Михаил Балкаров - Главная последовательность сна бабочки

Беседа в начавшаяся в онсене вполне естественно перетекла в совместный ужин. Кента-кун пристроился с краю стараясь казаться незаметным. За низеньким столом, осталось порадоваться тому что приборов для еды у местных придумано немного. Просто мечи все в рот палочками. Хотя и здесь есть свои тонкости, считается неприличным накалывать ими кусочки еды, облизывать кончики или указывать на что нибудь. Женщины окончательно вошли в роль заботливых советниц. К примеру объяснили что принесенные нам блюда выложены на тарелках в светло-розовых тонах, потому что весна. Этот цвет как нельзя лучше отражают пробуждение природы и начало цветения сакуры. И если про то как правильно пользоваться палочками я уже практически все знала, то посуда разных цветов для любого деревенского неслыханная роскошь. Так что информация оказалась актуальной.

Цвета осени — черный, темно-коричневый, зеленый, нежные оттенки оранжевого и желтого цвета.

Зима — белый, серый, темно-коричневый, синий цвет. Изделия в обоих случаях — глиняные изделия в стиле Мино, Орибэ, керамика, лак.

Весна — веселые яркие цвета, красный, ярко-зеленый, голубой, белый, желтый, розовый.

Лето — прохладные оттенки спасающие от жары, цвет зеленой листвы, цвет соломы, черный, синий и белый цвет.

Горячие салфетки oshibori для вытирания рук во время еды, тоже не для простого народа. «Только для рук», — предупредили меня поучительным тоном. Да даже сам ужин kaiseki, горшочек с супом miso и еще три тарелки, из той же категории роскоши. В деревне и горсть риса в тряпочке, уже достойный ужин. А здесь все к тому же было красиво декорировано и подобрано не только по вкусу, но и по цвету. Mukōzuke, тарелочка с ломтиками сырой рыбы, sashimi.

Как мне пояснили, последняя мода сюда еще не добралась. А в столице теперь везде подают sushi, шарик риса, завернутый в ломтики сырой рыбы. Зато были еще, gohan (御飯), горка вареного риса со специями и yakimono, жареная на огне рыба. Не считая чая и десерта.

Завтрак в нашей гостинице оказался не менее пафосным чем ужин. Целый набор мелких тарелочек разной формы с небольшими порциями всего на свете.

Жаль конечно, что расстаемся с вчерашними знакомыми, вряд ли удастся быстро найти столь же полезный источник информации. Впрочем и столь мощный, что к концу общения, уже хотелось его временно заткнуть. После еды, уже привычно вытерев руки oshibori, отправляемся за вещами и на вокзал. Впрочем на этот раз я не забыла попросить позвать носильщиков, хотя расстояние совсем небольшое. Как я уже упоминала, сам по себе вокзал особо меня не впечатлил. Длинная платформа прикрытая навесом на столбах. А вот прибывший паровоз, вызвал какую то непонятную оторопь. Представьте себе машину с выставленными на всеобщее обозрение шевелящимися внутренностями. При этом она огромного размера, лязгает, пронзительно свистит и испускает облака пара, а также клубы дыма из трубы. И хоть умом понимаешь, что находишься в полной безопасности, внутри все требует убраться как можно дальше. А как интересно разносится лязг вагонных сцепок, он прямо наглядно пробегает из конца в конец эшелона, стоит локомотиву толкнуть или дернуть вагоны.

После погрузки в вагон, в наше купе заглянул вежливый проводник и с извинениями проверив билет исчез. Кента-кун прилип к квадратному окну, а я устроившись на мягкой полке занялась тем, что должна была начать делать давным давно. А именно методично проживать жизнь девочки до моего вселения. Периодически прерываясь на то чтобы прийти в себя и записать интересные выводы на бумаге. Благо как выяснилось, ритмичное постукивание вагона при перемещении по рельсам, только способствовало лучшему погружению в память. Кстати так и не поняла, почему стучат колеса? Неужели нельзя было плотней подогнать рельсы или сварить и заполировать стыки. Ведь внешняя поверхность рельсов выглядит отполированной до зеркальной глади, значит технически это вполне достижимо. Выяснился еще один безусловно позитивный эффект погружения в глубины памяти. Это позволяло полностью забыть о тянущей боли в низу живота, которая разумеется никуда не делась. И соответственно отвлечься от тупых переживаний о том, что это теперь ожидает меня каждый месяц.

Кента-кун так и просидел у окна всю дорогу. Только в середине пути мы сделали перерыв на то чтобы перекусить. Я отправила его приобрести еду продававшуюся прямо на пероне в городе Сидзуоке и налить в чайник кипятку. Хорошо что я не стала избавляться от кухонной утвари. Решила больше от жадности, но ведь в итоге это оказалось очень даже полезным. Сейчас спокойно попили чай, в самом поезде такого обслуживания почему то нет. Хотя я не совсем права, по объяснениям железнодорожного служащего, в первом классе вроде бы что то такое в вагонах должно было быть. Но у нас то нет вагонов первого класса в поезде. И даже насчет туалета в вагонах не выяснила, поскольку сходила во вполне чистенькое и симпатичное здание на остановке.

Воспоминания всплывали одно за другим, кстати стало понятно, почему запас закорючек kanji у девочки в несколько раз больше положенного для выпускника начальной школы в захолустье. Оказывается она лет с десяти, регулярно читала для публики вывешенные в поселке на специальном стенде газеты shimbun (新聞). Непривычный для меня формат и способ подачи информации, вот и не вспомнилось раньше. Читала попутно слушая и запоминая комментарии взрослых. А для меня это еще заодно возможность дополнительно осмысления информации. Пусть я и не специалист, но здесь хватит и моего начального общеобразовательного курса устройства общества, позволяет делать выводы. Как грубый пример, — если газета называется «Правда», в ней даже знаки препинания обязательно будут лживые. Здесь названия не столь откровенные, из того что у нас появлялось: Yomiuri (読売, «читай-продай»), Asahi (朝日, «утреннее солнце»), Mainichi (毎日, «дневные новости»), Jiji shimpō(時事新報, «текущие новостные отчеты»). Тем не менее, из содержимого текста любой газеты сразу было понятно, что все они обеспечивают целенаправленное промывание мозгов. На мой взгляд за их прочтение следует доплачивать.

Что забавно, даже иностранные газеты, выдержки из которых иногда приводились, были откровенно продажными. Когда пять лет назад, во время корейской войны в Порт-Артуре началась резня, об этом сообщила английская «Таймс». Но тут же, через пару дней, волшебным образом появились выдержки от агентства «Рейтер» и других американских газет, о том что все это ложь. Ну, а наши журналисты сообщили об еще более интересных вещах: китайские солдаты переоделись в гражданское, готовясь то ли к тайной войне, то ли к террору против освободителей. Вот и пришлось перебить этих «бешеных собак». Медали для участников войны изготовили из трофейных китайских пушек. И появилась набирающая популярность идея о том, что теперь именно Япония стала носителем китайского древнего наследия, а сам Китай его утратил. Корея стала «независимой», Япония получала Тайвань, Пескадорские острова и юг Ляодунского полуострова. Китай должен был выплатить огромные средства, и, что самое главное, заключался неравноправный договор о торговле. Правда, Россия, Германия и Франция все же потребовали от японской стороны вывести войска с Ляодунского полуострова, что пришлось выполнить. В газетах разумеется было заявлено, что это делается «добровольно», но даже тогдашних знаний одиннадцатилетней девочки было достаточно чтобы понять, нас просто вышвырнули.