Илья Куликов - Спецназ боярина Коловрата

Парень вылетел из седла. Оказавшись на земле и перекатившись, он встал. Он видел, как монгол пытается выбраться из-под подбитого коня.

Никола не стал ждать и кинулся на него с голыми руками. Монгольский воин был придавлен убитым конем и поэтому не успел подняться на ноги. Парень, не думая о том, что делает, схватил монгола за шею и начал душить.

Противник сумел обнажить кинжал и, понимая, что задыхается, со всей силы ударил русского витязя.

Николай впервые ощутил нестерпимую боль, которая происходит от того, что рвется тело. За первым ударом последовал второй, но парень не разжимал руки. За вторым ударом – третий, но уже не такой сильный и не сумевший пробить кольчугу. Силы оставляли парня, но рук он не разжимал.

Монгол, теряя сознание, из последних сил пытался заставить воина разжать смертельную хватку.

Когда ворог перестал подавать признаки жизни, Николай Гаврилович разжал свои руки и повалился на землю.

А почему я не чувствую боль, подумал Николай, а почему все растворяется?

– Господи, прими ме…

Великий князь Юрий Игоревич после того, как потерял в бою коня, продолжил бой пешим. Кольчуга на князе была изорвана, а многочисленные раны предвещали его скорый конец. Монголам удалось сломить сопротивление русских воинов и разбить их на мелкие отряды, которые отходили в глубь города.

Вокруг Юрия было порядка сорока воинов. Они вместе с князем пятились к терему, в котором жил ближник великого князя боярин Демид Твердиславович.

Между тем Демид Твердиславович, когда узнал, что город вот-вот падет и бой идет уже на улицах, встал с постели и вышел на крыльцо в доспехах и при оружии.

Боярин смотрел на город, которому долгое время служил и не получил от его правителя ничего, что было бы достойно его деяний. Боярин увидел отступающих воинов и легко узнал среди них своего бывшего друга великого князя Юрия Игоревича. Хорошие на великом князе доспехи, отметил про себя боярин. Что ж, скоро стану великим князем, и не такие на мне будут.

Великий князь бился с остервенением, не жалея жизни. Понимает, что проиграл, размышлял боярин, понимает, что самое лучшее, что он сейчас может сделать, – это сдохнуть. Он думал, что меня опозорит, выбрав своему сынку дочку по крови княгиню, а не мою дочь, худородную. Что ж, самое время мне перестать быть худородным. Я создам новую династию, и мы будем править в Рязани. Нам не нужна Русь, хватит и одного великого княжества. Да, я признаю власть великого царя и хана, но лишь на время. Монголы – степняки. Как пришли, так и уйдут.

Копье пробило живот великому князю, разорвав кольчугу. Юрий Игоревич понимал, что пришла смерть. Что теперь будет? Боль жуткая!

– Слава и смерть!

– Княже! – заорал один из воинов, бьющихся рядом. – Князя убили!

– Бейтесь, братья! – произнес великий князь, опускаясь на колени. Он не знал, что с крыльца терема на его смерть взирал его ближник. Взирал и усмехался.

Те жители, что не в состоянии были оказать сопротивление, бежали к храмам, надеясь там найти спасение. Монголы, облившиеся кровью и разъяренные столь жестким сопротивлением, не жалели никого.

Боярин Демид Твердиславович опасался того, что монгольские всадники пожалуют и к его порогу. О том, что он вовсе не болен, знала, помимо самого Демида, его супруга Ирина. Дочери не знали и теперь сбежались к отцу, который якобы выздоровел.

– Дети, теперь я вам всем скажу правду! Мы одержали верх. Нет больше угнетателя Юрия! Монгольский царь и хан обещал сделать меня великим князем рязанским. Мы не должны покидать терем до того момента, пока резня не закончится.

Боярин внимательно всмотрелся в лица своих дочерей. Елена и Мария смотрели на него дикими глазами.

– Ты что же, батюшка, Русь продал? – спросила Елена. – Ты что наделал-то!

– А ну рот закрой, – вмешалась боярыня Ирина, – отец знает, что делать! Ты бы глазки опустила и послушала.

– Я за тебя Богу молилась, чтобы ты выздоровел, а ты Отечество наше предал! – закричала Мария. – Как жить с этим?

Она выбежала из комнаты и побежала к дверям.

– Маша, куда ты? – испугалась Елена и побежала вслед за сестрой. – Стой! Не выходи на улицу! Господи, да остановись ты!

Боярин Демид и боярыня Ирина переглянулись, а после поспешили за дочерьми.

– Стойте, дуры, город пал, и не дай Господь вам увидеть, что там творится! – заорал боярин и схватил Елену за руку.

Мария выбежала на улицу и почувствовала запах дыма. По всему городу слышались крики. Девушка была одета легко, и холодный ветер тут же заставил ее задрожать.

Бежать! Бежать прочь от дома родителя. Господи, что же такое происходит! Как людям-то в глаза глядеть? Я ни на секунду здесь не останусь. Пусть лучше вообще у меня не будет родителей. Лучше безродной быть, чем дочерью предателя. Уйду в монастырь и буду молитвами и слезами вымаливать у Господа прощение.

Мария выбежала со двора на улицу и сразу же наткнулась на мертвых воинов. Русские витязи лежали вперемешку с монгольскими всадниками, а снег, который покрывал землю, был окрашен кровью. Девушка не знала, куда бежать, и решила поспешить к церкви.

Боярин Демид выбежал вслед за дочерью на улицу, но ее там уже не было.

– Машенька! Вернись, не вернешься – смерть! Что же ты творишь, дочка!

Кто-то поджег город, прикинул боярин. Ветер сильный – пожар будет большой. Что же делать, как дочку найти? Вот Машка делов натворила. А я, старый дурак, не сообразил, что спешить нельзя. Надо было дождаться, когда монголы город возьмут, а я поспешил. Хотел сказать им, что отныне они не боярыни, а княжны и дочки правителя.

Конечно, боярин Демид Твердиславович не был настолько прост, чтобы во всем полагаться на милость завоевателей. Он понимал, что после того, как город пал, надобность в нем уменьшается, и планировал не просто ждать награды, а проявить себя. Перед штурмом множество золота и драгоценностей спрятали в потайном месте, о котором он знал. Их он и собирался преподнести великому царю и хану в знак своей покорности.

Великий царь и хан, конечно, не нуждался в богатствах и сам мог озолотить кого угодно, но явно нуждался в покорности. А покорность боярин готов был ему предоставить.

Выйду со двора, и я стану простым воином с оружием в руках. Найду свой конец – снесут мне голову. Ну, Маша, что же ты натворила? Куда ты убежала, думал боярин.

К крыльцу подбежал какой-то человек, не рязанец, а, наверное, из окрестностей, так как они не были знакомы. В руках у него был окровавленный топор.

– Православный! Поганые церковь грабят, вижу, ты с оружием и в броне! Айда со мной, умрем под сенью храма!

– А ну пошел отсюда, пес, пошел! – закричал на него Демид Твердиславович.