Алекс Шу - Последний солдат СССР

Девчонка, прищурившись, смотрит на меня. Спокойно выдерживаю испытывающий взгляд одноклассницы.

– Все-таки я была права, – серьезное лицо девушки усиливает эффект произнесенных слов – ты стал абсолютно другим, не похожим на прежнего Шелестова.

– Просто повзрослел за лето, – мои глаза светятся неподдельной честностью, – смирись с этим. Мы все растем, становимся старше и умнеем.

– Ты не просто вырос, – задумчиво замечает зеленоглазка, – у меня возникает ощущение, что я танцую не с ровесником, а с взрослым мужчиной.

– Ладно, открою тебе страшную тайну, – дурачась, наклоняюсь к маленькому ушку, – я шпион из Альфа Центавры. Мы прилетели на летающей тарелке и похитили настоящего Шелестова. Сейчас над ним проводят опыты, пока я внедряюсь в общество землян.

– Умнее ничего не мог придумать? – девушка насмешливо смотрит на меня.

– А чем этот вариант не устраивает? – пожимаю плечами – Тебя же смущают произошедшие во мне изменения, а в мое взросление ты не веришь.

Музыка заканчивается, я отвожу девчонку обратно. Дашка сидит в отдалении, надув губы, и смотря в сторону.

– Спасибо за танец Ань, – благодарю одноклассницу, и разворачиваюсь, собираясь идти обратно к парням.

– Леша, – окликает меня Николаенко.

Поворачиваюсь к ней с вопросительным выражением лица.

– Присядь, пожалуйста, хочу у тебя кое-что спросить, – девушка серьезно смотрит на меня.

Устраиваюсь на скамейке рядом с ней.

– Леш, помнишь, ты подходил ко мне и говорил, что Быков меня доставать больше не будет? – Анины зеленые глазищи пронизывают меня насквозь.

– Помню, – лаконично отвечаю, и с интересом жду продолжения.

– Я потом узнала, что он и Трофимов попали в больницу. Их кто-то хорошо избил. Твоя работа? – одноклассница продолжает буравить меня взглядом.

Рассказывать ей правду я не собираюсь. По крайней мере, на данном этапе.

– Да с чего ты взяла? – я демонстрирую бурное возмущение, – Как бы я с ними справился?

– Шелестов, скажи мне правду, – голос девушки холодеет на несколько градусов.

Молча гляжу на неё. Одноклассница замерла в ожидании. Почему-то мне не хочется ей врать.

– Давай прекратим этот разговор, – отворачиваюсь, и разглядываю танцующие парочки, – мне нечего добавить.

– Понятно, – в голосе Ани слышатся презрительные нотки, – значит, ты такой же, как и они. Все вопросы думаешь кулаками решать?

Этой хрупкой девочке удается меня сильно задеть. Резко поворачиваюсь к ней.

– Почему? – требовательно смотрю на Николаенко.

– Что почему? – девушка не понимает моего вопроса.

– Почему ты ставишь меня в один ряд с этими ублюдками? – спокойно осведомляюсь я.

Аня хочет что-то ответить. Останавливаю её движением руки.

– Я отнимал деньги у детей? Избивал всех, кто мне не понравится? Хамил старшим, распивал спиртное, крыл матом, болел блатной романтикой? – усиливаю напор, – Грабил и воровал? Постоянно попадал в детскую комнату милиции? Вел себя как эти одноклеточные?

Девушка молчит.

– Какими поступками я заслужил сравнение с этой мразью? – мрачно смотрю на зеленоглазку, – Ты меня сейчас очень сильно оскорбила.

Тишина. Одноклассница, не выдержав моего обвиняющего взгляда, смущенно отводит глаза в сторону.

– Зря ты так, – каждое слово впечатывается в вечернюю мглу, возводя невидимую преграду между нами, – ну, что же, теперь я буду знать, как ты ко мне относишься. Всего тебе доброго Ань. Я, пожалуй, пойду.

Весь мой вид буквально вопиет о незаслуженной обиде. Музыка на некоторое время стихает. Медленно поворачиваюсь и, опустив голову, бреду к парням. Интересно, когда она меня окликнет?

– Леша, подожди.

Приходится вернуться. В зеленых глазах сверкает прозрачная влага. Руки девушки нервно теребят полы пальто. Чувствую укол совести. Взрослый мужик виртуозно играет на чувствах школьницы. И пофиг, что я нахожусь в теле её ровесника. Все равно возникает ощущение, что обманываю чистого и неискушенного во взрослых играх женщин и мужчин ребенка.

– Извини меня, пожалуйста, – тихо произносит она, – я была не права.

– Все нормально, – я осторожно присаживаюсь на краешек скамьи возле Ани, – но, пожалуйста, больше не разбрасывайся такими словами.

– Не буду, – девчонка виновато опускает голову.

– Вот и хорошо, – успокаивающе произношу я, – проехали. Хочешь анекдот?

– Давай.

– Мам, почему на первое сентября все девочки нарядные, – копирую детский писклявый голосок, – в белых передничках, с большими красивыми бантами, косичками, яркими лентами, а я как дура в строгом костюме и волосами, собранными в пучок? Тамарочка, но ты же директор школы!

Негромкий переливчатый смех Ани разрезает тишину мелодичным звоном маленьких колокольчиков.

18 сентября 1978-ого года. 14.55. Понедельник.

– Ну хорошо, – Нелли Робертовна испытующе смотрит на меня, – будем считать, что вы меня убедили. Попробуйте. Вреда от этого точно не будет, а польза огромная. Школьники должны знать, какой ценой нам досталась победа, а лучше ветеранов об этом никто не расскажет. Тем более что Шелестов и Залесский предлагают очень оригинально все оформить. Уверена, детям будет интересно. Думаю, такую инициативу можно и даже нужно поддержать.

– Нина Алексеевна, – директор разворачивается к своему заместителю, – давайте все устроим в актовом зале. Скажем, в следующий четверг. Вместо пятого урока. Пригласим девятые и десятые классы. Ребята взрослые, сознательные. Думаю, им будет интересно.

– Хорошо, – завуч как всегда невозмутима, – все организуем.

– А вы Ольга Александровна, как следует, проработайте план мероприятия с Шелестовым, Залесским и Богдановым, – обращается директор к классной, – потом обязательно ознакомите меня с тем, что у вас получилось.

– Конечно, – классная отвечает с еле заметной запинкой, чувствуется, что она немного волнуется, – посидим, все обдумаем, а через недельку к понедельнику все подготовим. Правда, ребята?

„Ребята“ подтверждают свое согласие утвердительными восклицаниями.

– Спасибо Нелли Робертовна, – радостно влезает Залесский, – мы вас не подведем.

Комсорг школы солидно кивает, поддерживая мнение своего „младшего“ коллеги.

Мысленно перевожу дух. Я минут сорок распинался перед директором и завучем, стараясь как можно привлекательнее преподнести им свою задумку. Пытался быть очень убедительным и заразить их своими идеями. Похоже, мне это удалось.

Подробно ответил на все каверзные вопросы, рассказал, почему это нужное и необходимое для школы мероприятие, упирая на необходимость патриотического воспитания молодежи и сохранения памяти о Великой Отечественной Войне. Такие инициативы сегодня поощряются. Так что мои слова упали на благодатную почву. Поддержка комсоргов, желающих „засветиться“ в такой акции, и получить одобрение „старших товарищей“ тоже сыграла свою роль.