Computers - Как один день - 2. Я – Уоми

Гунда сказала, что Тэкту, для того, чтобы не мешать нам, ушел ночевать к друзьям, а Аза пока пирует и придет позже. Мы сидели и разговаривали. Гунда вспоминала, как она росла в своем поселке Ку-Они, как мечтала выйти замуж за молодого, красивого, и снова рассказывала, как познакомилась с Суэго, когда он ее похитил, как привел в восторг тем, что в первую ночь, видя, как она боится, не тронул… Чувствовалось, что она по-прежнему влюблена в своего покойного, как она думала, мужа, как и двадцать пять лет назад, а мы с Куньей думали, что же будет, когда они встретятся?

Наконец, я сказал, что мы с женой пройдемся перед сном, завязал куртку и протянул Кунье руку. Она встала, поклонилась Гунде, и мы вышли за дверь. Не сговариваясь, мы пошли на наше место возле рудника, и уселись на камнях, как когда-то. Кунья положила голову мне на плечо, а я целовал ее и называл всеми ласковыми именами, какие только приходили мне в голову.

- Милый, - сказала Кунья, - а не навестить ли нам Суэго? Все ли у него хорошо? Это возможно?

- Катюша, как здорово, что ты вспомнила! Сейчас я ему позвоню.

- Ему… что?

- Ну, пошлю вызов. Так это называлось в моем прежнем мире.

Я достал из воздуха коробочку персонального вызова, нажал кнопку и сказал:

- Суэго, здесь Уоми! Ответь, пожалуйста! – Потянулось ожидание, я уже подумал, что отец спит или не слышит, как вдруг из коробочки раздался голос:

- Уоми, сынок! Как вы там? Все ли благополучно?

- Да, отец, все хорошо. Гостей принимаешь?

- Каких гостей? – не понял он.

Я засмеялся:

- Ну, нас с Куньей! Хочешь увидеться?

- Еще бы, спрашиваешь! Приходите, соскучился! Когда вас ждать?

- Прямо сейчас! – я протянул Кунье руку, и мы оказались в нескольких шагах от шалаша, в котором поселился Суэго. И тотчас отец выглянул из шалаша, встал на ноги и, подойдя к нам, по очереди обнял, сначала Кунью, которая, по обычаю, низко ему поклонилась, а потом и меня.

- Родные мои! Как же я соскучился! Каждый день вас вспоминаю. А Гунду – каждую ночь… Как хочу ее увидеть, не поверите! Ну, рассказывайте, что нового в поселке?

Мы уселись на камни рядом с шалашом, и я начал рассказ – поселок отстроен заново, все больные и раненые здоровы, Карась больше не горбатый, а Ходжа – не слепой. Аза отлично справляется с должностью старшины охотников, все его уважают и беспрекословно слушают. Ну, и так далее. Кунья, как и положено жене, скромно молчала, хотя глаза ее сверкали озорными искорками. Наконец, на закуску, я выложил:

- А сегодня в поселке была свадьба…

- Кто же женился, и на ком? – живо спросил отец.

- Ная вышла замуж за Гарру! Сейчас как раз они остались вдвоем, надеюсь, все у них хорошо.

- Вот это да! Как ты и говорил, сын! Ну что же, я очень рад! А как они решились? Да еще так быстро?

Вот тут я предоставил слово Кунье. Она, несколько смущаясь, но очень довольная своей выдумкой, все рассказала: как я интересовался отношением Наи к Гарру, как попросил ее узнать об этом у подруги, как Гарру все не решался признаться в любви, и как она отправила его ко мне в хижину, пока я обедал.

