сиченко, Павлов, Голубцов, Вдовин. Кто и в какой Армаде захочет летать – решайте сами с командармами. Пока все свободны. А Вас, Ламин. я попрошу остаться.

– Александр Васильевич! Прошу понять меня правильно. Ты без сомнения достоин возглавить четвёртую Армаду. Она будет самой многочисленной. В ней будет не два, а три корпуса. Но именно потому, что ты самый образованный из всех, тебе придется возглавить всего лишь корпус из сорока самолётов. Но этот корпус будет ключевым в решении стратегической задачи. Все остальные армады будут решать лишь тактические. Ты видел в затоне на Волге длиннющую баржу с верхней палубой аж в 160 метров. Это копия авианосца. У нас их два: «Моховой» и «Проскуров». На каждом будет базироваться по 20 Орлов. И по пять в ящиках про запас. И лётчиков будет по двадцать пять. Командовать эскадрой будет Колчак. Ты же будешь командовать всей палубной авиацией. Я постараюсь сделать так, что бы вы были в одном звании. Вот потому-то нам и нужен именно ты, с твоим чувством такта и грамотностью, что бы вы с Колчаком делали одно дело. А дело будет очень важное. Что скажешь?

– Андрюх! А чего говорить то. Мы же туда полетим не в бирюльки играть и не должностями меряться. Куда направят, туда и пойду.

– Другого ответа я и не ожидал. Тогда уже сейчас начинай тренировать всех для взлёта и посадки на палубу. Из 500 пилотов отбери 50 самых лучших. Структура такая – две пары это звено. Два звена – эскадрилья, плюс два самолета комэска и его зама. Две эскадрильи – бригада. Комбригов и комэсков назначай сам. Главный критерий, что бы все летали, как Фроловский – сел и полетел. Самолёты в разобранном виде уже сейчас начнём отправлять по чугунке. А в остальном пока продолжай учить пилотов в ШВЛП. Пора переходить к прицельному бомбометанию. Пикирование с 1000 метров до 100, сброс и уход. И все должны освоить полёт на бреющем над водой. Следующий этап – это сброс торпед метров за 300 до цели.

– А с кем воевать-то будем?

– С Японией – больше-то не с кем.

– Противник серьёзный. Нам в Академии Генштаба приводили цифры их флота. Впечатляет.

– То, что впечатляет это хорошо. Нельзя недооценивать врага. Главное, что не пугает. Рад что ты меня правильно понял. А теперь давай по пятьдесят.

Весь год прошел в интенсивных полетах. Пилотов готовил и Комрад с Волковым в Питере, и Дорский с его братом в Кременчуге, ну и мы с Аверьяновым и Сигаевым в Москве. Потом всех отправляли в Симбирск, а там уж командармы делали из них настоящих ассов. Пару раз приезжал Николай Николаевич Рожков. В Мурманске он гонял своих подводников до седьмого пота. Слабаки отсеивались сами.

И вот наступил 1902 год. Общее число пилотов приближалось к 1000. А требовалось 500. Было из кого выбирать. Мария Петровна развила бурную деятельность. Сама носилась на «Орлане» между Питером, Москвой и Симбирском. Кондрат был у неё за второго пилота – ему это нравилось. Как только в Челябинске и в Омске построили новые аэродромы, то они и туда зачастили. В Омске формировались санитарные поезда. По весне Зубов, Маркелов и Фроловский выехали на Дальний Восток. Каждый должен был в своей вотчине оборудовать по два-три аэродрома. Иногда и мы с Зиной прилетали в Питер на Орлане. Там у полковника Волкова появился персональный ученик – Великий князь Михаил. Младший брат Николая Второго и первый претендент на престол до рождения наследника.

Начальное обучение на Орлике Анатолий Алексеевич дал ему сам. А вот осваивать Орла решили в ЦАГИ. Лучше Бершадского его никто не научит.

Была и неожиданная встреча. На дирижабле прилетел с визитом вежливости кузен Вилли – кайзер всея Германии. На «Орликов» вообще не взглянул. С усмешкой осмотрел пассажирский салон «Орлана» и тут же пригласил к себе в гондолу Цеппелина. Там были и пассажирские купе, и отдельный столовый салон, и барная стойка. Всё с позолотой и вычурным блеском. Мы сделали вид, что обзавидовались. Где уж нам-то, сиволапым до такого прогресса. Похвастался он и новыми колониями в Африке и в Китае.

– Ну про Китай-то не заливай. Так тебя туда косоглазые и пустили.

– Ещё как пустили – весь Шанхай мой! Клянусь пивом и сосисками!

– А нас туда в гости пустишь?

– Так прилетайте или приплывайте.

– Да нам бы только шматок землицы где-нибудь за Шанхаем. Даже не на побережье, а километров десять в глубине. Только бы три-четыре вот таких лётных поля разместить.