Александр Бочков - Путь на восток

Посмотрел на оставшихся. Страшно посмотрел! Находящиеся в комнате, даже мои бойцы, поёжились, кого то затрясло…

— А вы запомните и другим передайте — Советская власть вернётся! Вернётся и всем раздаст по заслугам: кому перед ней, а кому — перед немцами! И без всяких скидок на жизненные причины! Эшелоны и колонны грузовиков с трофеями — теми, что не уместились в вагоны и на платформы, уходили на восток — к Барановичам… Позади осталась разграбленная до нитки — немецкого имущества, естественно, станция Берёза с развеянным по полу серым порошком и раскинутой в беспорядке одеждой в закрытых помещениях…

Не осталось на станции и пленных, добровольно трудившихся на благо Великой Германии… Исключение сделал для ремонтников: оружейников, ремонтников авто и броне техники, хороших токарей и слесарей… Они не по желанию работали: вынуждены… Будут у меня работать… В Ивацевичах провёл такую же чистку — пусть помнят: и немцы и пособники. Как вспомнят — так вздрогнут, а как вздрогнут — так мороз по коже прокатится! Призраки Леса: жестокие и безжалостные. К врагам! В Ивацевичах — уже на выезде, меня настигло донесение из Барановичей: Товарищ капитан — у нас гости! Вами интересуются!

Начальник Особой группы майор НКВД Судоплатов находился в очень скверном настроении… Мало того, что вокруг ревел воздух; ревел впереди мотор самолёта; вибрировали вокруг переборки, Теснота в кабине стрелка-радиста не располагала к комфорту, так и задание было такое, на которое он безжалостно посылал младших подчинённых: уйти, чтобы не вернуться… А теперь вот такое же получил и он сам! Не знал он, как и многое восточную пословицу: стрела, пущенная тобою, обогнёт земной шар и воткнётся тебе в спину… Хотя — аналог этой восточной мудрости он наверняка знал: как аукнется — так и откликнется… И вторую: сколько верёвочке не виться, а конец всё равно будет… А может ну его — это задание: приземлимся на запасной точке; доложу, что город в руках у немцев и задание невыполнимо! А если он не захвачен немцами? Тогда его не спасут от жестокого наказания даже его друзья-приятели евреи и родственники жены — тоже еврейки… И те, кто его двигал наверх: молодого, смышленого паренька, да ещё и украинца, благодаря жене — тоже не спасут: они даже своих легко сдают, лишь бы самим остаться в тени и власти… Нет — надо выполнять задание… Может пронесёт… Берия оторвал его от хотя и хлопотной, но безопасной работы в Наркомате — подготовке десятков групп диверсантов, забрасываемых в тыл: если хоть пара из десятка выполнит задание — уже хорошо! Остальные погибнут, попадут в плен, не имея должной подготовки — война, что тут поделаешь… А ведь можно было поделать — готовить подольше…

В машине, по дороге на аэродром, Берия проинструктировал: долететь до Барановичей; найти капитана пограничника Марченко и уговорить его улететь в Москву! Самому — остаться в отряде, а при необходимости — перебраться в «свой» отряд, откуда его вывезут самолётом. То, что вывезут — Судоплатов не сомневался: сомневался только в том, что город ещё в руках бывших пленных и есть ли среди них этот Марченко? А если есть — удастся ли его уговорить?

Первый вариант операции предполагал посадку на аэродром возле Барановичей, а в случае невозможности — сесть на поле на окраине города, вполне пригодном для посадки штурмовика Ил–2… Вот и летит он — уже на втором самолёте: транспортником до полка штурмовиков Ил-2, а оттуда уже на штурмовике, с подвешенными топливными баками вместо бомб, вылетел в группе Илов на штурмовку, где его самолёт ушёл от основной группы, прикрывающей своими действиями прорыв штурмовика в глубь занятой территории… На аэродроме, при пролёте над ним было подозрительно пусто, а вот в городе и он и пилот отчётливо разглядели в разных местах наших бойцов. Значит… И Судоплатов дал команду садиться на окраину. Сели нормально…

Что ещё за напасть приключилась в Барановичах в моё отсутствие, что там так срочно понадобился я собственной персоной? Расспрашивать радиста не стал: раз не сообщает причину — значит не считает нужным откровенничать в эфире. И правильно делает! Но: предупреждён — значит вооружён! Не помчался, сломя голову, а подъехал в составе своего «своего» батальона с личной ротой «за спиной»… При въезде в город меня встретил старший «комбат»: подошёл, козырнул… Я ответил, протянул руку для приветствия:

— Товарищ капитан. Докладываю вам, как старшему по должности… — доложился мне майор. Вам, значит? Хорошо — принимается — и я тоже не стану фамильярничать… Поднял вопросительно брови:

— Слушаю вас товарищ майор… Комбат криво усмехнулся:

— Давайте не будем разводить официоз — оставим всё как прежде: мне так привычнее… Я, в общем то не возражаю против этого, но…

— Но вы же майор, а я капитан?… Майор ухмыльнулся:

— По уму, так я — бывший пленный, а вы — командир подразделения!

— Ладно… — хватит играть в дипломатию и интеллигентность, не присущую нам — армейским. Что у вас стряслось товарищ майор?

— У нас… — даже не знаю как это обозвать… — скривился майор — в общем приземлился самолёт оттуда — из-за линии фронта с целым майором НКГБ. По вашу душу. Очень хочет вас увидеть!

Сказал и вопросительно уставился на меня… А я что — среагирую…

— И за каким хреном я ему понадобился? — изобразил задумчивость — а… понял… Я товарищу Сталину послал несколько раз подарки: немецкие самолёты: захваченные на аэродроме истребители и бомбардировщики. Наверное майор привёз благодарность…

— Да не похоже на благодарность — товарищ капитан… — не принял мой тон комбат — этот быстро разобрался в ситуации, подмял всех под себя, кроме ваших, конечно. Ваши его послали — у нас свой командир! Вот как! Не прошли, значит даром мои ежевечерние посиделки с разъяснениями «почем деньги за рыбу»…

— Ну а вы что же — тоже легли под московского гостя? — съязвил я.

— Мы, товарищ капитан выполнили ваше указание: отобрали лучших и желающих! Набралось четыре полных роты. Сомневающихся мы не учитывали. Распределили их по двум участкам обороны: на восток и на запад. Правда — нас осталось только двое: я и капитан Сергеев…

— А третий? — Он ушёл на сторону прилетевшего майора…

— Ну что ж: каждый выбирает по себе — женщину, религию, дорогу… — задумчиво произнёс я… Майор встрепенулся:

— Правильные слова… Никогда раньше их не слыхал…

— Ты многого ещё не слыхал майор… Но услышишь — если выберешь правильную дорогу: для себя правильную… Комбат подтянулся:

— Я уже выбрал товарищ капитан. Я хочу воевать так же, как вы!

— Раз хочешь — научим: не вопрос. Но учти — соскакивать по дороге — не просто дурная манера — смертельная! У меня правило, как в царской России: если уж женился — то навсегда будь верен! Майора проняло: ему стало ясно: выбор — дорога в один конец! И всё же: война, по его мнению, будет длинная и с этим капитаном легче не просто остаться в живых, а ещё и орденов и чинов получить. Или пулю. Лучше надеяться, всё же — на лучшее… С лёгкой улыбкой глядел на душевные метания майора, хотя они и были недолгими: