Александр Баренберг - Первым делом самолеты! Истребитель из будущего [litres]

С другой стороны, он не мог не понимать, что согласие на встречу с настолько подозрительной личностью при таком количестве свидетелей неминуемо вызовет лавину донесений, быстро достигнущих самого «верха». Что могло привести в дальнейшем к разным неприятностям.

«Ну что, «Game Over»? – уныло подумал Андрей, жадно вглядываясь в лицо генерала и не находя там ничего особо утешительного.

«Можно разыгрывать последний акт драмы под названием «Убит при попытке к бегству»? – Возвращаться обратно в лапы особиста он категорически не собирался.

– Я могу надеть ему наручники! – вдруг, неожиданно даже для самого себя, заявил уже совсем запутавшийся в происходящем Никифоров.

Это выступление решило дело. Окинув презрительным взглядом фигуру не сладившего с каким-то молокососом особиста, Рычагов фыркнул:

– Я и сам справлюсь, если понадобится! Пошли, младший лейтенант, у тебя будет пять минут!

В кабинете командира полка, куда тот их проводил, так и не проронив ни слова, Никифоров все-таки пристегнул Андрея наручниками к стулу, во избежание. Рычагов, в отсутствие публики, не сильно возражал, пробурчав что-то невразумительное. Закрылась дверь, и генерал, усевшись за письменный стол и вперив в Воронова буравящий взгляд, произнес:

– Ну и? Излагай!

Андрей понимал, что должен успеть всерьез заинтересовать Рычагова до того, как тот начнет звать санитаров. Поэтому решил шокировать его с самого начала.

– А ведь вас скоро расстреляют, товарищ генерал, – тихим, печальным голосом начал он.

Лицо генерала начало стремительно багроветь.

– И вашу жену, кстати, тоже. И я знаю, как этого избежать, – быстро добавил Воронов, стараясь успеть до взрыва. Он не замедлил состояться:

– Ты, твою мать, предсказатель…! Я тебе сейчас твое собственное будущее на твоей же морде намалюю! Давай выкладывай, кто ты такой!

– Я бы вам рассказал, кто я такой, но вы же меня и слушать не захотите. В психушку отправите. А чтобы вы не сомневались, что я много чего знаю, я могу сообщить вам сейчас о завтрашнем событии, о котором никто знать не может. А вы проверите, получив подтверждения из разных, абсолютно независимых друг от друга источников.

– Так, значит, предсказатель все-таки. Я тебя не в психушку, я тебя…

– А вам неинтересно, за что вас расстреляют? – резко прервал бушующего Рычагова Андрей.

– Ну и за что же, по-твоему? – хоть как-то, наконец, втянулся в разговор генерал, несмотря на переполняющий его гнев. Такой вопрос было трудно игнорировать.

– Ну, формально, как водится, припишут какой-нибудь липовый заговор против руководства, – Андрей кивнул вверх. Рычагов оторопело посмотрел на него. Он не знал никого, кто мог бы ТАКОЕ сказать в открытую. Разве что действительно псих.

– А в действительности за провал подготовки советской авиации к войне, – жестко, с напором продолжал Воронов. – За слишком высокую аварийность в частях и особенно за попытку свалить ответственность за это на авиапромышленность, ударными темпами выпускающую самолеты новых марок!

– Каких еще новых марок? – по инерции спросил удивленный Рычагов. Кто, как не он, знал, что никаких новых типов самолетов серийно авиапромышленность на данный момент не выпускает.

– Скоро начнется серийный выпуск новых истребителей Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-1. А авиационные части под вашим руководством не смогут их освоить в срок.

– Каких-каких истребителей? – переспросил генерал.

«Тьфу ты, забыл, что их еще не переименовали!» – запоздало вспомнил Андрей.

– Это И-26 Яковлева, И-200 Микояна и Гуревича и, кажется, И-301 Лавочкина. Их скоро переименуют по первым буквам фамилий конструкторов.

Рычагов долго смотрел на Воронова и, наконец, спросил:

– Откуда ты все это знаешь, младший лейтенант?

– В том-то и дело, что никакой я не младший лейтенант, – со вздохом ответил тот, понимая, что дальше тянуть резину с ГЛАВНЫМ признанием не имеет смысла. – Еще вчера на моем календаре было 18 сентября 2009 года. Но произошел случайный перенос – и вот я здесь, у вас, в теле какого-то младшего лейтенанта.

Генерал продолжал смотреть на него непонимающим взглядом. «Блин, ну почему в те времена не писали книги про всяких попаданцев. Тогда бы он сразу понял, о чем речь».

– Это сплошной материализм, никакой мистики, – поспешил Андрей ему на помощь. – Просто параллельные миры, у нас это научно доказанный факт. Такое случается не в первый раз. Поэтому я не сильно и переживаю, к тому же всегда могу вернуться, – продолжал он вешать лапшу на уши.

До Рычагова, кажется, начало медленно доходить. Он встал и молча прошелся по кабинету, пытаясь заставить себя размышлять логически. «Явный случай шизофрении. Но он же летчик, как он смог пройти кучу медицинских проверок, в том числе и у психиатров? И главное, откуда строевой летчик, черт возьми, может знать в подробностях о всех совершенно секретных опытных истребителях? Придумать, что их переименуют? И что меня расстреляют за их плохое освоение в войсках? Может, он немецкий шпион? И, одновременно, псих? Потому что только псих может говорить так, как он. И про жену еще».

– А почему мою жену расстреляют? – спросил он.

– Наверное, за близкую связь с врагом народа, – тихо ответил Андрей. – Откуда я знаю, я же не изучал специально твою биографию. Так, упоминания в разных источниках. Повезло еще, что я вообще интересовался военной историей.

Генерал даже не заметил «тыканья», настолько он был потрясен разговором. «Просто не знаю, что и думать. Звучит абсолютно невероятно, но так хочется в это поверить!»

– Ты что-то говорил о проверке? – вспомнил он.

– Да, конечно. Завтра, 15 августа, немцы предпримут самый массированный налет на Англию за все время войны. Люфтваффе совершит около двух тысяч боевых вылетов. Теперь о том, о чем еще не знают заканчивающие сейчас планирование операции офицеры Люфтваффе. Десятки английских истребителей, наведенные на цель радиолокационными станциями, встретят немцев над побережьем Англии и не допустят их до целей, нанеся им при этом огромные потери. Англичане будут утверждать, что сбили около 200 немецких самолетов, на самом деле около 80, в основном бомбардировщиков. Сами потеряют около 40 истребителей. Немцы назовут этот день «Черным четвергом». Ты запиши цифры, чтобы потом не говорил, что не запомнил, – закончил Андрей рассказ.

Рычагов, что-то пробурчав, цифры тем не менее записал. Потом поднял взгляд на Воронова:

– А с тобой мне что пока делать? Ладно, сейчас поедешь со мной на совещание в штабе округа. В наручниках, а там посмотрим. Там я тебя где-нибудь пристрою до завтра. Черт, придется просить у Соболева конвой, со мной же только шофер.

– А ты вместо конвоя возьми местного особиста, одного, я же все равно в наручниках, – мягко подсказал Андрей. – Его лучше пока держать при себе, а то он сегодня же накатает, куда положено, а оно нам надо?