- И тут, отец, я вспомнила… Мы с Уоми долго встречались, но договорились, чтобы об этом никто не знал. Это Дабу так хотел… Ну, а когда Пижму меня чуть не убил копьем, и меня принесли в хижину, и я умирала, и уже почти совсем ушла… туда… Уоми вдруг закричал, при Нае и Гунде: «Кунья, не уходи, я люблю тебя!». И я вернулась! Ну, а потом он вытащил копье и исцелил меня. Ужасно больно было, но я только смотрела ему в глаза, и больше ничего не видела… А потом он упал без сил, и уже я его оживила… - она лукаво посмотрела на меня. – Вот, я это вспомнила, и быстренько договорилась с Наей. А Ная очень хотела, чтобы Гарру, наконец, осмелился ей признаться, он ей очень нравился, а все никак… И Ная, когда залезла на крышу, притворилась, что упала. Мы все подбежали, Гарру первый, а она лежит. Как он испугался! И давай ей шептать на ухо… А Уоми, мы его не успели предупредить, чуть все не испортил, он же видит людей, он целитель. Я вижу, он кривится за спиной Гарру, недовольно так… И я ему показала кулак, и он промолчал. А потом сказал мне, что не сердится!

Все это Кунья выпалила одним духом, смущаясь, как никогда не смущалась в разговорах со мной.

- А потом, когда Ная как бы пришла в себя, Гарру, наконец, сказал ей, что ее любит, и проводил в хижину, и обнимал, нежно так… Почти как Уоми… И через день – свадьба! Вот!

Суэго слушал ее, широко раскрыв глаза, а когда она закончила, хохотал так, что на глазах выступили слезы. Продолжая смеяться, он протянул к ней руки, и Кунья бросилась в его могучие объятья, и прижалась к его груди, совсем так, как прижималась ко мне.

- Ах, дочка, дочка! Какая же ты хорошая! Ты даже сама не знаешь, какая! Как повезло моему сыну, что у него такая жена! А мне – что у меня такая невестка…

* * *

Вернувшись обратно в поселок, мы, держась за руки, пошли обратно к хижине Гунды. Когда мы вошли внутрь, там было совсем темно, очаг почти потух, на нарах в своем уголке посапывал дед Аза, Гунда лежала, укрывшись шкурой, но спала или нет – неизвестно. Мы, как делали это дома, быстренько разделись и улеглись у очага, под шкурой, и прижались друг к другу. Чтобы никого не разбудить, мы обнимались и ласкали друг друга молча, только потом, когда все закончилось, я чуть слышно прошептал Кунье на ухо: «Катенька, милая моя Катюша!», а она ответила: «Мой Уоми».

Проснулись мы рано утром, Гунда и Аза еще спали, оделись и пошли к своей хижине. Я давно задумал сладкую месть сестре, и Кунья об этом догадывалась. Подойдя к дверям, я покашлял и громко позвал:

- Эй, Ная, Гарру! Вы там живы? Не придушили друг друга?

И тут, неожиданно, Ная, совершенно голая, откинула шкуру, висевшую в двери, и затащила нас внутрь. Пока я, ошарашенный, оглядывался по сторонам, она бросилась Кунье на шею:

- Кунья, милая Кунья! Я так счастлива! Ты не поверишь! Я – самая счастливая!

В хижине ярко горел очаг, Гарру, как я в аналогичной ситуации, сидел на полу, прикрываясь шкурой. А совершенно обнаженная Ная, ничуть не стесняясь, носилась по хижине, снова и снова обнимала Кунью, помогая нам раздеваться, усаживая на нары, угощая жареным мясом и рыбой.

- Гарру, ну что ты сидишь! Вставай, принимай гостей! – и она вытащила его из-под шкуры. Гарру, смущаясь, надо признать, гораздо меньше, чем я в свое время (впрочем, я ведь тоже тогда старался не подавать виду), вскочил, и, отвернувшись к стене, натянул штаны. Я же тем временем рассматривал сестру. Как она и говорила, мы когда-то вместе плавали и ныряли, разумеется, без купальных костюмов – их в этом мире просто не было, и я неплохо запомнил ее тело, помнил также, как мое тело на него реагировало, а она над этим потешалась, но ведь это когда было! Пять лет назад – ей тогда исполнилось едва тринадцать. А сейчас передо мной была вполне сформировавшаяся женщина с великолепным телом, почти таким же, как у Куньи, но мне тело Куньи нравилась больше. У Наи груди были полнее, бедра – шире, а пушок внизу живота не рыжеватый, как у Куньи, а почти черный, в остальном же тело ее было так же совершенно, как у моей жены. Видя, как я смотрю на Наю, Кунья шутливо отвесила мне подзатыльник: