Дмитрий Старицкий - Кровь и почва

Через неделю после подавления мятежа Ремидий мне выдал кожаный тубус, в котором находилась ввозная грамота барону Люку Тортфорту двух лет от роду на мызу восточнее Риеста в условное владение от рецкого герцога. Господский дом. Рощи олив и цитрусовых. Арбузные бахчи. Собственный морской причал. Две деревни арендаторов — садоводов и рыбаков. Опекуном до совершеннолетия владельца поместья назначалась его мать — баронесса Илгэ Тортфорт, урожденная графиней Зинзельфорт. На юного помещика накладывалось обязательство за это поместье служить в герцогской гвардии с шестнадцати лет.

— Старые хозяева претензий выдвигать не будут? — обеспокоенно спросил я.

— Нет их. В горах погибли еще в начале войны. Оба. Наследников нет. Отошло ко мне как выморочное имущество, — успокаивающе махнул рукой герцог. — Ты уж меня, сынок, совсем за слабоумного не считай. Мне только ноги отдавило, но не голову. Кстати, когда мне коляску сделаешь? А то я себе уже все бока отлежал.

— Скоро уже, ваша светлость, — заверил его я.

Коляску для Ремидия мне действительно делают в здешних мастерских. Дольше всего пришлось материалы подбирать. Дефицитный дюраль из императора выбивать. Да еще в трубах. Запатентовал я ее конечно, но также как и с костылями отказался от премии и отдал патент в дар армии для увечных воинов — инвалидов войны. Название ей острословы сразу приклеили «тачанка Кобчика».

— Подойди ближе, Савва, я тебе подзатыльник дам на правах отца. Сколько надо говорить…

— Прости, отец, но… трудно мне вот так сразу перестроиться.

— И от графского титула ты зря отказался, — брюзжал Ремидий. — Ох, как он тебе он будет нужен, когда придет время, тебе на мой трон садиться. Остальных баронов локтями расталкивать…

— Отец, ты же знаешь мою позицию. Я надеюсь, что твои внуки меня переживут. На троне Реции должна сидеть кровь Отона.

— Тогда что ты хочешь? Только сам. Честно. И за других даже не проси больше. Обижусь.

— Разве что пару нефтяных вышек. И место для небольшого нефтеперерабатывающего завода. Скоро мне потребуется много бензина, а его не делают.

— А у тебя губа не дура, — хмыкнул герцог. — Не дам.

Видно крайнее удивление было написано у меня на лице.

— Нефтяники в герцогстве это картель, Савва, — пояснил Ремидий. — Очень тесный картель. И ревнивый. Сожгут они твои вышки. И я не защищу. Сделаем по-другому. Есть земля. Голая земля. Далековато от основных нефтяных полей, но там есть нефть. Светлая и прозрачная. Очень неглубоко. В десятиметровом колодце она быстро скапливается толстой пленкой на воду. Пить такую воду нельзя. Так что там никто никогда не селился. Какая жизнь без воды? Река относительно далеко. Но ты, же можешь водопровод провести как в Калуге.

Герцог мне задорно подмигнул.

— Или наоборот, — улыбнулся я в ответ, — протянуть нефтепровод к реке. Далеко там?

— Километров двадцать, — выдал Ремидий справку. — Я всегда верил в твой ум, сам разберешься, что там надо сделать. В общем, обставим все так, как бы ты сам нашел там нефть. А это урочище я тебе подарю с куском берега реки за мое спасение. Там у реки хорошо цитрус растет. Лимонные рощи насадишь. Дом поставишь.

— А в чем смысл нефтяного картеля? — спросил я заинтересованно.

— В единой отпускной цене на керосин, — ответил герцог. — Поначалу лет двадцать назад была большая междоусобная война. Но потом умные люди решили, что ценовой картель выгоден всем и, объединившись, они избавились от несогласных. Богато находилось умников срубить быстро большие деньги на понижении цены, но их быстро ставили в стойло. Частично даже проредили. Суровые люди эти нефтяники. Даже я их с трудом держу в узде.

— Они все рецкие горцы?

— Не обязательно. Есть просто арендаторы земли у рециев. Чужаки. Местным это выгодно. Делать ничего не надо, а деньги в руки падают очень даже приличные.

— Налоги нефтяники платят?

— Как и все с объявленного капитала. Но сами вышки недорого стоят. Установки по перегонке тоже не золотые. Другое дело налог на продажу керосина за пределы Рецкой марки. Последний мне было очень тяжело внедрить. Но тут помог император Отоний, разрешивший собирать местные сеймы прямыми выборами из имперских граждан. Новые налоги вводит теперь Гражданская палата. Они и ввели. Палата баронов утвердила. Я подписал.

— С нефтяников тогда не лишнее было бы взять еще налог на народное образование.

— Неплохо было бы. Но… политика это искусство возможного в данный момент. Налоги никто не любит. Если у тебя нет силы, заставить его платить, то лучше о нем и не заикаться. Но и так треть бюджета марки состоит из керосиновых денег.

— Значит ли это, на другие фракции нефти керосиновый налог не распространяется?

— Когда его вводили, всех интересовал только светильный керосин. Остальное считалось отходами.

— Тем более мне надо будет ставить самую современную нефтеперегонку.

— А потянешь?

— Надо считать… — почесал я репу.

— Денег я дам, — улыбнулся герцог. — В могилу золото с собой не заберешь, а тут хоть на дело пойдет. И дорога вахрумкина там недалеко заворачивает по плану. Речка только вот там несудоходная. Бурная.

— Рано вам себя хоронить.

— Когда-нибудь все же придется, — философски заметил герцог.

— Лучше позже, отец. Ты еще Политехнический институт не открыл во Втуце. Институт твоего имени. Памятник будет тебе на все века.

— Да… Пора. Пора его открывать. А насчет твоего этого… ЦАГИ [9] ЦАГИ — Центральный аэрогидродинамический институт. требуй на него денег у Бисера, он теперь адмирал неба. Ему это нужнее.

Все. Раздача пряников и печенюшек закончилась, — подумал я. — Как там, у Островского: «С ума сойду, а из бюджета не выйду». Железный старик.

Но я ошибся. Уже прощаясь, герцог поздравил меня подполковником своей гвардии — шефом бронекавалерийского полка.

Вот я все же и настоящий генерал.

Почему не рад?

Присутствовали на совещании в узком кругу «сам три у постели». Император, фельдмаршал, Молас и ваш покорный слуга. В императорской госпитальной палате Охотничьего замка.

Вопрос шел о будущем военно-воздушных сил.

В связи с тем, что надо возвышать бывшего имперского принца, а ныне простого трудящегося герцога Тона, изменялось все штатное расписание должностей и чинов.

Превышение на один ранг по отношению к чинам военно-морского флота оставили, но вернули чин фрегат-капитана. Таким образом, капитаны-командоры стали равны контр-адмиралам. На этом и хотели остановиться, но я предложил создать полный табель о рангах. Все же воздушный флот больше не игрушка, а самостоятельный боевой вид вооруженных сил, доказавший свою полезность в войне.