Юрий Корчевский - Гвардия в огне не горит!

С местом Илья определился, к утру набрал группу из трёх человек. Из разных отделений и взводов, а принцип был один – несколько удачных поисков. Удача в разведке – это не случайность, не тупое везение и не благоприятное стояние звёзд. Это расчёт, осторожность, наглость, знания и много чего ещё. Ещё граф Суворов говаривал: «Раз везение, два везение. Помилуй Бог, а где же умение?»

Сам в каптёрке парней экипировал. Сапоги немецкие по размеру, автоматы немецкие, а гранаты наши – Ф-1. Потому как компактные и мощные, немецкие скверные. На наших лимонках выдернул чеку и бросай, через три с половиной секунды взрыв, причём мощный. У немецких «колотушек», прозванных так за деревянную ручку, надо было сначала колпачок скрутить с торца ручки, дёрнуть резко верёвку запала, поскольку запал тёрочный. И горит запал бесконечные 4,5–5 секунд. За это время наши бойцы, кому в окоп такая граната влетела, успевали схватить её и швырнуть назад. Нашу гранату можно было привести в боевое состояние одной рукой, выдернув чеку зубами, а немецкую невозможно. И это не цирковые фокусы, а необходимость, если одна рука ранена, а то и вовсе оторвана, а враг наседает.

В «сидоры» побросали продзапас: сухари, кусок сала и банки тушёнки. И вес груза у каждого небольшой, и трое суток продержаться можно. Всё равно «сидора» увесистые получились за счёт боеприпасов и гранат. А ещё индивидуальные перевязочные пакеты. На поясах у всех ножи – самое необходимое оружие, в карманах пистолеты трофейные. За трофейное оружие отчитываться не надо, в личные документы не вписаны. Потерял, в бою из рук выбили, так и забот нет, как и трибунала. В военное время за утерю боевого оружия – трибунал и штрафная рота. А без пистолета плохо, это последний шанс выжить.

Около полуночи выбрались в траншею, группу Витковский провожал. Да не любезность оказывал, был приказ Верховного – группы разведчиков, сапёров и прочих военнослужащих, выходящих на нейтральную полосу, должен сопровождать старший воинский начальник подразделения. Были случаи перехода групп военнослужащих на сторону врага, причём командирам пехотных взводов и рот перебежчики представлялись то разведчиками, то сапёрами.

Уже когда бойцы выбрались из траншеи, Илья как замыкающий сказал старлею:

– Не ждите сегодня, не успеем обернуться.

Планировал Илья подальше в тыл к немцам уйти, километров на десять-пятнадцать. Там немец непуганый, не то что на передовой.

Сначала шли по нейтралке в полный рост: командир пехотной роты уверял, что ни наших, ни немецких минных полей нет. Затем легли и поползли, один за другим, гуськом. Немцы периодически пускали ракеты. Когда «люстра», как её называли на фронте, взлетала, все замирали. Как только гасла, ползли вперёд. Табачным дымком потянуло – траншея недалеко. Своего рода предупреждение – кто-то из солдат не спит. Либо часовой, либо пулемётчик на огневой точке. Про пулемётчика ротный смолчал, выходит, часовой. Мимо него пройти надо, но не убить. Тогда каждый дурак поймёт: разведгруппа в тыл прошла. Подобрались к брустверу. Слышны тяжёлые шаги часового, над бруствером мелькнул под луной примкнутый штык. Прошёл. Илья выглянул в траншею – пусто. Сам прыжком перемахнул, за ним трое разведчиков. Сразу залегли. Если кто-то из немцев шум слышал, может по траншее пройти, прислушаться. Несколько минут тишины, потом Илья пополз, за ним остальные. Ротный говорил, что на этом участке вторая линия траншей есть и в ней миномёты.

По штатному расписанию вермахта пехотный взвод имел миномётное отделение из трёх человек при одном миномёте. Стрелковых взводов в роте три. Командир роты мог своим решением установить все три миномёта в одном капонире, а мог распределить позиции равномерно. Структура стрелковой роты в вермахте сильно отличалась от пехотной роты РККА. У немцев 196 человек личного состава, три взвода по 49 человек, остальные – обеспечение вроде посыльных, писарей, поваров, санитаров, носильщиков раненых, ездовых, оружейного мастера. В случае массовой потери солдат, скажем при отступлении, командир роты временно мог перебросить солдат из этих подразделений в стрелковые взводы. А у командира пехотной роты РККА возможностей для такого манёвра не было, да и рота численностью поменьше – 178 бойцов. Причём у немцев, отмобилизованных и обученных, численность рот, батальонов, полков и дивизий соответствовала штатной, а в Красной армии чаще была ниже штатного расписания на четверть, а то и треть.

Где ползком, где в полный рост добрались до второй линии траншей. Здесь, как правило, численность военнослужащих меньше. А ещё сказывалась психология. Часовые были, но ракеты не пускали и службу несли более халатно, надеясь на камрадов в первой траншее. Могли позволить себе курить, разговаривать с другим часовым или вовсе пиликать на губной гармошке. Поэтому вторую траншею миновали быстро. Выбрались в чахлую рощу – и ходу, пока не уткнулись в реку, судя по карте, Тим. Надо форсировать, хотя по карте – до моста два километра. А только у немцев все мосты обычно под охраной. Разделись, оружие и одежду в плащ-накидки узлом свернули, вплавь реку одолели, толкая узел перед собой. Уже на другом берегу оделись. За преодолением передовой и переправой ночь пролетела. На востоке начало светать. В этих краях поздней весной или летом светает рано, в три тридцать. Пришлось найти укрытие, коим оказалась яма под вывороченным корнем. Сверху корень огромного поваленного дерева, с трёх сторон – земля, со стороны увидеть почти невозможно, если только вблизи. А им виден участок берега и реки. Поскольку ночь бодрствовали, решили отдохнуть по очереди. Один караулил, другие спали. Часа через два Илью боец толкнул:

– Товарищ старшина!

И палец к губам. Илья выглянул. Занятно! По берегу – четверо полевых жандармов с бляхами на груди, один на длинном поводке ведёт собаку. Крупная овчарка зигзагом впереди кинолога идёт. Собака дошла до места, где Илья с бойцами из воды вышел, крутанулась, но дальше пошла. У Ильи напряжение спало. Пожалуй, вот причина неудач наших разведгрупп. Наши разведчики уходили в кирзовых сапогах, а чистили обувь в РККА ваксой, а немцы гуталином. Запахи отличаются сильно, не то что собака – человек разницу почувствует. А группа Ильи вся в немецких сапогах, собака натаскана на ваксу «кирзачей». Пронесло, но могло кончиться плохо, а причина – сущая мелочь. Досадно!

В полдень перекусили тушёнкой и сухарями, банки пустые и обёртки – вощёную бумагу зарыли в земле, выкопав ножами ямку. Следов за собой оставлять нельзя, если живым к своим вернуться хочешь.

А как стемнело, двинулись. За день Илья определился по карте, где сами находятся, а где могут находиться немецкие тыловые подразделения. Обычно что наши, что немцы склады снабжения – провизией, боеприпасами, топливом располагали на пересечении железной и автомобильной дорог: удобно привезти-увезти по воинским частям. Здесь же руководство тыловых подразделений. И знают, где и какие части расположены, когда и кто наступать будет, ибо наступление не начинается на ровном месте и внезапно. По плану ведётся подготовка – завоз топлива для техники, боеприпасов, медикаментов. Если знать количество припасов, можно рассчитать предполагаемую глубину прорыва. В общем, тыловой начальник – добыча лакомая. Что знает командир роты? Только свой узкий участок фронта и узнаёт о подвижках – наступлении или отступлении – в числе последних.