Валерий Шмаев - Мститель. Долг офицера [litres]

Так и ездили вместе шесть лет. По месту в основном к его приятелю в воинскую часть. Я так и не понял, что это за часть, но серьезная. Это без дураков. И стрельбище у них свое, и тир подземный, и учебно-тренировочная база. Егерь в основном там рукопашку бойцам преподавал, ну и мне заодно, да стреляли часто с бойцами. Армии у меня не было, но Егерь мне частным порядком армию организовал. В общем, с пользой время проводили. Да и так много ездили. По работе, на рыбалку, на охоту, ко мне домой по бабам, но по бабам – пока он не женился на двух девчонках сразу.

Попадалово наше я сразу осознал. Попали так попали. В самую жопень, в сорок первый год то есть, а Егерь еще и добавил своими выходками. Знал я, что он не от мира сего, но не до такой же степени. Увести у немцев мотоцикл, оседлать его и в нашем камуфляже переться по дороге среди немецких войск – это сообразить же надо. В деревне Егерь одного немца чуть не задавил, он еле отпрыгнуть успел. Как же тот немец орал! На всю деревню. Я чуть не обмочился, а Егерю, как он говорит, фиолетово, только газу прибавил.

Ладно бы только ехали, так ведь влезал он во все, но это как ком снежный нарастало, прям одно за другим. Часовые, фельджандармы, охранники пленных, водители на дороге, немцы ночные, потом Сарья и Росица. Такое только Егерь мог наворотить. После фельджандармов его как подменили. Немцев и полицаев Егерь резал, как куклы какие. Вообще без эмоций, я глаза его видел и все ждал, когда же у него башню снесет. Перечить ему – да упаси боже. У меня и в мыслях такого не было. Пленными он командовал так, что они у него бегом бегали, даже лейтенант этот энкавэдэшный, чуть ли не печатая шаг, перед ним рассекал.

Недели не прошло, а у нас уже отряд целый образовался, а за спиной Егеря кладбище целое, но ему на это кладбище откровенно все равно. У него оно не первое. Вот после Сарьи Егерь окончательно башней уехал. Я его в той деревне еле в себя привел. Полицаев Егерь пытал так, что их крики в соседней деревне, наверное, слышны были, а ему хоть бы что. С него кровь ручьем течет, даже следы кровавые на дороге оставляет, глаза безумные, в руке штык окровавленный. Все, кто с нами был, даже посмотреть на него боялись, а Вера просто подошла, за руку его взяла и к колодцу отвела. Вроде отошел, но это внешне. Я его таким только пьяным видел, но тогда его в дугу пьяного шесть здоровых мужиков вязали, а в Сарье одна Вера справилась, ну и я помогал. Как ребенка, его отмывали. Он отошел не сразу, ведра после шестого, и будто переключателем кто щелкнул. Раз. И нормальный.

Не знаю, правильно это или нет, но после Сарьи я его иногда боюсь. Мальчишек и девчонок наших он учит такому и так систему подготовки ставит, что вырастут из них через год такие же егерята. Пока это вижу только я. Тренировок особых нет, лишь физическая подготовка, но это именно пока. График тренировок у него расписан на полгода вперед, и после физической подготовки в плане стоит психологическая совместимость бойцов боевых групп и психологическая адаптация к боевым действиям. Последнее – это повешенный всей толпой полицай, растерзанные штыками трупы и распущенные на ленточки без дополнительных инструкций и каких-либо сомнений хозяева хутора.

Подвесили наши малолетки еще живых полицаев на деревьях в лесу и принялись штыками их тыкать, как соломенные чучела. Делали они это под присмотром «Старшины», но так, как Егерь их перед этим во время допросов учил. В печень, в почки, в сердце, в брюшину, и опять в печень и в почки. И не винтовками, а руками, и хоть бы кто-нибудь из них поморщился. Зверей он из них делает, кровавых зверей, и не скажешь ему ничего. Прав он, как это ни противно.

Вот опять странно, но после того, как Егерь из Резекне один вернулся, он опять изменился. Человечней стал, что ли. Опять как переключатель какой-то щелкнул. Сам к учебному процессу подключился и стал теорию преподавать. Как стрелять из пистолета на коротких дистанциях, как быстро выхватывать оружие, как дыхание восстанавливать после бега, мышцы расслаблять, дышать правильно, ну и тренировки по общефизической подготовке сам проводит.

Многому учит и так, что на его занятия собирается весь отряд, даже врачи. Я так не умею и больше половины не знаю из того, что он преподает. Показывает, как делать сложные стрелковые упражнения, объясняет, для чего то или иное, приводит примеры, но и гоняет всех так, что и мальчишки, и девчонки, и инструкторы вечером падают от усталости. С каждым мальчишкой индивидуально работает. Каждому ставит отдельный комплекс тренировок, чтобы тот мог тренироваться сам, а врачей, старших групп и инструкторов учит контролировать общие тренировки. Так что скоро нам со «Старшиной» и «Погранцом» будет полегче.

Из Резекне он вернулся необычно для всех, кроме меня, но даже я его позже ждал. Когда он сказал, что на поезде приехал, я сразу поверил. Видел я, как он это делает. Приехали мы как-то в Питер, там его одноклассник живет. Давно они не виделись, со школы еще. Посидели в ресторане, но прилично, без спиртного, а потом в машины попрыгали и по Питеру помчались. Генка этот первый на «крузаке», и мы за ним на «монстре» Егеря. Приехали на окраину куда-то, а там железнодорожные пути, и много. И вот такая картина. Двое молодых мужиков, в костюмах, в сорочках белоснежных, часы навороченные у них, ботинки баксов по триста у каждого, катаются на грузовых составах, запрыгивая на вагоны на ходу. Перемазались как черти, а сами только смеются как дети. Кто бы мне рассказал такое, не поверил, но ведь собственными глазами видел. Оказалось, что у них это шалость школьная такая.

В то, что Егеря убьют в лесу, я тоже не поверил. Это просто невозможно. Где-нибудь в пустыне, в степи, плоской, как стол, может быть, а в лесу или в поле на него наступить можно и не заметить, что на Егере стоишь. Он же выносливый, как лось, – сутками может бегать и, как заяц, след сбивать. Собаки, конечно, аргумент серьезный, но после того случая я кайенскую смесь приготовил. В этой смеси не только самосад и перец, но и муравьи сушеные, и травки разные. Попалось мне несколько муравейников неподалеку, набрал запасец. Я еще помудрю с этой смесью. Собаки не по следу ходить будут, а сразу в конуру забиваться с наглухо отбитым нюхом. На одном из хуторов я три волчьи шкуры нашел. Есть с чем работать, как Егерь говорит.

Работы у меня, конечно, много, но работа эта привычная. Все лучше, чем по лесам бегать и ножом размахивать. С этим Егерь и без меня справляется, а я лучше руками поработаю и детский сад свой проконтролирую, а то разбегутся, не соберем. Мне еще глушители на все стволы делать и мины разрабатывать. Хорошо, Егерь чертежи подробные нарисовал, по таким чертежам работать любо-дорого. Нам с Егерем много мин надо. У нас война еще даже и не начиналась.